Отзвуки сердца (ЛП) - Кейси Л.А.

Если он не перестанет, я точно захочу потереться об его ногу.

Мэй заиграл на гитаре, Риск последовал его примеру, затем присоединились Хейс и Эйнджел. И тотчас я узнала песню ''Черный мир'', на которой Мэй меня переплюнул, когда мы играли в «Бога Гитары». Я подпрыгнула от неожиданности и рассмеялась, чем заслужила улыбку и покачивание головой от Тобиаса, который стоял рядом. Я танцевала и веселилась, но потом замедлилась, что бы вслушаться в слова. Это была бодрая песня о том, что жизнь движется стремительно, но при этом нуждается в обещании возлюбленного всегда держать за руку человека, чтобы он не сбился с пути.

Лирика… она была прекрасной.

У меня в горле образовался ком, когда поняла, что песня о нашем с Риском обещании, которое мы дали в детстве: всегда делать всё вместе и прикрывать друг друга. Эти слова можно было интерпретировать миллионом разных способов, они не были откровенными. Но я знала что поняла правильно, просто чувствовала это. Я понимала, что он хотел сказать… Слышала его.

Постукивание по плечу испугало меня, когда песня подошла к концу. Обернувшись, обнаружила там Криса.

— Он смотрит на тебя!

Подняв глаза в сторону, куда указывал Крис, у меня возникло ощущение, что Риск обращается к зрителям, но смотрит прямо на меня. Его слова прошли мимо меня, но когда он протянул руку, поняла, что имелось ввиду. Риск хотел, чтобы я вышла к нему на сцену. Я. На сцену. Протянув руку в сумку, я взяла в кулак оба ингалятора.

— Иди к нему! — прорычал Крис мне в ухо. — Иди, бл*дь, туда!

Он толкнул меня сзади, я споткнулась и выскочила на сцену, едва удержав равновесие, чтобы не упасть на нее лицом. Мне не удалось полностью выйти на центральную сцену, но и боковая сцена больше меня не скрывала. Взгляд упал на один из огромных экранов, где тысячи фанатов увидели застывшее лицо с широко раскрытыми глазами. Я медленно двигалась в строну Риска и слышала крики в толпе. Адские Грешники, которые следили за группой в СМИ, сразу поняли, кто я такая.

В момент, когда Риск приблизился, его рука прижалась к моей щеке. Мы прильнули друг к другу, как малыш мартышки к своей маме.

— Дыши, — Риск опустил своё лицо к моему. — Ты в порядке. Всё хорошо.

Я кивнула, затем сделала вдох и медленный выдох.

— Моя девочка.

— Ты потрясающий, Риск.

Прищурившись, я поняла, что он читает по губам, поскольку наушники мешали ему слышать. Он расслабился, когда я улыбнулась, давала понять, что со мной всё в порядке. Риск поднёс микрофон к губам и сказал:

— Грешники, я хотел бы представить вам первую Грешницу. Эта девушка, обнаружила, что я могу петь, и подтолкнула к созданию музыки. Мисс Фрэнки Фултон.

Когда толпа разразилась приветственными криками, я рассмеялась и прикрыла уши. Пара чёрных кружевных трусов была брошена в мою сторону и приземлилась на мой ботинок. У меня вырвался возглас удивления, над которым рассмеялись все, включая Риска.

— Я хочу спеть моей Вишенке небольшую песню.

Убрав ингаляторы обратно в сумку, я положила руки на щёки, чувствуя, как лицо горит сквозь косметику. Заиграла песня «Выдуманная любовь», я узнала начало инструментальной версии. Риск начал петь и мой взгляд не отрывался от него. Я честно пыталась сосредоточиться на том, что он поёт, но была слишком поглощена его видом, чтобы поспевать за словами. Он остановился передо мной и протянул микрофон. Моё сердце замерло. Переведя взгляд с микрофона на Риска, внезапно почувствовала тошноту.

Улыбка Риска медленно исчезла и во мне забурлило желание убежать. Он взял меня за запястье и, знаю, почувствовал, как участился мой пульс и это только от одного касания.

— Риск, пожалуйста. Я не могу.

Его хватка на руке стала крепче и он прижал губы к моему уху.

— Что не так? Просто скажи слова, если не хочешь их петь.

Я не могла двигаться, только качала головой. Смятение наполнило льдисто-голубые глаза Риска, он не понимал, что происходит.

