Дорога к звездам - Владимир Кунин

Он, фон Тифенбах, отлично понимает, что за такого Кота десять тысяч — цена, прямо скажем, невысокая. Поэтому он хотел бы что-нибудь сделать для всей столь симпатичной ему семьи Шрёдеров. При этом он так посмотрел на Хельгу, что Руджеро чуть не прокусил ему сонную артерию.

Ошалевший от такой неожиданно большой суммы и от непосредственного присутствия в его доме самого Фридриха фон Тифенбаха, Эрих пролепетал, что он очень благодарен герру фон Тифенбаху, но больше им ничего не нужно. К этим десяти тысячам они с сестрой и компаньоном постараются за зиму приработать ещё немного и тогда смогут весной начать ремонт дома — сменить отопительную систему и перестелить черепицу на крыше.

Когда фон Тифенбах это услышал, он буквально просиял!

Он метнулся в прихожую, выхватил из своей старенькой меховой курточки небольшую телефонную трубку без шнура и вернулся за стол.

— С тех пор как появились вот эти спутниковые сотовые телефоны — не могу запомнить ни одного номера наизусть! — рассмеялся он. — Я сразу же их кодирую в память телефона и запоминаю всего одну цифру. Для старых маразматиков вроде меня — неоценимая штука! Сейчас мы позвоним одному моему знакомому — он владелец крупнейшей в Германии строительной фирмы, и если мы его разыщем, я попробую вам все-таки чем-нибудь помочь...

Фон Тифенбах нажал кнопку в своей маленькой: трубочке, подождал соединения и сказал:

— Говорит фон Тифенбах. Пригласите к телефону герра Крюгера, не откажите в любезности. Ах, он в Гамбурге?.. Превосходно! В таком случае разыщите его и скажите, что с ним хочет говорить Фридрих фон Тифенбах. Я подожду у телефона...

Он разлил всем шампанское и спросил профессора фон Дейна:

— Как вы посмотрите, Фолькмар, если я выпью еще немного шампанского?

— Я — положительно, — ответил профессор. — А вот как посмотрит на это полиция...

— Честно говоря, Фолькмар, в Мюнхене полиция меня вообще не останавливает. По всей вероятности, они знают все мои автомобили, а кроме всего — у меня очень дисциплинированный шофер! А вот однажды, лет двадцать тому назад, когда я сам сидел за рулем, во Франкфурте... Прошу прощения, я потом доскажу эту забавную историю... Алло! Гюнтер? Здравствуйте, Гюнтер. Это фон Тифенбах. У меня к вам маленькое поручение...

Фон Тифенбах порылся в карманах джинсов и вытащил скомканный листок бумаги с адресом дома Шрёдеров и рекламную листовку с моей рожей и номерами телефона и факса в Оттобрунне.

— Какого черта вы торчите в Гамбурге? Ах, вы проводите совет директоров!.. Достойное и уважаемое занятие. Записывайте, Гюнтер.

Фон Тифенбах продиктовал в Гамбург адрес и телефон Шрёдеров и сказал:

— Пожалуйста, Гюнтер, завтра пришлите своих экспертов по этому адресу, предварительно согласовав с хозяевами дома удобное для них время. Составьте проект и калькуляцию реконструкции всей отопительной системы, замены крыши и... Всего, что найдут необходимым ваши специалисты. И сразу же начинайте работы. Все счета — мне. И пожалуйста, извинитесь за меня перед всеми своими директорами... Вернетесь в Мюнхен — приходите ко мне ужинать. Я вас кое-кому представлю. Чу-у-ус!..

Таня посмотрела на меня, усмехнулась и вдруг произнесла любимую поговорку Водилы:

— Здравствуй, Жопа-Новый-Год, приходи на елку!

Фридрих фон Тифенбах услышал русскую речь и моментально повернулся к нам:

— Что вы сказали?

Таня рассмеялась и по-немецки пояснила фон Тифенбаху:

— Это шутливо перефразированная русская пословица — «Здравствуй, Дедушка Мороз, приходи на елку!». Так у нас в России дети приглашают Санта-Клауса на рождественские праздники. А тот приносит им мешок с подарками. Вроде вас, Фридрих.

Черт меня побери! Я даже и не подозревал, что Таня знакома с ним настолько, что может называть его просто «Фридрих». Кажется, его друг-приятель профессор фон Дейн прочно занял место, когда-то принадлежавшее тому нейрохирургическому казаху со странноватой фамилией — Левинсон...

Фон Тифенбах внимательно выслушал Танино вольное толкование пословицы и, недобро ухмыльнувшись, жестко произнес:

— Вы ошибаетесь, Таня. Мне далеко не всем детям хочется делать подарки к Рождеству.

* * *

Тогда, в тот последний день в оттобрунновском доме Шрёдеров я буквально кончиком хвоста ощущал, как Фридриху фон Тифенбаху не терпится послать всех, включая мою дорогую подругу Таню Кох, к чертям собачьим и наконец остаться со мной вдвоем!

