В тени престола. Компиляция 1-12 книга (СИ) - Бушмин Виктор

Ги не смог удержать и прыснул от смеха. Гуго вытер слезы, его лицо раскраснелось от смеха и веселого настроения. Он подмигнул рыцарю и заговорщицким тоном произнес:

– Знаете, откуда у него прозвище «косоглазый», на которое он страшно обижается?.. Нет?! Ну, так я вам расскажу… – сенешаль снова разлил вино и сказал. – Было это давно, уже лет пятнадцать назад. – Так вот, на одном из турниров, проводимых королем Кастилии, Господь свел меня в пешем поединке с графом. Клянусь спасением души, что не хотел, но, я так треснул его по башке своей турнирной палицей. Бедняга окосел на один глаз! Крику-то было, Господи! Слов нет, чтобы передать, как все кудахтали и скакали над ним! А он, сиротка, лежит на траве, пол-лица – один сплошной синяк, глаз заплыл, а другой смотрит как-то странно – навыверт и, – Гуго изобразил на лице некое подобие пародии, – губищами своими так – шлеп, шлеп. Губошлеп короче!

Они дружно рассмеялись, чокнулись кубками и выпили…

Южный Фуа. Район пещер Сабарте. 1 апреля 1267г.

Почти полвека он носился по горам и прятался в пещерах, словно дикий и бешеный волк, затравленный и офлажкованный безжалостными охотниками. Как и предрекал покойный Бертран де Марти, сокровища Монсегюра жгли умы и бередили сердца католиков, швырявших сотни воинов, агентов и следопытов на их поиски, перекопавших почти все подземелья Монсегюра, пытавших и допрашивавших всех, кто мог, хотя бы краем, быть посвящен в эту сокровенную тайну.

Рожэ устал, устал, прежде всего, от неопределенности, преследовавшей его с момента оставления Монсегюра, от сомнений, закрадывавшихся в его душу, словно холодные противные змеи, от того, что весь мир, казалось, наплевал на его существование, сосредоточившись не на нем, а на поиске сокровищ.

Длительные посты и ночные сидения в тишине, способствовавшие его умиротворению, уже не помогали ему и не приносили успокоения и расслабления в душе, наоборот, они стали раздражать его, ведь в тиши медитации он слышал не голоса родных и близких ему людей, не лицо своего отца или Бертрана де Марти, а мерзкие выкрики погони, лица врагов, отблески костров инквизиции, сужавших кольцо безжалостной смерти вокруг него и горстки фанатиков, преданных вере.

Старые воины уходили на тот свет, оставляя после себя лишь гнетущую и зияющую пустоту, и без того узкий круг посвященных редел, сжимаясь до жалкой горстки почти полностью отчаявшихся, но еще не сдавшихся хранителей.

Новый год, словно издеваясь, начался с того, что сразу трое из его верных и проверенных спутников попались в лапы безжалостной инквизиции и были сожжены на, как они высокопарно и цинично называли сожжение, Огне искупления и очищения.

Рожэ, повинуясь инстинкту сохранения жизни, вот уже три года, как перебрался из замка Юссон в район пещер Сабарте, превратившись в загнанного и остервеневшего зверя. Людей, которым он был способен довериться, толком не было, а всевозможные проходимцы и откровенно недалекие личности, подавшие в поле его зрения или влияния, думали лишь о сиюминутной выгоде, нежели о торжестве катарской веры.

Местные жители, хотя в душе и поддерживали их, но все чаще и чаще отказывали в помощи, опасаясь преследований со стороны новых и крайне свирепых властей, наводнивших Пиренеи после покорения Монсегюра. О том, чтобы обратиться к графу де Фуа и речи быть не могло – тот и сам едва держался на своем хилом и шатком троне только благодаря снисходительности и христианской натуре Людовика Французского, ценившего мир превыше всего на свете и не желавшего никаких войн, кроме тех, что велись с мусульманами Палестины и Египта.

Наконец, он решился на страшный акт. Естественно, этот трудный шаг не пришел к нему в голову просто так, Рожэ долго думал, прежде чем решился на это.

Слухи, что на Востоке появился страшный черный порошок, способный валить стены и башни городов и крепостей, пробивать в горах проходы и убивать всех, независимо от их веры и совести, заинтересовал пытливый ум катара.

