Путь Императора (СИ) - Журавлев Владимир Борисович

Это он как раз знал – и озабоченно нахмурился. Родители у поганцев были такие, что если изловят – мало не покажется! И им за это ничего не будет. Совсем как детям. Скажут, свидетелей не было, доказать ничего нельзя. А на самом-то деле – та же самая борьба за лидерство. Не сметь сопротивляться нашим детям! Ну и чем взрослый мир отличается тогда от детского? Где грань?

– Где грань между детским миром и взрослым? – невольно сказал он вслух. – Вот вопрос! Детей бить нельзя. Бандитов – обязательно надо! Если два поганца отбирают у кое-кого материальные ценности – по закону они кто? Бандиты. А если поганцам по двенадцать?

– Дети! – твердо сказала учительница. – Детские шалости пройдут и забудутся! И ребята вырастут достойными людьми!

– А из кого тогда вырастают бандиты? – хохотнул за спиной Типун. – Из бабуинов, что ли?

Он одобрительно кивнул Типуну – правильно запомнил слово, молодец!

– Значит, если пьяный маньяк разобьет вашу машину и спалит дачу – он созрел для тюрьмы, а если то же самое сделает Типун – это детская шалость? – задумчиво пробормотал он.

И глянул на учительницу. Та изменилась в лице.

– Вот то-то же! – мягко улыбнулся он. – Бандиты они, и не отпирайтесь. И если их не пинать по коленной чашечке, они весь мир под себя подомнут. Возраст тут вообще ни при чем. А вы им пособничаете. Еще и адрес мой их родне сообщите. Ведь сообщите, верно?

Он рассеянно похлопал женщину по плечу, кое-как протиснулся мимо нее, продравшись сквозь цепкие пальцы, и совсем собрался идти по своим делам. Одноклассники разочарованно стали разбредаться. Он виновато пожал плечами: разговор, конечно, интересный, но его ждала одна правильная девочка, у которой тоже был для него интересный разговор!

– Ты что себе позволяешь?! – возмутилась женщина в спину. – Совсем уважение к учителям потерял?!

– Совсем уважение учителя растеряли, – еле слышно проворчал он. – В услужении у бандитов, а претендуют на высокое звание учителя! И камнями ни разу побиты не были, и за правое дело не страдали, а туда же – учителя…

И этот разговор тоже получался интересным! Блин, насколько вообще интересна мирная жизнь, оказывается! Вот, можно размышлять, профессия ли учитель, и если не профессия, то что тогда? А на войне только успевай от смерти уворачиваться, размышлять некогда!

И он, вдохновленный радужными перспективами, припустил из школы бегом. Сашка, конечно, правильная девочка, но бесконечно ждать не станет, есть у нее и свои дела!

Правильная девочка терпеливо дожидалась его, сидя на подпорной стенке. Городок располагался на склоне горы, что и красиво, и в дождь удобно – вся грязь моментально стекает – но дороги из-за этого кое-где приходилось прорезать и склоны подпирать стенками. Сидеть на них было в целом удобно… но девочкам не рекомендовалось – камень холодный. Так что он сдернул Сашку, едва только подошел. Девочка маленькая, ни одной жизни еще не прожила, могла не знать некоторых нюансов женской физиологии.

– Припоздал? – улыбнулась девочка.

– Припоздал! – смущенно хмыкнул он. – Ансамбль, школа, то-сё – а тут еще и пришлось искать грань между миром взрослым и детским, представляешь?

– Нашли?

– Нет, конечно! Ее же не существует, этой грани!

Сашка вздохнула и опустила голову.

– Володя, я вообще-то пришла сказать, что больше не буду с тобой встречаться, – пробормотала она неловко.

Он с облегчением перевел дух. Ха! Да если б не хотела встречаться, так и не встречалась бы! А уж если пришла, значит, надеется, что ее уболтают! Ну, это как раз не грани всякие искать, дело нехитрое и знакомое!

– А что так? – изобразил удивление он.

– Неудобно. Кто ты и кто я? Ты… ты и взрослыми командуешь. Женщин у тебя всяких и без меня полно и красивых, и умных… а я кто?

– Ты? – вдохновленно оглядел он подругу. – Ты моя невеста и будущая жена! Сашка… янтарь в ладони, светлое тепло, ты – ла кансьон шального сердца, принтемпе берде, малх-ан-сердце-сан!

