Тонкости эльфийской социологии - Татьяна Патрикова

– То есть домашний арест до полудня отменяется?

– Нет, – упрямо отозвался Ир и отстранился, – Все, – сказал мерцающий, глядя на меня своими желтыми, как у кошки, глазами.

– Ты ведь уже закончил? Или? – последнее слово я произнес с беспокойством. Если честно, хоть Ир и изображал из себя эдакого бодрячка, я за него беспокоился. Просто так его тату кровоточить не стало бы.

– Пойдем на кухню, – вздохнув, выдавил из себя Ир, и, зачем-то взяв меня за руку, потащил за собой. Как будто я сам бы не пошел.

Но меня быстро озарило. Он был растерян, чувствовал себя неуверенно, поэтому хватался за меня, как утопающий за соломинку. Очень важно, чтобы в такой момент был рядом кто-то, кому хочется доверять отчаянно и беззаветно. Рядом с которым можно хотя бы ненадолго позволить себе быть маленьким и беззащитным.

Поэтому, поддавшись порыву, я сильнее сжал его руку. Прежде чем начать свой рассказ, Ир усадил меня на стул у окна, сел за стол напротив меня, переплел тонкие пальцы перед лицом и, не поднимая глаз, заговорил:

– Я почувствовал тебя вчера, потому что уже давно настроился на твой эмоциональный фон. В самой процедуре нет ничего особенного, мы, мерцающие, часто к ней прибегаем. Например, когда в ранней юности создаем свои первые мерцания. Собственно, именно такими эмоциональными аналогами долгое время служили для нас леди Имре-Хачь и Надменный.

– Кто? – сразу не сообразил я.

– Командиры светлых и темных в Северном Затмении.

– А! Те самые, – дотекло до меня.

– Да. Они, – сказав это, Ир замолчал.

У меня был порыв поторопить его, но я себя одернул. Сосредоточился на собственных мыслях. Конкретно в этот момент думать я мог только о нем, об этом вредном тихушнике, который уже бог весть сколько времени творит со мной одни ему известные процедуры. Слово-то какое! Как в психбольнице. Бред! И все же у меня не получалось по-настоящему на него разозлиться. Вместо злости меня мучило беспокойство. Мне хотелось, чтобы Ир прекратил уже играть в молчанку, и рассказал мне все, как есть. Прямо сейчас. А после хоть трава не расти.

– Ир? – протянул я с вопросом.

Он резко выдохнул и все же встретился со мной взглядом.

– Прости, – удивив меня одним этим словом, произнес мерцающий, и вернулся к объяснениям, – Я синхронизировался с тобой эмоционально, как только поймал себя на том, что мерцать, когда ты рядом, мне проще. И дело не только в этом. Переходные состояния… Я поэтому так долго находился в своих мерцаниях и долгое время предпочитал не возвращаться в себя, так как мои переходные состояния всегда были очень яркими… – он снова собрался замолчать. Я понял это по тому, как он поджал губы, поэтому поспешил вставить свои пять копеек.

– То есть, в своем переходном ты частенько себя не контролируешь? – в лоб спросил я.

– Контролирую, но именно в таком состоянии я могу сказать такое, о чем предпочел бы умолчать в любое другое время. Именно поэтому…

Меня озарило. Да-да, уже привычно, но всё же.

– Ты из дома сбежал, – сказал я.

И, как ни странно, ошибся. Ир на это лишь насмешливо фыркнул.

– С дедом поругался, – поправил он меня. – Высказал ему все, что думаю о его методах воспитания. Обвинил, что именно он виноват в том, что в последние годы процент детских камер только увеличивается…

– Постой, постой… – перебил я, – Каких таких детских камер? – разумеется, у меня в воображении, испорченном всей той плеядой сериалов о зеках и тюрягах, нарисовался какой-то изолятор временного содержания с решетками на окнах, крысами и бетонными полами, и много чем еще. И на фоне всего этого маленькие мерцающие, то есть Ир в миниатюре: темненькие, желтоглазые…

Ир словно прочитал что-то по моему лицу и поспешил объяснить:

– Дети, ставшие водой, помещаются в специальные камеры. Это такие небольшие отрезки каменистой почвы, отделяемые друг от друга кругом из специальных черных камней, мы называем их вещими.

– Почему вещими? Они что-то предсказывают?

– У светлых именно на них гадают Вейлы.

– Лия?

– Не знаю, умеет ли она сама гадать, но её мать точно гадает.

– А почему вы именно ими детей обкладываете?

– Существует поверье, что, если камни раскалятся, то ребенок сможет вернуться в первоначальную форму, – и упреждая мой вопрос, добавил. – На моей памяти такого не было ни разу.

– Но когда-то было, да?

– Говорят, – он безразлично пожал плечами, а потом так резко поменял тему, что я даже растерялся. – Ты ведь даже понятия не имеешь, что переводчиками так просто не меняются. Я думал, что ты откажешь, когда первый раз предложил. А, когда ты согласился, думал, что просто олух. А потом…

– А при чем тут переводчики? – изумленно выдохнул я.

Ир вскочил, зашагал по кухне. Места было немного и, в конечном итоге, он пометался туда-сюда и застыл у окна боком ко мне.

– Я ведь думал: выпотрошу его, подсажу букашку и буду читать тебя на раз. И не смог. Стыдно стало. Мне и стыдно! – он криво усмехнулся.

Мне был виден только его профиль и эта ухмылка. На душе стало как-то муторно. Не грустно и не страшно, просто не по себе. А он еще и глаза ладонью закрыл. Первой моей мыслью стало, уж не плакать он там собрался? Правда, я вовремя себя одернул. Ир – не баба, хоть и мерцающий. Да и с чего бы ему тут передо мной слезы лить?

– Ир, – я встал и подошел к нему, прижался плечом к стене у окна, заглянул ему в лицо. Разумеется, на слезы там и намека не было.

– Меня наизнанку выворачивает от всего этого! – воскликнул он и резко повернулся ко мне.

До меня, наконец, дотекло, что же его так сильно мучит. Я расплылся в улыбке.

– Что, познаешь человечность на собственной шкуре, ледяной и неприступный ты мой? – невинно осведомился я.

– Твой? – подхватил он и вымученно улыбнулся. – А еще пару фраз назад был наш.

– Ну, после того, как тайком чуть не выпотрошил мой переводчик, не подсадил какую-то там букашку и не синхронизировался со мной, правда, с последним я так и не понял, нафига оно все было… Короче, после всего этого ты теперь просто обязан на мне жениться!

– А не стрёмно тебе, друг мой, предлагать такое мне? – осведомился он с тем же подколом, что и я. И, словно между прочим, объявил. – Подумай хорошенько. Хоть у вас тут и не дают мужчинам жениться друг на друге, но я на один-то денек и девушкой побыть могу. Аккурат до ЗАГСа и обратно, как тебе?

А вот тут уж я спал с лица. Шутки шутками, но я об этом как-то не подумал.

– Ир, ты ведь пошутил? – на всякий случай уточнил я.

Он хмыкнул, покачал головой, но подозрительно неоднозначно для утвердительного ответа.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});