Неведомые и ужасные монголы, покорившие русские королевства, всю Азию и сровнявшие Венгрию и половину Польши с землей, частенько применяли его в бою, что только подтверждало правду о зловещем порошке и усиливало желание заполучить его любой ценой.

Пятеро посланцев, прихватив огромные суммы в золоте и драгоценностях, исчезли, канув в неизвестность. Троих, правда, удалось найти и покарать за предательство, убив их вместе с семьями в новых домах, купленных обманным путем, но о двух других долгое время не было и слуху.

Какова же была радость Рожэ, когда, месяц назад, один из посланцев возвратился назад и привез долгожданный загадочный черный порошок, туго спрессованный в три небольших кожаных мешка. Но радость была омрачена еще одним печальным известием – второй посланец был схвачен кем-то, кто, как объяснил усталый катар, интересовался местонахождением сокровищ.

Пытливый ум Рожэ де Мирпуа все еще стремился к новым знаниям и ощущениям, горизонты сознания были так необъятны и высоки, что, превозмогая животный страх, он все-таки испытал таинственный порошок.

Потрясению не было границ! Маленький мешочек этого порошка, помещенный в глиняный кувшин, разнес в мелкие камни довольно-таки большую и крепкую скалу.

– Это наш последний защитник… – произнес он своим пятерым старым соратникам, оставшимся с ним после побега из Монсегюра. – Надеюсь, вам нет нужды объяснять, что сокровища и реликвии катаров не могут оказаться в руках нечестивцев?.. – пять воинов, каждый из которых был иссечен шрамами и убелен сединами возраста и испытаний, молча кивнули головами. Рожэ грустно улыбнулся и, положив руку на один из мешков, произнес. – Молю Господа и Деву Марию, чтобы нас миловала сия горестная чаша.

Тем не менее, он приказал продолбить три небольшие шахты в пещере, куда вложил мешки с порошком и приготовил запальные шнуры, имея твердое решение взорвать ходы и навеки скрыть реликвии от посторонних глаз, дабы они лежали в глубине гор и ожидали прихода Того, кому они предназначены. Сколько должно пройти времени, Рожэ не знал, он постеснялся спросить об этом у Бертрана де Марти, а теперь, когда погоня слишком сузила свои круги, катар принял окончательное решение.

И вот, как он и его люди не старались отсрочить страшный момент финала, враги вплотную подошли к входам в пещеры. Хилая и неорганизованная защита, наспех собранная из местных крестьян, горожан-катаров и откровенного отребья, не смогла остановить натиск закованных в железо и кольчуги профессиональных воинов, для которых смерть одно из составляющих их существования в здешнем бренном мире.

Он знал, что за сокровищами и реликвиями идет его главный, заклятый и, Рожэ даже улыбнулся, любимый и долгожданный враг – Ги де Леви, чьи предки отняли земли у предков Рожэ, а он забрал Монсегюр, присовокупив его к своим огромным владениям на Юге Франции.

Рожэ увидел, как из-за поворота показался небольшой конный отряд крестоносцев, над которым трепетало знамя желто-черных цветов, так знакомое и ненавистное ему.

– Все, это смерть пришла… – он сел на камни и уставился взглядом в одну точку, отрешившись от всего. – Значит, пора…

– Дон Рожэ… – его плечо трепал старый воин. – Я возьму десять толковых ребят и попробую прикрыть вас вон с того выступа! – Он указал рукой на скальный выступ, нависающий над горной дорогой, с которого было удобно обстреливать врагов и перекрыть им продвижение к пещерам. – Как вам мой план?..

– Что? – Рожэ поднял голову и посмотрел на него. – Да-да, ступай. Ты и сам знаешь, как и что делать… – Воин хотел, было, развернуться и пойти, но Рожэ схватил за руку и спросил, заглядывая в глаза, словно надеялся прочитать в них ответы на свои вопросы. – Неужели ты думаешь, что и на этот раз мы благополучно ускользнем из их лап?!..

– Тише, дон Рожэ… – тот испуганно посмотрел по сторонам, словно опасался, что их громкий разговор могут услышать другие люди. – Что бы ни случилось, мы обязаны держать себя в руках. Все мы в руках Божьих… – Воин присел рядом с Рожэ и старческой рукой погладил его седеющие волосы. – Храните в своем сердце Господа и вашего батюшку-мученика, тогда и смерть не страшна…