Уже тогда, когда при знакомстве мы обменялись с ним всего одной-двумя ничего не значащими фразами, я сумел по достоинству оценить его подлинно интеллигентную сдержанность.

Узнав, что мы можем с ним КОНТАКТИРОВАТЬ, он не впал в мистический восторг, как Таня Кох; не устроил паническую истерику, как Эрих Шрёдер, — Фридрих фон Тифенбах воспринял КОНТАКТ как подарок судьбы, хвастать которым перед посторонними людьми было бы элементарно неприлично.

Он внимательно и терпеливо выслушал все наставления Хельги по «содержанию Кота в доме», кое-что даже записал и попросил разрешения изредка звонить, если у него возникнут кое-какие вопросы. И мы стали прощаться.

Эриху и Руджеро я, при всех своих иногда возникавших претензиях, был все-таки безмерно признателен и поэтому разрешил им слегка потискать меня и потереться носами о мою морду. А плачущую Хельгу, к которой у меня не было никаких претензий, даже несколько раз лизнул в щеку, успев перехватить ревнивый взгляд Тани Кох.

— Вы тоже в Грюнвальд, Фолькмар? — спросил фон Тифенбах уже у машины.

— Нет, Фридрих, — ответил профессор. — Мы с фрау Кох должны обязательно быть в клинике. У нас вчера был тяжелый операционный день, и сегодня мне нужно посмотреть парочку наших больных.

— Не занимайте вечер, — сказал фон Тифенбах. и раскрыл передо мной дверцу своего «роллс-ройса». — И не отпускайте фрау Кох. Вполне вероятно, что у меня возникнет одно забавное предложение на вечер. Где вас искать?

— Клиника, автомобиль, дом... Все три мои номера есть в вашей волшебной трубочке.

Профессор помахал мне рукой, а с Таней мы просто расцеловались. Я даже успел шепнуть ей на ухо:

— У тебя так все серьезно с фон Дейном?

— А черт его знаете. — ответила она. — Пока вроде да. Ты наворожил, что ли?

— Нет. Этого я не умею. Тут я абсолютно ни при чем,—сказал я и запрыгнул на кожаное переднее сиденье «роллс-ройса».

Интересно, можно от Мюнхена до Санкт-Петербурга доехать на «роллс-ройсе» без парохода? Просто по суше...

* * *

— Я могу обращаться к вам на ты? — спросил меня фон Тифенбах, как только мы отъехали от шрёдеров-ских ворот.

— Да, конечно! — сказал я. — Только на ты. А мне как быть?

— То есть?.. — не понял он.

— Ну как я должен к вам обращаться?

— Ну если я тебе говорю «ты», то как ты должен обращаться ко мне? Естественно, тоже на ты и по имени. «Фридрих» — и все! Да, кстати... В этом умилительно фальшивом документе, который мне передал синьор Манфреди, стоят два твоих имени — «Мартин» и «Киса». А на самом деле?

— Это единственные два слова правды, напечатанные в этой бумаге. И то с ошибками. Не «Мартин» и «Киса», а «МартЫн» и «КЫся».

— Мар-тЫ-иин... — с трудом попробовал выговорить Фридрих и тут же отказался от дальнейших усилий. — Нет! Это мне просто не по возрасту. А нельзя ли мне называть тебя Мартин?

— Нет, — решительно сказал я. — Тогда попробуй — «КЫ-ся»... Это такое простонародное имя. И пожалуйста, смотри на дорогу. Мы сейчас чуть не врезались в стоящий автобус...

— Ах, прости меня, ради Бога! Как ты сказал? Повтори еще раз.

— КЫ-ся.

— КЫ-ися... Так?

— Ну, почти так, — пожалел я его. — Попробуй еще раз. Без «И».

— Кы-ся... Кы-ся... Кы-ся!..

— Гениально! — сказал я. — А теперь не делай паузу между «Кы» и «ся». Попробуй сказать слитно — Кыся...

— КЫСЯ! — превосходно выговорил Фридрих фон Тифенбах.

— Блеск! — восхитился я. — В качестве комплимента могу сообщить тебе, что даже в России трудно найти образованного и интеллигентного Человека, который с легкостью произносил бы русские слова или названия на полуграмотном общенародном диалекте. Матерными ругательствами все овладели в совершенстве, а вот подлинное просторечие — не дается!

— Как у нас в Баварии! — подхватил Фридрих.

— Возможно. Я не так много сталкивался с баварцами.

— А вообще, откуда ты так знаешь языки?!

— Я их не знаю, — признался я.

— То есть как это?! — поразился фон Тифенбах. — А как же мы с тобой разговариваем?! Я же не говорю по-русски!..

— Телепатия, — сказал я. — Мы с Тобой случайно и счастливо оказались настроенными на одну ВОЛНУ. Отсюда и телепатический КОНТАКТ. Большинство Людей и Животных об этом понятия не имеют!..

Вот тут-то я ему и поведал о теории английского доктора биологии Ричарда Шелдрейса, о замечательном ученом Конраде Лоренце и взял с него слово завтра же достать эти книги и прочитать их самым внимательным образом. Попутно, конечно, рассказал о Шуре Плоткине...