Достойны ли мы отцов и дедов (СИ) - Сергеев Станислав Сергеевич

— Это именно то, что я хотел услышать, господин генерал-майор.

Мы молча прошли метров пятьдесят, когда Канарис задал волнующий его вопрос:

— Скажите, то, что вы говорили про будущее Германии, про толпы негров на улицах Берлина…

— Это всё правда — слово офицера. К началу Третьей мировой войны Европа прогнила до основания. Если хотите, вам подготовят аналитику. Насчет достоверности — можете только гадать, но нам нет смысла врать.

— Хорошо. Вы очень обяжете, генерал.

Я промолчал. Мы прошли еще метров тридцать, когда адмирал задал, наверно, тот самый вопрос, ради которого он и устроил эту встречу.

— Я получил ваше послание.

— Пистолет?

— Да.

— И что?

— Как я понял, вы намекнули, что имеете возможность путешествовать в другие миры.

— Да. Так оно и есть. Мы открыли проход в другое время.

— Великая война?

— Угадали.

— Зачем вы это раскрыли?

— А чтобы знали, что в любом случае у нас в распоряжении есть ресурсы еще одного мира.

— Я так и понял. Вы собираетесь уничтожить Германию?

— Как раз нет. Я собираюсь сохранить Россию.

Он усмехнулся.

— А как же революцию и коммунистические идеалы?

— Я не коммунист, и вы мою позицию знаете. Чтобы ослабить два народа, их в течение века дважды стравливали в глобальной войне, что повлекло за собой колоссальные последствия, вплоть до потери национальной идеи. Мы этого не дадим сделать.

— Поможете царю победить?

— Нет. Мы поможем царю, а если он не захочет — другому царю выйти из войны, и России — избежать революции.

— А Германия?

— А Германия, если хочет, пусть дальше воюет. У нее сил хватит, чтоб на континенте задавить и французов, и англичан. Главное, чтоб в Россию не лезла.

— Я понял вашу позицию.

— Надеюсь, вы сделаете правильные выводы.

Адмирал опять помолчал.

— А вы, Сергей Иванович, меня опять удивили.

— Чем именно?

— Я вас представлял простым офицером-боевиком, но вы оказались другим.

— Ответственность и уровень решаемых задач. Приходится меняться.

— Я теперь понимаю, почему Сталин за вас держится и не пытается заменить на кого-то более сговорчивого.

Я сделал вид, что не понял, и не стал расспрашивать Канариса, который, видимо, что-то мне хотел сообщить под большим секретом. Нет, хватит.

На такой вот немного двусмысленной ноте мы закончили свой разговор, и вертушка, взяв на борт двух высокопоставленных гостей, опять улетела в сторону Москвы. Я вернулся в Усадьбу и, наплевав на всё, просто завалился спать, зная, что скоро должен заявиться Берия, чтобы получить разъяснения.

Засыпая, я улыбался, потому что знал, что самую главную задачу в этом мире выполнил.

Глава 4

Как хорошо нормально выспаться! Не знаю, что и как произошло, но меня не трогали несколько часов, и проснулся я от громких криков и хлопанья автомобильных дверей, но сигнала бедствия не слышал. На всякий случай вытащил из кобуры Глок-17, загнал патрон в патронник и стал ждать. Но ничего особого не произошло. Раздался осторожный стук в дверь, и появилась голова Саньки Артемьева.

— Командир, ты как? Спишь?

— И что, я на такой вопрос когда-то отвечал положительно?

— Ну, а вдруг, всегда что-то происходит в первый раз.

— Ладно, заходи. Что там за шум?

— Да Берия приехал, твоего молодого тела хочет.

— Очень хочет?

— Аж зудит.

— Ну ладно, пускай его, сейчас будет мозг выносить.

— А что случилось?

— Да голова раскалывалась, и в политику полез, вот буду люлей от Павловича огребать.

— Помочь?

— Да нет, тут мозгами работать надо. Они мне пряник тут подбросили, значит, скоро и кнут появится.

— А что за пряник?

— Не поверишь — генеральские погоны.

— Ого, командир, а ты молоток! Считай, за сколько? За восемь месяцев от капитана до генерал-майора дослужился.

— А вспомни, сколько у Сталина таких молодых да ранних потом по этапу пошли?

