Грех бессмертия - Роберт Маккаммон

— В его глупости. — Она взглянула на него и улыбнулась. — Это все его страхи. Но, к счастью, ничего такого, что могло бы расстроить мою вечеринку. Я лучше больше ничего не буду говорить об этом. Кэй, есть еще кое-кто, с кем я хотела бы вас познакомить. Эван, вы нас извините?

Он кивнул.

— Конечно. — Затем обратился к Кэй: — С тобой все в порядке? — Она посмотрела на него и кивнула.

— Мы отойдем только на несколько минут. Здесь присутствуют и другие профессора из колледжа Джорджа Росса, которых следует знать. — Она взяла Кэй под руку своей непораненной рукой и повела в другой конец дворика.

Эвану хотелось выпить. Чего-нибудь покрепче. Может быть, шотландского виски. Он подошел к бару и заказал его. Его пульс бился учащенно. Произошедшее казалось каким-то непонятным сном, чем-то, находящимся за пределами его понимания и контроля. А что случилось с Кэй? Что она собиралась сделать? Этот ее взгляд, полный ненависти, все еще пылал в его сознании. Я никогда не видел раньше, чтобы она так выглядела. Она казалась дикой, свирепой и — да… беспощадной. Он покачал головой и отхлебнул виски.

Взглянув в другой конец комнаты, он увидел фигурки, вырезанные на камине.

Это были воины в доспехах, верхом на огромных своенравных лошадях, вооруженные боевыми топорами; у некоторых были копья и колчаны со стрелами.

Он сделал шаг к камину.

Затем остановился.

Играла музыка. Кто-то сзади него рассмеялся. Женский голос, легкий, высокий и непринужденный.

Но он не расслышал этого.

Потому что увидел, что всадники на барельефе были женщинами.

17

После вечеринки

По пути домой, на Мак-Клейн-террас, Эван спросил Кэй, что с ней случилось.

— Что со мной случилось? — спросила она. — Что ты имеешь в виду? Со мной ничего не случилось.

— Да нет, с тобой было что-то неладное. Я видел, как ты смотрела на доктора Блэкбурна. Я видел, как ты потянулась к нему. Что ты собиралась сделать?

Она не отвечала в течение долгого времени; за пределами действия фар мимо них проносилась темнота. Она глубоко вздохнула, потом выдохнула. Как осмысленно объяснить то, что она чувствовала? Как объяснить ему это? И самой себе тоже?

— Ну, — напомнил он, выжидая.

— Я устала, — сказала она. — Я не знала, что там будет так много людей.

— Кэй, — тихо сказал Эван. — Ты скрываешь от меня свои чувства. Я хочу знать о них, потому что это важно.

Она быстро взглянула на него, затем отвела взгляд.

— Важно? Почему?

— Ты недавно рассказывала о своем ночном кошмаре, что-то об убийстве человека. Ты помнишь? Ты была на поле битвы, скакала на лошади, и у тебя был боевой топор…

— Я помню, — невыразительно произнесла она.

— С тех пор я не один раз слышал, как ты рыдаешь во сне. Ты никогда не просыпалась при этом, и я никогда не говорил об этом с тобой. Но сейчас я хочу это знать. У тебя были еще кошмары такого рода?

— Я не знаю, — сказала она, тут же осознав, что сказала это слишком быстро. Лгунья. Лгунья. Лгунья. Были и другие кошмары, но она могла припомнить из них только бессвязные фрагменты. Последний из кошмаров был особенно ужасным. Вооруженная копьем и боевым топором, она сражалась с ордами чернобородых воинов, закованных в доспехи. Другие из ее племени тоже наносили удары направо и налево своими топорами, разрубая мясо, расщепляя кости и круша черепа. Она беспрестанно слышала все нарастающий и нарастающий военный клич, самый ужасный и самый мощный звук, который она когда-либо слышала. Воины на некоторое время отступили назад, оставляя за собой груды изуродованных тел, но затем снова ринулись вперед. Их мечи выглядели раскаленными в ярком солнечном свете; крики и дикие вопли боли отдавались эхом в горах и вспугивали взирающих на это орлов со своих гнезд на вершинах скал. В тот момент она захотела проснуться, пробиться через этот кошмар, но не смогла, и вынуждена была закончить эту безумную, пропитанную кровью битву так, как будто это и в самом деле было достояние ее собственной памяти. Фрагменты лиц, звон оружия проносились перед ней. Она помнила, как подняла свой топор, скользкий от крови, и, закричав от ярости и ненависти, со свистом разрубила им плечо воина. После этого шум и лязг битвы затихли и темнота поглотила все. И она поняла, что еще раз вырвалась из этого ужасного места, слава Богу, и, Господи, Господи, ей не хотелось еще раз возвращаться туда во сне.

— Так были или нет? — спросил ее Эван. Они проезжали через деревню, приближаясь к улице Блэр.

— Да, — наконец сказала она. — Пару раз.

На некоторое время он замолчал. Они свернули на Мак-Клейн. В их доме и в доме Демарджонов горел свет.

— Ты знаешь, о чем сегодня спорили доктор Драго и Блэкбурн? — спросил он ее.

— Нет.

— И я тоже не знаю. Но я хочу выяснить это. Я собираюсь позвонить завтра Блэкбурну.

— Зачем? — спросила Кэй. — Я думаю, это не наше дело.

— Может быть и нет, но здесь происходит что-то такое, в чем я не могу разобраться. И это связано с…

— Пожалуйста, Эван, — начала Кэй.

Он свернул в проезд к дому, заглушил мотор и выключил фары.

— Это связано с этим проклятым музеем, — продолжал он, — и с Вифаниином Грехом.

— Эван…

Он заглянул ей в лицо.

— Послушай меня! — сказал он, более резко, чем хотел. — Сегодня на вечере, когда эти женщины начали окружать Блэкбурна, словно волки, собирающиеся вокруг овцы, я увидел такой блеск ненависти в их глазах, который не был похож ни на что, что я видел раньше. Как будто они… хотели защитить Катрин Драго. И они могли разорвать этого человека на кусочки, член за членом, я верю, что так оно и было бы.

— Ты не знаешь, что говоришь, Эван! В этом нет никакого смысла!

— Я чувствовал ненависть, бьющую в них ключом, — сказал Эван, пытаясь овладеть переполнявшими его эмоциями. — И на одно мгновение я почувствовал эту ненависть в тебе.

Она взглянула на него, раскрыв рот от удивления.

— Ненависть? — спросила она. — Но я… ни к кому не испытываю ненависти.

— Но ведь ты хотела покалечить его, не так ли? Ведь ты потянулась к его горлу, и один Господь знает, что ты собиралась сделать или о чем ты думала, но я увидел на твоем лице то же самое, что и на других лицах!

— О, Господи! — воскликнула Кэй. Гнев разгорался в ней, и она знала, что сознательно пытается скрыть это семя насилия, пустившее в ней корни. Она взялась за ручку двери автомобиля и открыла его. — Я больше не хочу слышать об этих… твоих сновидениях.

Он тоже вышел из машины и пошел следом за ней к дому.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});