Зимний Бал в Северной Академии - Sandra Hartly

в себя.

Только спустя несколько минут он тихо сказал: “Аврора, ты дрожишь. Что делал вир Водник и зачем пришел на самом деле?”

“Полагаю, за тем же, что и раньше. Просто я не замечала. Каждый вечер уже несколько месяцев Никас проверял мои артефакты, но, судя по вспышкам магии у сундука, вовсе не те, о которых я думала. Он что-то делал с артефактом,” — шептала я в грудь дракону, не желая отстраняться.

Кажется, вопрос доверия больше не стоит. Я не могу доверять ни магу, ни дракону. Но никто, кроме инквизитора, не поможет мне с артефактом и не защитит от магов, как бы не парадоксально это звучало.

Или раньше я не замечала взгляд Никаса, обещающий расплату, или помешала чему-то важному сегодня. Но в одном я уверена, как только маги достигнут цели, меня уберут с дороги как нежелательную преграду.

Остался один вопрос: зачем я понадобилась декану и виру Воднику? И почему они оставили сундук у меня? За столько лет я уверена, что Никас не раз мог придумать что-то, чтобы выманить его, пользуясь доверием, но почему-то даже не пытался.

Глава 17. Шантаж

Описав инквизитору, что делал маг с артефактом, я спокойно собиралась на лекцию. Сегодняшнее занятие никто не отменял, и пока дракон возился с артефактом, я успела привести себя в порядок и одеться.

"Ну что?" — спросила я у злого и разочарованного Максимильяна.

Мужчина покачал головой. За час ему так и не удалось ничего выяснить, кроме слабых отголосков магии Никаса. Ничего. Артефакт был стабильным, но портал закрылся, как только инквизитор захлопнул крышку в лесу. По крайней мере, мы так думали. Либо что-то из сгоревших бумаг было ключем, либо он на время открылся из-за огня, или именно это и сделал Никас утром — оборвал связь.

"Скорее всего они получили сигнал, что портал активен, и твой друг прибежал его закрывать," — прорычал дракон.

"Значит, они подозревают, что я в курсе того, насколько интересный ящик стоит в комнате. Но почему-то не сняли маски. Очевидно, что я нужна магам. Понять бы зачем," — потирая переносицу, сказала я, скорее рассуждая вслух, чем ожидая ответа.

"Нужна, и явно не для того, чтобы читать лекции в Академии. Да и сундук они не просто так оставили тебе. Наверняка Сиртик мог забрать его еще в день гибели вира Дымова, но почему-то не сделал этого," — подтвердил мои мысли Максимильян и, становясь за спиной, впился в меня серыми глазами.

"Это опасно, Аврора. Мы накроем хранилище в течение нескольких дней. Если они поймут, что ты вывела инквизиторов на то, что внутри, церемониться не станут. Я могу увезти тебя сегодня. Неважно, признал отец или нет, ты избранница моего духа, и он не посмеет это оспорить. В Аматри тебя не тронут ни маги, ни другие драконы. Даже если в хранилище обнаружится твоя связь с мятежниками, никто не посмеет тронуть мою Аматрикс, таков закон." — строго сказала Макс, сверля меня взглядом.

"Прости, но я пожалуй рискну. Я не могу бросить то, к чему шла столько лет. Если за мной придут, так и быть. Тюрьма в красивых стенах, как по мне, не многим лучше плахи. Просто там ты гибнешь медленнее и в муках," — сказала я и, подойдя к зеркалу, уложила волосы.

Максимильян зарычал, но спорить не стал. Сверля меня взглядом, но напряженно думал, а потом выдал то, чего и стоило ожидать от наглого и самоуверенного дракона: "Про метку никому ни слова. Я даю тебе время до Зимнего Бала, Аврора, как и говорил. Потом, желаешь или нет, я объявляю тебя своей," — заметив, что я хотела возразить, мужчина подошел и едва слышно прорычал прямо в ухо: "Возможно, тебя не пугает плаха, но ты забываешь о своих родителях и брате. Ты так уверена, что и они не причастны? Честер и Никас служили в отделе благоустройства. В отделе инноваций, там же, где служит Крастин."

Резко отскочив от Максимильяна, я не позволила ему продолжить и так же тихо зашипела: "Ты шантажируешь меня семьей? Угрожаешь, как Вентус когда-то?"

Но дракону было плевать на мой гнев. Он спокойно надел пальто: "Можешь считать, что это шантаж, Аврора. Если только так ты выберешь меня, а не плаху, то я готов опуститься до жалкого шантажа и мелких угроз. Я все сказал, выбор за тобой," — холодно заявил инквизитор и смерив меня серыми глазами, покинул домик, громко хлопнув дверью.

Рыча от злости, я снова пожалела, что не ведьма; прокляла бы его чем-то ужасным, чтобы мучился.

Максимильян только подтвердил выводы, что доверять я могу только себе. Но наглый дракон знал, куда бить. Я готова была рисковать собой, но не своими близкими. Осмотрев себя в зеркале, я пыталась убрать с лица явно читаемое желание совершить расправу и пошла на лекцию.

Казалось, буря кипела только у меня. Все остальные вели себя как обычно. Максимильян оглушив меня своими манипуляциями, отправился в столицу, позволяя все обдумать и смириться. Да, именно смириться, потому что доказательств против меня у инквизитора было достаточно, и даже то, что он помог мне сжечь сундук, меркло в сравнении с тем, что они обнаружили в хранилище Честера или почти обнаружили.

Скайлар иногда приходил на мои лекции, но покидал их прежде, чем уходили студенты. Дракон так и не простил мне оскорбление вместо помощи с Ками и демонстративно вставал и покидал кабинет, как только я заканчивала занятие.

К конце недели, все, что случилось, казалось плохим сном, и если бы не висящий над моей головой топор палача, я бы забыла обо всем, как о страшном сне. Даже поведение Никаса стало обычным, и после того как декан прочел мне очередную лекцию о беспечности и что-то там про драконов, бывший друг вел себя как прежде. При этом напрочь отказался делиться информацией о том, как удалось соблазнить неприступную ассистентку.

После стольких лет общения мне сложно было притворяться, что все в порядке, и, естественно, вир это заметил.

“Ты какая-то дерганная, Ава. Эреолус что-то чудит на лекциях?” — спросил Никас, помогая мне с очередным артефактом, который мы изучали.

“Нет, он приходит после начала и покидает кабинет, прежде чем я успеваю отпустить студентов,” — нехотя ответила я, покидая главный корпус.

Но Никас не намерен был сдаваться. Маг перегородил мне дорогу и внимательно заглянул в глаза: “Что-то ты темнишь, сестренка. Говори,” — уже настойчивее сказал он.