Россия на историческом повороте: Мемуары - Александр Керенский

Глава

11 План императора

В первые дни после Февральской революции Чрезвычайная следственная комиссия обнаружила в личных бумагах Николая II переданную царю в ноябре 1916 года анонимную записку, в которой излагались положения поистине фантастического плана. Записка дает ключ к пониманию политики правительства в предшествующие падению монархии месяцы и некоторых акций кабинета А. Д. Протопопова, проводимых по инициативе царя. Вот некоторые выдержки из этого весьма поучительного документа: «Записка, составленная в кружке Римского-Корсакова и переданная Николаю II князем Голицыным в ноябре 1916 года: Так как в настоящее время уже не представляется сомнений в том, что Государственная дума, при поддержке так называемых общественных организаций вступила на явно революционный путь, ближайшим последствием чего по возобновлении ее сессии явится искание ею содействия мятежно настроенных масс, а затем ряд активных выступлений в сторону государственного, а весьма вероятно, и династического переворота, надлежит теперь же подготовить, а в нужный момент незамедлительно осуществить ряд совершенно определенных и решительных мероприятий, клонящихся к подавлению мятежа, а именно:

I. Назначить на высшие государственные посты министров, главноуправляющих и на высшие командные тыловые должности по военному ведомству (начальников округов, военных генерал-губернаторов) лиц, не только известных своей издавна засвидетельствованной и ничем не поколебленной и незаподозренной преданностью Единой Царской Самодержавной власти, но и способных решительно и без колебаний на борьбу с наступающим мятежом…

II. Государственная дума должна быть немедленно Манифестом Государя Императора распущена без указания срока нового ее созыва.

III. В обеих столицах, а равно в больших городах, где возможно ожидать особенно острых выступлений революционной толпы, должно быть тотчас же фактически введено военное положение (а если нужно, то и осадное), со всеми его последствиями до полевых судов включительно.

IV. Имеющаяся в Петрограде военная сила в виде запасных батальонов гвардейских пехотных полков представляется вполне достаточной для подавления мятежа, однако батальоны эти должны быть заблаговременно снабжены пулеметами и соответствующей артиллерией…

V. Тотчас же должны быть закрыты все органы левой и революционной печати и приняты все меры к усилению правых газет…

VI. Все заводы, мастерские и предприятия, работающие на оборону, должны быть милитаризированы с перечислением всех рабочих, пользующихся так называемой отсрочкой, в разряд призванных под знамена и с подчинением их всем законам военного времени.

VII. Во все главные и местные комитеты союзов земств и городов, во все отделы, а равно во все военно-промышленные комитеты… должны быть назначены в тылу правительственные комиссары, а на фронте коменданты из эвакуированных офицеров для наблюдения за расходованием отпускаемых казною сумм и для совершенного пресечения революционной пропаганды среди нижних чинов…

VIII. Всем генерал-губернаторам, губернаторам и представителям высшей администрации в провинции должно быть предоставлено право немедленного собственной властью удаления от должности тех чинов всех рангов и ведомств, кои оказались бы участниками антиправительственных выступлений…

IX. Государственный совет остается впредь до общего пересмотра основных и выборных законов и окончания войны, но все исходящие из него законопроекты впредь представляются на Высочайшее благоусмотрение с мнением большинства и меньшинства. Самый состав его должен быть обновлен таким образом, чтобы в числе назначенных по Высочайшему повелению лиц не было ни одного из участников так называемого «Прогрессивного блока».[72]

В вышеизложенной записке нет ссылки на сепаратный мирный договор как средство спасения России. Однако в объяснительной записке ко второму пункту этого документа Говорухи-Отрока с поправкой Маклакова подчеркивается, что восстановление «неограниченного самодержавного правления» — патриотический долг, поскольку к «мерзостям… неизбежно порождаемым конституционным правлением», для России добавляется и угроза «вражеского нашествия и раздела между соседями самого Государства Российского».

Свет на происхождение анонимной записки пролили в своем показании на заседании Чрезвычайной следственной комиссии, учрежденной Временным правительством, товарищ министра[73] С. П. Белецкий, который «втерся» в окружение Распутина и был связан с крайне реакционными кругами.

В добавление к устным показаниям Белецкий буквально засыпал Чрезвычайную следственную комиссию из Петропавловской крепости, где находился, объяснительными записками. В одном из таких письменных показаний он подробно объясняет сущность и состав «кружка Римского-Корсакова», в который, по его утверждению, в основном входили сенаторы и члены Государственного совета.[74]

Члены Чрезвычайной комиссии потребовали от Маклакова дополнительных показаний. В кратком заявлении от 23 августа 1917 года он осторожно признает, что одобрил записку и излагает свое письмо, направленное им царю 19 или 20 декабря 1916 года, в котором содержались аналогичные идеи. Далее он пишет: «…после этого я писал еще письмо и проект Манифеста, и в памяти не осталось отчетливых следов всех этих документов в их подробностях».[75] Манифест, о котором идет речь, несомненно, был тот, который предусматривал роспуск Думы, о чем говорится во втором пункте записки.

Было бы абсолютно нереалистичным полагать, что небольшая группка крайне правых деятелей из Государственного совета и «Союза русского народа» могла принудить царя пойти на переворот. Обе эти группы находились в полной зависимости от царя и совершенно очевидно, что «кружок Римского-Корсакова» подготовил записку по его просьбе. Эту просьбу передал кружку Маклаков, которому царь ранее дал секретную аудиенцию, не занесенную в распорядок дня двора. Тем не менее сообщение о ней просочилось к Родзянко и некоторым другим членам Думы.

В середине сентября 1916 года неожиданно для всех министром внутренних дел был назначен товарищ председателя Думы А. Д. Протопопов. В то время я находился в Туркестане, где проводил расследование в связи с серьезными беспорядками среди местного населения. На обратном пути я остановился в Саратове, главном городе моего избирательного округа, где встретился и беседовал со многими ведущими политическими и общественными деятелями. В Саратове назначение Протопопова было для всех полной неожиданностью. Оно было истолковано, однако, как показатель того, что царь намерен найти общий язык с Думой, поскольку о тесных связях Протопопова и Распутина широким кругам не было известно. (Теоретически Протопопов считался умеренным либералом и представителем «Прогрессивного блока».) Распутин, по слухам, хвастался, будто это он сыграл решающую роль в назначении Протопопова; будто, показав на ладонь своей руки, он сказал, что «теперь его Россию держит в своем кулаке».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});