Нечто в лодке по ту сторону озера... - Максим Перфильев

— Ну, давай, я телефон тебе его дам.

— Ага, давай.

В общем, какой-то Славин знакомый согласился продавать у себя в небольшом магазинчике в своем маленьком городке, до которого надо было ехать минут 20–30 на пригородном автобусе — диски с моей записанной в студии музыкой. С одной стороны я конечно обрадовался. С другой — гнать в эту пердь, пусть и недалеко расположенную от нашего мегаполиса и явно тесно связанную с нами, и вроде как с признаками цивилизации и даже с панельными домами на узких улицах, но все равно пердь — конечно, не сильно меня от этого прикалывало. Но ехать все равно придется. Ладно. Легких путей, видимо, не бывает. Будем хотя бы так.

Продолжая нить рассуждений о высоком уровне профессионализма в разврате современного шоу-бизнеса — я словно видел перед собой громаднейшую, просто невероятных размеров систему, мощнейшие механизмы которой, работая с оглушительным ревем и вызывая дрожь по всему телу, парализовывали мое сознание, внушая ужас и нестерпимое желание отступить назад. Я видел, как влияние и власть этой системы уходили далеко за пределы горизонта, и, вгрызаясь в поверхность земли, углублялись на многие километры вниз, одновременно возвышаясь надо мной высоко к небу, и грозя раздавить всей своей необъятной массой, нависая над головой какой-то сложной непробиваемой структурой, проникающей в любую сферу жизни общества. Любое незначительное движение этой системы могло смести меня в сторону. Ее разрушительная мощь была непостижима. Тысячи, сотни тысяч, миллионы профессионалов своего дела, виртуозных исполнителей, гениальных авторов, грамотных организаторов, хитрых пиар-менеджеров и мудрых продюсеров работали на эту систему. И что здесь мог сделать я — какой-то мелкий музыкантишка, с уровнем чуть ниже среднего полупрофессионального. Но, тем не менее, я пытался, пусть иногда даже не зная, с чего начать, но я знал — я должен хоть как-то повредить эту систему, хотя бы отколоть от нее небольшой кусок, и сделать хоть на тысячную долю процента менее могущественной. И я надеялся на то, что я не один. Я знал, что я не один. Даже более того — я знал, что даже внутри этой системы есть много тех, кто восстает против нее и начинает свою войну. Пусть они работали не на мою религию, и даже не всегда на мои идеалы, но они так же бросали вызов и шли против этой системы, которая отупляла сознание людей и превращала его в ничтожный рабский внутренний мир обыкновенного, существующего только одними инстинктами, животного. Я знал: все те, кто углублял в людях восприятие мира и нес в себе идеи добра, правды и хоть какой-то нравственности — те идеи, которые для меня, уже давно было очевидно на чем основаны, и почему так важны — все эти люди, исполнители, авторы, группы, все они отбирали кусок влияния у этой ужасной огромной системы, несущей в себе разрушительный разврат и беспредел. Человек может не верить в Бога, но изменить мир к лучшему. Но вера в Бога все-таки дает человеку больше силы, чтобы бороться с этой машиной зла. Потому что лишь осознание того, что этот приземленный ничтожный материальный мир — это еще не вся реальность — лишь осознание этого является главным аргументом в борьбе с этой системой. В противном случае борьба с ней — на самом деле практически бессмысленна.

Преодолевая в себе огромное нежелание куда-либо ехать, я начал собираться. Я уже созвонился с тем владельцем этого магазинчика и мы договорились с ним о том, когда я приеду. Теперь меня начинало трясти, я начал волноваться и мне становилось плохо. Как всегда я списал это на банальное осознание собственного разума определенной значимости для меня данного события. Хотя мне все же иногда казалось, что за этим стоит что-то еще. Но я старался быть более приземленным в этих вопросах.

Я поехал в этот небольшой городок, официально являющийся так называемым городом-спутником нашего мегаполиса, на автобусе. В общем-то и добираться до него было реально не долго. Одеваясь, перед выходом из квартиры, я счесал свои короткие волосы посередине в полоску на голове, образовав ничтожно маленький в 1–2 сантиметра ирокезик. Я видел много разных творческих людей с интересными прическами, в сережках, с пирсингом, с цепями на одежде и другими нестандартными украшениями, но сам я был похож на обычного простого парня, ни чем особенным не выделяющимся из толпы. Честно говоря, у меня не было особенного желания привлекать к себе лишнее внимание людей, так мне было спокойнее, меньше каких-то ненужных напряжений. Я выглядел как обычный человек, в котором нельзя было сразу распознать музыканта. Но сегодня я решил собрать свои небольшие волосы в такой милый, ни к чему не обязывающий и ни о чем не кричащий, маленький торчащий бугорок, проходящий посередине головы от самого лба до темечка — чтобы хоть немного почувствовать себя панком. Хотя, похоже, этот бугорок был настолько маленьким, что на него действительно никто не обращал особого внимания. В следующий раз надо будет покрасить его в зеленый цвет.

Я приехал на автовокзал, купил билет. Сел в нужный автобус, удобно устроившись у окна, и стал дожидаться, пока он поедет.

"Очередная трагедия с применением огнестрельного оружия произошла сегодня утром в США. В штате Флорида в городке Вест-Палм-Бич двадцати девяти летний мужчина устроил беспорядочную стрельбу в закусочной. Убив из двух пистолетов пятерых человек и ранив еще шестерых, стрелявший покончил с собой. Личность преступника установлена. Обыск в его доме пока никаких результатов не дал. Причины инцидента и мотивы содеяного выясняются", — слышал я по радио, работавшему в автобусе.

Только профилактика агрессии и насилия и пропаганда определенных идей, а так же своевременная психологическая и социальная помощь могут спасти этот мир от катастрофы. Хотя иногда спасти мир не может даже это. Зло всегда имеет какие-то причины и свою природу.

Я надел наушники и включил музыку, абстрагировавшись от окружающей меня действительности.

Всю дорогу меня колбасило и кружилась голова, не смотря на то, что мне нравилось в удобном мягком кресле у окна наслаждаться движением автобуса по трассе, и пролетающие мимо деревья не могли серьезно напрягать мой вестибулярный аппарат, который в общем-то был в порядке. Я подумал, насколько же мне все-таки было бы проще заниматься какими-то делами, если бы мое здоровье было лучше и если бы я не болел так постоянно. Возможно, многое было бы по-другому. И концертная деятельность тоже была бы более насыщенной. Но как будто мне специально поставили какой-то барьер, который я не в силах был преодолеть и который должен был ограничивать мою деятельность и мои возможности. И сейчас я как никогда чувствовал этот барьер. Даже в таких элементарных вещах, как поездка в пригород. Не смотря на то, что уже все было обговорено и мне никому не нужно было ничего пропихивать, тем не менее, я волновался и думал о том, как бы все было хорошо, если бы не эта болезнь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});