Он вкрадчиво заходил вокруг нее кругами, нашептывая в ушки всё новые и новые нежности на разных языках. И плевать, что какие-то проходящие уроды указывают на него пальцами и ухмыляются! Ему нужна Сашка! И, конечно, ее лицо тут же дрогнуло, смягчилось, и девочка глянула на него с прежней доверчивостью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Правильно про тебя Нинель Сергеевна говорила, что ты змей елейный! – улыбнулась она и тут же нахмурилась. – И Нинель Сергеевне то же напеваешь?

– Так, – сказал он озадаченно и остановился. – Так… Ты не понимаешь. Я вижу, что не понимаешь! Это что получается? Опять миры попутал? Так… Саша! Здесь что, гаремов нет?

– Есть на юге! – сказала она и обиженно отвернулась. – Вот и жил бы там со своими женщинами!

– При чем тут женщины? – недоуменно сказал он. – Гарем… харам еще можно сказать… это же…

Он махнул рукой, подхватил подругу и отправился с ней по дорожкам гулять. Как когда-то с Олесей. Нагулял, блин, на свою голову, правильная девочка не так поняла и обиделась!

– Гарем – это дом! – принялся втолковывать он. – Не в смысле стены там, крыша – а дом! Общность людей такая! Группа, где все связаны друг с другом так, что ничего для близкого не жаль! Вот у вас на Земле элементарная общность – семья. Люди, связанные родством и совместным проживанием. Но семья отомрет скоро, вот в чем дело. Она уже отмирает. Муж и жена – нестабильная фигура общества, давно доказано! Не веришь – анекдоты послушай хотя бы! Вот. А гарем… он гораздо шире. И очень индивидуален! И в этом его прочность и сила!

– А Нинель Сергеевна? – неуступчиво спросила Сашка.

– Нинель Сергеевна, – вздохнул он. – И что Нинель Сергеевна? Очень необычная, одаренная женщина. Но семья ее изувечила, как-то уж очень неудачно у нее вышло. И потеряла женщина веру в себя! Ей всего-то нужно было, чтоб рядом побыл кто-то, кто восхищается ей, ценит достоинства, красоту, наконец! Ну очень женщины упертые в свою красоту почему-то, тоже мне, великое достоинство! Вот. Ну побыл я рядом, мне трудно, что ли? Зато как она сейчас расцвела, а?

– Правда? – тихо спросила Сашка.

– Правда, – очень серьезно сказал он. – Я за своих учеников глотку любому перегрызу. И ты – моя первая и любимая.

– А Олеся? – грустно напомнила девочка.

– Да Сашка! – взвыл он. – Ну я же только что объяснил! Гарем у меня, гарем! Ну что тут непонятного?!

Девочка приподнялась на цыпочки и легонько его поцеловала. Сама. Впервые в жизни.

– Значит, Олеся, – вздохнул он покорно. – Хорошая девочка. Только к современной жизни неприспособленная. Я за ней приглядываю.

– На руках носишь и зацеловываешь до обмороков, – напомнила девочка.

– Да это скоро пройдет! – отмахнулся он. – Ну, хочется ей! Мне жалко, что ли? Как только у нее появится достойный друг, так сразу и пройдет! Она же актриса, ей для здоровья вредно, когда нет поклонников и внимания!

– А Мила?

– А что Мила? – удивился он. – Ну да, и она в гареме, но… как раз ей мое внимание не требуется! А вот деньги и знакомства – другое дело! Тебе что, денег для Милы жалко? Мне так нет. Ты бы еще Марусюком попрекнула, Женька тоже в гареме, между прочим, он мой боевой товарищ, и Типун там же, рожа бандитская.

Сашка остановилась в задумчивости.

– Женщины в гареме – твои жены? – спросила она.

Он неловко усмехнулся. Опасный вопрос. Очень опасный! И как отвечать? Разве что говорить правду.

– Не жены, дружинки вообще-то, – вздохнул он. – Мы дружим.

– Но две жены – так бывает? – не отставала девочка, заметившая заминку.

– Бывает! – вздохнул он. – В жизни всякое бывает, и не такое даже. Если женщина охладела к ласкам, интересы другие появились, очень серьезные, или просто возраст заел… бывает, что появляется младшая жена. Это как-то позволяет вырастить детей. Но если хочешь полной правды, то знай: при достойной жене младшая никогда не появится!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И он снова вздохнул. Очень опасная тема. Очень. Взаимоотношения внутри харама далеко не так просты, как он пытался показать. В жизни иногда такое приключается, никакому фантасту не додуматься!