Ветер перемен - Семен Малков

— А какие именно? — поинтересовался Артём Сергеевич. — Наверное, тяжеловаты диалоги?

— Ну, это поправить легче всего. Речь идет о более серьезном, — озабоченно сказала женщина. — Нам не потянуть такого количества действующих лиц, и три акта слишком много. Пьесу придется сильно сократить. Вы на это согласны?

— Согласен, если не будет выхолощено основное содержание, — ответил Наумов. — Я и сам сомневался, нужен ли первый акт с детством героев. Он осложняет постановку пьесы.

— Вот именно. Хорошо, что вы это сознаете, — удовлетворенно сказала худрук. — Я набросала свои предложения, и, если вас устраивает, мы их можем обсудить завтра в клубе МАИ. Буду там после часу дня.

Их встреча оказалась очень плодотворной. Поработав больше двух часов, они исключили первый акт, и убрали ряд эпизодических персонажей, сократив число действующих лиц вдвое. Совместная работа и полное взаимопонимание их сблизили, и, когда были согласованы все поправки, Артём Сергеевич нашел эту не очень молодую и некрасивую женщину довольно привлекательной. Лишь теперь он заметил, что у нее прекрасная фигура, и под толстыми стеклами очков большие умные глаза.

Все бы было хорошо, если бы в конце его визита не выяснилось, что тех денег, которые может выделить на новую постановку профком МАИ, явно не хватит. Оказалось, что Юлия (так звали худрука драматической труппы театра) уже там побывала, и ей обещана помощь.

— Наши общественные организации поддерживают «Отечество», а ректор — личный друг мэра, — объяснила она. — Вот почему мне сразу разрешили поставить вашу пьесу. Но в профкоме нет денег, и дают лишь половину того, что требуется. — Она с недовольным видом пожала плечами. — Что поделаешь, такие сейчас времена! Придется начать репетировать «на авось» в надежде, что остальное добавит из своего фонда ректор. Если откажет, остановим работу над пьесой и будем искать спонсоров.

И хотя Артём Сергеевич ушел от нее в хорошем настроении, в его душе поселилась забота о том, где раздобыть недостающие средства на постановку пьесы. Прикинув в уме все возможности, в том числе и повторное обращение в мэрию, он пришел к выводу, что реально ему может помочь только его друг Максименко. Николай Павлович вел свой бизнес успешно, и его состояние непрерывно росло.

Упускать драгоценное время было нельзя, и Наумов с утра позвонил ему, попросив о встрече. Максименко очень любезно принял его в своем роскошном кабинете, велел секретарше принести традиционный кофе и, усевшись напротив за совещательным столом, сказал:

— Ну, выкладывай, какая у тебя просьба! Я уже по тому, как ты говорил со мной по телефону, понял, что тебя здорово припекло, — с высокомерно усталым видом произнес он, откинувшись на спинку мягкого кожаного кресла. — Меня последнее время просители просто замучили! Всем чего-то от меня надо. Ссылаются на какие-то свои заслуги. Но я помню мудрое правило: если не хочешь потерять друга, не давай ему взаймы.

Его вступление было равносильно холодному душу. «А ведь Никола таким образом меня предупреждает, чтобы не просил денег. Ну и жлоб, — вскипел Артём Сергеевич. — Видно, его окончательно испортило богатство!» Но вслух, еле сдерживая гнев, сказал:

— Твое мудрое правило мне незнакомо, хотя я согласен, что помогать другу менее комфортно, чем у него одалживать. Однако же я давал тебе взаймы, всегда помогал, чем мог и, вопреки этому правилу, тебя как друга не потерял. — И, уже давая волю гневу, запальчиво бросил: — Но когда мне понадобилась помощь, я вижу, что нашей дружбе пришел конец. Твое правило — дерьмо! В чем еще состоит дружба, если не во взаимной поддержке и помощи? Раз ты иного мнения, нам не о чем больше говорить!

— Погоди, не лезь в бутылку! — опешил Николай Павлович, не ожидавший такой реакции. — Скажи, сколько тебе надо, но учти: у меня серьезный бизнес, и я не могу швырять деньги на ветер. Не журись! — примирительно произнес он, вытирая платком враз вспотевшую лысину. — Зачем рушить старую дружбу? Наши жены нам этого не простят.

— При чем тут жены? Мне не нужны друзья с такими правилами, как у тебя, — уже взяв себя в руки и вставая, сухо заявил Артём. — И лично мне, Коля, ничего от тебя не надо. Я хотел лишь узнать, не сможешь ли помочь постановке моей пьесы, если понадобится. Обойдемся без тебя! Такие жадные нувориши, как ты, которые в это трудное время не помогают культуре и искусству, мне противны!

Поданный кофе пить он не стал и ушел, не прощаясь.