— Пожалуйста, Фрэнки, — его голос заполнил стадион. — Пожалуйста. Спой свою песню.

Я не могла двигаться.

— Я не… Я не знаю…

— Одно слово, Вишенка. — Он впился в меня взглядом. — Просто спой одно грёбаное слово из песни. Из любой чёртовой песни.

Во взгляде Риска гнев и растерянность сменила волна обиды. Он понял… понял, что я не знаю слов его песен. В тот момент, стоя на сцене перед тысячами людей, мы остались одни. Риск забыл о том где находится. Я была в центре его внимания. Он понял, что я не знаю ни одной его песни.

Его сердце разбилось.

Позади Риска появился Мэй. Краем глаза я отметила его кроваво-красные волосы, но не могла отвести взгляд от глаз Риска… они остекленели от слёз. Мы моргнули и мои собственные слёзы начали свой путь по щекам.

— Ты не знаешь ни одного слова… да?

Толпа чуть не сошла с ума, когда я покачала головой. Их крики и освистывание были почти невыносимы, но чем дольше длились, тем сильнее сливались воедино. Мне было ясно, о чем они думают. Риск объявил меня первой Грешницей, а я просто бросила эту особую честь ему и парням в лицо.

— Ты ведь их не знаешь… не слушала меня.

Пока жива, не смогу забыть то чувство невысказанной боли в его голосе. Как будто из него вынули душу, саму причину его существования.

Вынести то, как он смотрел на меня, словно весь мир только что рухнул, я не могла. Повернула взгляд к морю лиц, которые злобно смотрели на меня, гневно потрясали кулаками и выкрикивали слова, сливавшиеся в единый шум, наполненный яростью. Затем отвернулась и убежала со сцены, проскочила мимо покрасневшего Криса и широко раскрывшего глаза Тобиаса.

Бежала и бежала, пока не ворвалась в случайный туалет и не захлопнула за собой дверь, закрыв её на ключ.

Машинально отыскала ингалятор, схватила синий и вдохнула лекарство, чтобы открыть дыхательные пути. Грудь сдавливало, поэтому сосредоточилась только на дыхании, пока не смогла сделать глубокий вдох без усилий. Несколько раз втянула лекарство из коричневого ингалятора, затем закрыла оба и положила обратно в сумку. Музыка всё ещё играла, было слышно, как поёт Риск. Не замечала что плачу, пока не раздался стук в дверь.

— Фрэнки?

— П-пожалуйста, — всхлипывала я. — Просто оставьте меня в покое

Вздох Тобиаса прозвучал громко и отчётливо.

— Буду снаружи, — сказал он. — Будь там столько, сколько нужно. Твои ингаляторы с тобой?

— Да. Они у меня. Все в порядке.

Однако я была далеко не в порядке.

Я не могла поверить в то, что сейчас произошло. Риск вывел меня на сцену, а я унизила его и группу. Взгляд его прекрасных глаз, когда он умолял меня спеть хоть слово из его песни, любой песни, преследовал меня. Я как будто ударила его ножом в сердце. Он был не просто разочарован, а глубоко ранен. Его лицо как будто осунулось, когда я не смогла спеть ни слова. Он выглядел разбитым. Я заплакала ещё сильнее, потому что причинила ему боль в единственном месте, где он чувствовал себя свободным… на сцене.

Не знаю, сколько прошло времени, но в конце концов со сцены перестала доноситься музыка. Тобиас несколько раз стучал в дверь, чтобы проверить меня, и каждый раз я просила его оставить меня в покое. Однако он не ушёл. Риск возложил на него ответственность за меня и он отнёсся к этому серьёзно. Мои руки дрожали, а на щеках высыхали слёзы. Я посмотрела в зеркало. Отвратительно. Макияж был испорчен, дорожки туши стекали по щекам и шее. Потянувшись в сумку, взяла салфетки для лица и стёрла макияж, пока на меня не уставилось лицо, которое привыкла видеть каждый день.

Глаза опухли и покраснели, щёки покрылись пятнами, а пожелтевший, исчезающий синяк оказался выставлен на всеобщее обозрение. В целом, вид у меня был как у потерпевшей крушение поезда.

Выбросила салфетки в мусорку, отперла дверь и вышла в коридор. Тобиас прислонился к стене напротив. Он выпрямился, как только я открыла дверь, и спрятал телефон в карман. Его карие глаза смотрели на меня с тревогой.