— Тоже верно. Так что делаем?

— Сидим, ждем гадостей. По возможности эвакуируем всех наших.

— Плохие предчувствия?

— Да нет. Просто нас играть начали, причем весьма грубо. Надо это прекращать, а то пройдет еще полгода, и будем по стойке смирно стоять. Надо работать над своим статусом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Понятно, командир. Так что делать?

— Так зови Лаврентия Павловича и дерни местных девчонок, пусть кофе сделают.

— Хорошо. Может, кого оставить — на всякий случай, вдруг Остапа понесет?

— Да нет. Они сейчас с меня пылинки сдувать будут.

— Надеюсь, командир, тебе виднее, но я всё равно подстрахуюсь.

Санька вышел, а я встал, проковылял к умывальнику и, спустив воду, умылся, почувствовав некоторое облегчение. Дверь скрипнула, и на пороге появился сам грозный нарком. Он с сомнением оглядел мой помятый камуфляж, повязку на голове и бледное лицо.

— Добрый день, Сергей Иванович.

— Добрый день, Лаврентий Павлович.

Берия, скрипя надраенными до блеска сапогами, подошел к столу, сел на свободный стул и уставился на меня.

— Как вы себя чувствуете, Сергей Иванович?

— Не очень, но поговорить о серьезных вещах в состоянии.

— Это хорошо.

Берия опустил голову, и я удивленно посмотрел на него. И он, и я прекрасно понимали, что разгром нашей колонны — это недоработка его ведомства.

— Я хотел извиниться за инцидент с вашей колонной.

— Да, получилось весьма и весьма неприятно.

— Мы такое и не предполагали.

— Дайте догадаюсь. История с бомбардировщиком — или ваша провокация, или проводилась под вашим контролем?

— Правильно догадались. Как прошла информация, что начались сепаратные переговоры с немцами, они задергались. Но то, что посмеют напасть на вашу колонну, никто не предполагал.

— Так кто замешан был?

— Из крупных — Литвинов, Каганович, Хрущев, и в самый последний момент выяснилось, что замешан Абакумов. Это его люди напали на кортеж.

— А ему-то чего не хватало?

Берия не выдержал и выругался. Выглядел он неважно, видно, что давно не спал и еле держится на ногах.

— Они не на вас, они на Судоплатова нацелились, а списали бы всё на армейских. У него был свой человек в группе, которая с самого начала вела оперативное сопровождение контактов с вами, и благодаря этому была мощная утечка информации. Узнав про свою судьбу, Абакумов, оставаясь в тени, известил заинтересованных людей — Кагановича, Литвинова, Хрущева и многих других, кто участвовал в будущем в борьбе с культом личности Сталина, и соответственно их сориентировал. Хрущев задействовал своего человека в наших рядах — Савченко. Вот он и занимался силовыми акциями. Отвлекая внимание, таким образом Абакумов пытался внедрить нескольких своих людей в новое управление, возглавляемое Судоплатовым, пропихнуть поближе к новинкам, но Павел Анатольевич весьма ревностно относился к такого рода вещам. Мы этим заинтересовались, когда проверяли кандидатов на детекторе лжи.

— А как же связь с Западом?

— Литвинов и свел. В деле с самолетом, который упал в Польше на Гитлера, и наши отметились, предоставив для достоверности соответствующие доказательства.

— А что за история с упавшим самолетом на дачу товарища Сталина?

— Тоже они, но мы это уже контролировали, и естественно, на даче никого не было. Пока стоял шум, Абакумов решил избавиться от Судоплатова и свалить это всё на заговорщиков, а в той колонне были вы, и нападающие совсем не ожидали ни боевых вертолетов, ни спецназа из будущего.

Я опустил голову. Всё так просто, а сколько людей погибло…

— Как там Павел Анатольевич?

Вроде и заботится о здоровье своего подчиненного, но мне в его голосе послышалась фальшь, или, может, действительно послышалась? Хотя Судоплатов становился ему прямым конкурентом. Ладно, потом разберемся, хотя зная Берию, даже если он и замешан, то все хвосты подчищены и свидетелей уже точно нет.

— Пока в коме, а так время покажет. Теперь, что по Германии и, особенно, по Канарису?