Становление (СИ) - Денис Старый

Я мог бы помочь Алексею Борисовичу Куракину наладить дела и без меня, но не хотел этого делать по своим причинам. Вот такая я свинья. Хотя, нет, всего-то рациональный человек, который хочет показать свою полезность и добиться толики уважения, без которого оставаться полноценным партнёром в бизнесе нельзя. И ведь польза от меня не на словах, напротив, лишь на деле. И если Куракины, будь кто из братьев, попросят о помощи… Так я сразу и с прилежанием всё решу. Но тут есть нюанс — это просьба от князей.

Тут и решать особо не приходится. Нужно лишь поставить обер-секретарём Правительствующего Сената выпускника Московского университета господина Тимковского Илью Фёдоровича. Весьма способный исполнитель. Он может неплохо работать, правда, как мне кажется, неинициативно, но прилежно и скрупулёзно исполняя всё необходимое.

Однако, я не собирался дарить Алексею Куракину очередную рабочую лошадку. Как уже сказал, мне было важно, чтобы меня попросили о помощи, даже делал намёк на это. Подобные просьбы в высшем свете стоят больших денег, порой бесценны. Но не может же обращаться с просьбой князь, если я живу в его доме, питаюсь в его доме и ещё разъезжаю на его выезде. В таком случае он может требовать, а не просить.

Вот потому и пришлось мне покинуть действительно гостеприимный дом. Между тем, я оставался учителем для сына и племянника Алексея Борисовича, пусть и договорились мы о крайне гибком графике преподавания, когда у меня будет время

— Я помню чудное мгновение: передо мной явилась ты, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты… [А. С. Пушкин «К Керн». Полное стихотворение см. в приложении] — зачитывал я вслух стихотворение, которое если не сегодня, так завтра должно тайно лечь на стол Екатерины Андреевны Калывановой.

Я говорил, что не буду красть у Пушкина? Видимо, соврал. Ну, уж больно этот стих долго не выходил из головы. Это стихотворение Анне Керн настолько подходит к этому времени, оно столь душевно и пронзительно, что не использовать такой ресурс было категорически невозможно. Слишком большой соблазн.

Операция «Сватовство» входила в решающую фазу. Я осаждал Екатерину Андреевну и её батюшку по всем направлениям. Первое, я заручился поддержкой в этом вопросе со стороны Александра Борисовича Куракина. Прибывший буквально перед самым моим отъездом в Москву старший из Куракиных оказался очень доволен и благодарен мне за идею создания Военторга. Наш исполнительный директор господин Ложкарь пишет, что ему нужно много и всего, что расторговывается почти моментально.

Здесь я князя ещё порадовал тем, что через посредников, используя ресурсы государственного казначея Алексея Ивановича Васильева, мне удалось отправить письмо и уже получить ответ о том, что управляющий имениями Николая Александровича Румянцева на Юго-Востоке Белой Руси готов содействовать в организации деревообрабатывающего бизнеса.

Ещё, когда я был в своём имении, уточнил, что даже в Елизаветграде, не говоря о Херсоне и Николаеве, везде готовы покупать задорого лес, если он будет доставлен в регион. Мало того, в Николаеве остро нуждаются в корабельном лесе. И новоросские корабелы готовы покупать даже сырой лес, впрочем, Черноморский флот почти весь построен из сырого леса. Не успевают его сушить. А мы можем и сырым торговать, и начать сушить корабельный лес. Дубов на юге Беларуси в достатке, так что можно нажиться и на этом.

Вновь, конечно, стал вопрос о том, кому непосредственно заниматься делами, так как свою часть работы я практически сделал. Ещё ранее оговаривалось, что мои идеи и всемерное участие, но нужен исполнительный директор. Благо, что у Александра Куракина нашлись исполнители. Я-то на самом деле думал лично съездить в Гомель и найти управляющих компанией на месте, пусть даже иудеев. Представителям этой нации запрещено селиться в Великороссии, но вот на недавно приобретённых территориях, вполне. Ну, а о предприимчивости евреев только легенды ходят.

Когда я показал примерные выкладки по деревообрабатывающей промышленности, Александр Борисович Куракин, будучи ещё под впечатлением от успешного начала деятельности Военторга, прямо сказал:

— Михаил Михайлович, я же понимаю, что все проекты ваши, и нынче вы в той силе, что можете найти и иных покровителей, как и пайщиков, потому говорю вам: чем могу быть полезен?

— Помогите мне жениться на Екатерине Андреевне Калывановой? — после некоторой паузы, взятой мной для размышления, я уверился, что иного случая не представится.

— Необычный выбор просьбы, — придя в себя после чрезмерного удивления, проговорил Александр Куракин. — Признаться, господин Сперанский, я был уверен, что вполне вас изучил. Здесь напор и устремление, что вы являли собой, но они не оставляют места для амурных увлечений. Она же бесприданница! Да, Андрей Иванович Вяземский души не чает в своей дочери, но будь вести о том, что отец оставляет Екатерине Андреевне большое приданное, так я и сам задумался бы…

Александр Борисович улыбнулся, но несколько сдержанно, скомкано, было видно, что он размышляет. Я не мешал ему принимать решение. Он сам предложил оказать мне услугу, я не требовал. Может, только чуточку вывел старшего Куракина на капкан из слов, но ступил он в него самостоятельно.

— Когда вы надумаете сговариваться, я замолвлю своё слово. Считайте меня сватом, — нехотя отвечал мне Александр Борисович Куракин.

И вот я мчусь в Москву, чтобы отвадить от будущей жены главного конкурента за сердце, ну, и за все остальные части прелестного тела Екатерины Андреевны. Николай Михайлович Карамзин жил в доме Анастасии Ивановны Плещеевой, ну, или ее мужа Алексея Александровича Плещеева, который к этому дому имел посредственное отношение, что не мешало тому терроризировать супругу и быть сущим тираном в семье.

Туда я и направлялся, и моей целью была дуэль. Боялся ли я ставить свою жизнь под угрозу или вообще затевать скандал? Скорее, я опасался не самой дуэли, а того, что Карамзин может выбрать шпагу. Не то чтобы я был полным профаном, но этот вид оружия — моё слабое место, не хотелось бы выглядеть слабым.

Иное дело — пистолеты. И здесь мне помощником то, что дуэль на пистолетах нынче входит в моду. А ещё, как я знал, Карамзин забросил занятия фехтованием сразу после ухода из гвардии. А это спорт, тут нужны постоянные тренировки.

По поводу опасности скандала, то его не миновать. Не нужно мне осуждение общества, поэтому я уже подготовился чернить имя конкурента, при этом выставляя себя защитником чести слабой девушки.

Я продумывал этот ход и понимал, что он очень рискованный, и может, как сгубить всю мою карьеру, не говоря о том, что меня могут убить,