* * *

Пьеса студенческой труппе понравилась, репетиции шли уже полным ходом, и Наумов с увлечением принимал участие в ее постановке. Он любил театр, сам когда-то играл, мир кулис был ему знаком. Юлия отнюдь не пренебрегала его советами, привлекла к выбору исполнителей главных ролей, и их взаимная симпатия возросла еще больше. Однако от этого увлекательного занятия Артёма Сергеевича оторвали домашние обстоятельства.

Семейная проблема возникла из-за тещи, которой уже перевалило за восемьдесят. Анфиса Ивановна по-прежнему жила одна, и Наумов два раза в неделю возил к ней жену, которая готовила ей еду и прибиралась в квартире. Несмотря на почтенный возраст, теща на здоровье не жаловалась, ничем не болела, но квартира была грязной и запущенной, так как, будучи отъявленной лентяйкой, она весь день проводила, сидя у телевизора.

Артём Сергеевич уже не раз предлагал Варе с ней съехаться. Его утомляли частые поездки к теще в другой конец города, и для жены они стали дополнительной тяжелой нагрузкой. Но, зная неуживчивый характер матери, Варя категорически это отвергала.

— Тогда у нас никакой жизни не будет! Забыл, как ее ненавидели все соседи? — приводила она неотразимый аргумент. — Я уже не говорю о том, что мать даже пальцем не пошевелит, чтобы мне помочь, и разведет в квартире грязь.

— Но она слишком старая, чтобы жить одной. Все равно ведь придется забрать ее к себе, если заболеет.

— Вот тогда и заберем, — возражала Варя. — Но она еще нас с тобой переживет. А если возьмем к себе, то уж точно в гроб вгонит!

И все продолжалось бы по-прежнему, если бы теща не перепугала их своим ночным звонком.

— Мне очень плохо… наверное… инсульт, — заплетающимся языком, еле слышно сообщила она зятю, взявшему трубку. — Упала… и не могу… подняться. Помираю…

Наумов разбудил жену, сказал ей, что с матерью плохо, и побежал в гараж за машиной. Однако, когда они приехали, Анфиса Ивановна уже сама поднялась и сидела на стуле около кухонного стола, а на полу валялись осколки тарелки с едой, которую она смахнула при падении, и виднелись следы рвоты.

— Ты вызвала «скорую»? — спросила Варя, беря ее за руку и щупая пульс.

— Нет, ждала твоего приезда, — тоном умирающей ответила Анфиса Ивановна. — У меня нет сил…

Варя внимательно ее прослушала, измерила давление и заключила:

— Инсульта у тебя, к счастью, нет. Похоже на пищевое отравление. Наверно, плохо пережарила, — она указала глазами на остатки пищи, — несвежую колбасу из холодильника. — Анфиса Ивановна ничего не ответила, и Варя продолжала: — Сейчас пульс и давление у тебя в норме. Поэтому «скорую» вызывать уже не надо. Но и оставаться одной тебе тоже нельзя. Поживешь эту недельку у нас. Сейчас я помогу тебе одеться.

— А не повредит ей сейчас поездка? — высказал опасение Артём Сергеевич. — Насколько я знаю, при инсульте нужен полный покой.

— Это при инсульте, а его у матери нет, — объяснила Варя. — Она, похоже, съела какую-то гадость.

— Тогда забирай ее к нам, — предложил он. — Хоть будет хорошо питаться и вылечит желудок.

С этого дня Анфиса Ивановна поселилась вместе с ними, и к себе больше не вернулась. Ее вполне устраивало жить на всем готовом, по-прежнему ничего не делать и отлично питаться. Тем более что пенсию она могла тратить по своему усмотрению, и ей была отдана лучшая комната — спальня, окна которой выходили на солнечную сторону. Об обратном переезде матери не заикалась и Варя, уже смирившаяся с тем, что придется нести свой крест.

Само собой, вскоре встал вопрос о тещиной квартире. Оказалось, что на нее претендует соседка по подъезду, желавшая отселить сына. И Анфиса Ивановна соглашалась продать только ей, так как боялась обмана со стороны незнакомых людей. Артём Сергеевич с Варей не возражали, хотя соседка давала намного меньше того, что можно было получить за эту квартиру. Для большей гарантии договорились, чтобы оплату она произвела путем перевода условленной суммы на валютный счет Наумова в Сбербанке.

Эти деньги и стали причиной семейных осложнений.

* * *

Ни Артём Сергеевич, ни Варя не покушались на деньги, полученные за кооперативную квартиру Анфисы Ивановны. Еще когда был решен вопрос о том, что она окончательно переселяется к ним, наметили использовать их в качестве доплаты при обмене своей на трехкомнатную, как только Варя уйдет с работы. Но пока она расставаться с работой не собиралась, и вопрос об этом не стоял.