У всех разные игрушки - Дмитрий Бондарь

Обычная болезнь выдвиженца: на своем посту он привык играть по определенным правилам, но стоит ему оказаться на другом месте, имеющим мало отношения к его предыдущему занятию, и выясняется, что он не настолько хорош, как можно было бы подумать. Я наблюдал такое едва ли не ежедневно - разных людей, попавших в непривычные для себя ситуации. Самые худшие директора получаются из бывших бухгалтеров, а самые никчемные правители - из юристов. Потому что первые вместо зарабатывания прибылей стараются экономить, а вторые думают, что все подчиняется писанным законам, кодексам и уложениям. А теперь, на примере Баталина, я увидел, что и технари не очень-то универсальны: они понимают только слова, понятия, конкретные предложения и не придают никакого значения психологии, умению нравиться - хотя у некоторых из них этот дар есть от природы. Длинные и, по их мнению, беспредметные разговоры, технарей утомляют.

Мы уже звали друг друга по именам, я пригласил Президента с супругой в гости, а мне было рассказано, как хороши вечера на Волге, Вилли пообещал Васильеву рыбалку на черного марлина у берегов Кении и сафари в Танзании. Мы успели обсудить перспективы развития мобильной связи в России, трудности оформления документации - ведь всемогущий КГБ просто не мог допустить, чтобы граждане вели разговоры без проводов, к которым можно подключиться. Даже обычному потребителю услуги за каким-то чертом требовалось получить специальное разрешение на работу в определенном частотном диапазоне и обладателей первых сотовых телефонов государство приравнивало к радиолюбителям, каждый из которых был на особом учете. Баталин пообещал упростить процедуры, но, кажется, сам в такое не верил.

И только отец выглядел вполне себе довольным - он-то как раз был абсолютно в своей тарелке: изучал присутствующих.

Первым не выдержал Баталин:

- Я очень рад, что взаимопонимание между нами устанавливается так быстро, но все же хотелось бы внести ясность по нескольким вопросам наших коммерческих отношений.

- Мы вас слушаем, - я положил ладонь на руку Вилли, зачем-то полезшего в карман, где, как я знал, у него лежит портативный диктофон.

- Мне неприятно это говорить, - медленно произнес Баталин, выделяя "неприятно", переводчик усилил эту неприятность словом "тяжело", - но мои люди сообщают мне, что господин Штроттхотте, пытаясь получить наилучшие условия для контракта, предлагал нашим ответственным лицам... подарки. В разной форме.

Вилли разом побелел, трудно сглотнул слюну, но промолчал.

- Я хотел бы сказать, что впредь не намерен мириться с развращением своего аппарата, - продолжал давить Баталин. - Если вам хочется чем-то понравиться СССР, то, настоятельно прошу вас, делать все дары официально. Я не имею ничего против, если вы, Вилли, подарите автобус какому-нибудь тюменскому детскому дому или лодку в ленинградский яхтклуб. Но я против того, чтобы вы из своего кармана оплачивали обучение старшего сына главы департамента нашего Внешторга. Или покупали квартиру в Лондоне для дочери другого чиновника. И в дальнейшем такие вещи будут расцениваться как недружественный акт.

- Это обычная практика по всему миру, - залепетал Вилли. - Просто благодарность и инвестиции в многообещающих молодых людей. Разве я не могу оплатить учебу тому, кто потом будет работать в моей компании?

- Можете, - кивнул Баталин. - Но он не должен быть сыном того человека, который лоббирует ваш контракт в Правительстве СССР. У нас много достойных молодых людей, у которых нет таких замечательных отцов. Из миллиона выпускников советских школ вы вполне можете найти столько одаренных людей, сколько вам нужно. То, что вы делаете, в нашем Уголовном Кодексе однозначно классифицируется как взятка, а я не намерен терять толковых исполнителей из-за того, что они не могут совладать со своей жадностью. Не могут сами - я им помогу одолеть недуг, но не дам вводить в грех своих людей.

Мне показалось, что первый Президент СССР немного излишне жестковат. С другой стороны, в тех авгиевых конюшнях, что достались ему от предшественников, без жесткости не разберешься. А папаша довольно щурился.

- Полагаю, мы договорились, господин Штроттхотте?

- Да, Юрий, Вилли больше не станет так поступать, - пообещал я за компаньона. - Просто поймите, что предыдущие правила игры это вполне допускали, а новые еще толком не озвучены. Но мы в любом случае рады, что больше нам не придется прибегать к столь... некрасивому способу благодарности.

- Я понимаю и поэтому не настаиваю ни на каких особых мерах. Думаю, для умных людей достаточно сказанных слов.

- Достаточно, - я улыбнулся самой обаятельной улыбкой, на которую был способен: мы с Лу как-то убили на нее несколько недель перед зеркалом и в кабинете стоматолога, прежде чем стало получаться так как нужно. - Но вы говорили о двух моментах.

Баталин снял с минералки крышку, набулькал в стакан шипящей жидкости, немного отпил. Васильев тоже промочил горло - они словно готовились к трудной схватке.

Юрий Петрович кивнул своему министру, предложив тому начать самому.

- Да, вы правы, второй вопрос заключается вот в чем, - произнес Васильев. - С каждой тонны добытой нефти мы получаем, дай бог, восемь-десять долларов прибыли. В то же время вы, не неся никаких капитальных расходов, имеете с той же тонны вдвое больше. Мы считаем такое распределение прибылей несправедливым.

Я бросил быстрый взгляд на Вилли. Он был непроницаем, как хороший игрок в покер.

- Мы хотим пересмотреть распределение прибыли от торговли нашей нефтью, - Васильев вцепился в мои глаза своими зрачками, будто пытался вывернуть меня наизнанку.

Знал бы он, сколько за последние годы я встретил таких желающих...

- Это невозможно, - сказал я и снова улыбнулся.

- Почему вы так думаете?

- Начну издалека, если вы позволите. Это поначалу покажется не очень уместным, но очень упростит понимание ситуации, - начал я. - Когда в какой-нибудь из моих корпораций появляются убытки, мы не идем на рынок оглашать свои требования к нему. Это капиталистический способ мышления. Когда появляются убытки, мы говорим себе: первое, что я должен сделать - уменьшить издержки, оптимизировать свои расходы. Вы же думаете иначе: пусть расходы остаются расходами, попробую переложить свои проблемы на капиталиста-потребителя. Но так не пойдет. Я не могу отдавать вам свою прибыль только потому, что вы не умеете оптимизировать свои издержки. Разве все испробовано? Разве собираемость налогов с кооперативов уже стопроцентная? Может быть, в России покончено с теневым производством? Нет, ничего этого не сделано, но зато вы решились озвучить свои претензии к партнерам. Я примерно представляю себе, как в вашем аппарате ваши люди обсуждали между собой этот вопрос и, если хотите, расскажу вам сейчас в подробностях.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});