Плач кукушонка - Вольдемар Грилелави

Света отложила дневник и мечтательно уставилась в потолок, точнее, в скос шиферной крыши. Как не представлялась ей взрослая жизнь с маленькой дочуркой на руках, ее грезы заканчивались мечтаниями самой оказаться на руках взрослого, сильного, любимого и родного, кого очень хочется назвать папой или мамой. Не получится сильно любить не получив необходимой порции любви для себя.

Разозлившись на розовые сопли, она резко вскочила, пнула больно ногой печную трубу, взяла учебник и скоренько перемножила сложные цифры. Это отвлекло. Все равно из мечты ничему не бывать. Она станет взрослой ученым математиком. А для этого необходимо искать бутылки, менять на хлеб, а если тетя Вера и дарит бесплатные буханки, то это не означает ежедневную халяву. Конечно, ей большое спасибо, но главное — свой хлеб, заработанный. Она следующий раз обязательно спросит разрешение отработать. Хотя бы подмести двор. А сейчас уже весна, и много работы на огороде. Возможно, и ей найдется дело. Со своим огородом ничего не получится. Их работать не заставишь, а ради них она ничего делать не будет. Ведь столько много еды выросло бы: и картошечка, и огурчики, и помидоры, и зелень.

Света опять увлеклась мечтами, за что снова разозлилась. Солнце и вкусный хлебушек разморили и уводят в нереальные мечты. А ведь сейчас надо думать об одежде, весенней. Без обуви еще можно прожить. А платье и трусики пошить необходимо в первую очередь. Имеющиеся тряпки даже стирку вряд ли переживут. Она уже предпринимала ночную вылазку в дом в поисках иголки, ниток, какое-нибудь подобие на материю, но кроме тошнотворной горько-кислой вони ничего не обнаружила. И тогда осмелилась обратиться к единственному близкому человеку, которому можно доверять, но немного стыдно, что она и так бесплатно одаривает, к тете Вере.

— Что случилось, милая? — испуганно и с тревогой, но с теплотой в голосе, встретила продавщица. — Отобрали хлебушек, или потеряла, а может чего еще надобно?

— Нет, спасибо, вы простите, но мне очень нужно, если есть, конечно, иголка и нитка. Я хочу новое платьице пошить, а то это уже совсем плохое, — показывая на лохмотья, с трудом выговаривая слова, сгорая от стыда, что пришлось просить, не успев получить такой подарок, столько хлеба. Но другого выхода не было. Голой на улице не появишься. — А мне их больше негде взять.

Тетя Вера поспешно выбежала из-за прилавка и, дав команду помощнице поработать одной с полчаса, схватила за руку Свету и потащила за собой.

— Я рядом живу. У меня внуки часто бывают. Поищем что-нибудь из подходящего.

Света пыталась отнекиваться, но тетя Вера не слушала и, чуть ли, ни силой, приволокла в дом. Видно, внуки были мальчишки, старше и крупней. Все оказалось великовато, но, собрав несколько рубашек, колготок и туфель, тетя Вера сверху в пакетик положила несколько иголок, две катушки ниток и ножницы. Потом схватила маленькую кастрюльку и выложила со сковородки всю жаренную на сале картошку.

— Вот, возьми, милая, кастрюлю потом вернешь, а из одежек, что подрежешь, что подошьешь, все почти новое.

Света держала пакет, хотела поблагодарить, но не выдержала, и слезы ручьем побежали из глаз. Она выбежала из дома, а тетя Вера еще долго держалась за сердце и пила корвалол.

32

— Так, стоять, куда, зачем и с чем? — Лена, жена Николая Юрьева, остановили Шабанова, молодого, недавно женатого лейтенанта, и зорко окинула взглядом все выпуклости на теле, с цель обнаружения под ней бутылки или иной емкости со спиртом.

Николай умудрялся напиться к ночи даже при самым пристальным присмотром жены. Не спасал никакой досмотр вещей и укромных мест в доме. Стоило ей только на минутку отвернуться, он уже занюхивал рукавом не весть откуда появившиеся пару глотков спирта. А этого добра в его лаборатории по проверки и ремонту радиоэлектронного оборудования вертолетов было предостаточно. Но на работе в рабочее время с потреблением возникали сложности. Не в запрете дело, а в собственной внешности. Стоило только опрокинуть внутрь стаканчик, как щеки сразу покрывались красными пятнами, а кончик носа приобретал сильный фиолетовый оттенок, извещая всю округу о его, Николая, злоупотребление.

Поскольку данное явление руководством было изучено, то Юрьев из последних сил дожидался конца смены, чтобы затем перед самым закрытием дверей спешно влить в организм полстакана неразбавленного спирта, и до покраснения успеть выйти за территорию части. Жена, к другому цвету, лица и носа просто не привыкшая, встречала мужа без особых эксцессов, но дальнейшее потребление стремилась предотвратить.

Так уж случилось, что сразу после родов она увеличилась в объеме вдвое, тем самым в полтора раза превысила весовую категорию мужа, и его возражения или хитрости с алкоголем пресекала легким взмахом руки с улетом Николая под кровать. Поэтому, дабы избежать ненужного избиения, но не прекращать потребления, ему приходилось идти на обман и всякие ухищрения, в чем способствовали его товарищи.

Влад по вечерам любил пару часов посидеть за столиком на лавочке во дворе в компании женщин, поскольку в хороший теплый вечер мужики чаще, если не на рыбалке, то в холостяцких квартирах проводили досуг за стаканчиком. А женский коллектив, в основном молодой и высокообразованный, не нашедший применения своему образованию в городке. Редкие женщины с дипломами работали официантками, посудомойками в офицерской столовой или в пограничном отряде.

Им нравился Влад своей трезвостью, общительностью, юмором и серьезным отношением к жизни. Предпринимались попытки сосватать даже на самих себя. Ради этого они даже соглашались покинуть своих пьяных мужей. Говорилось в шутку, но с серьезной интонацией в голосе.

— Девочки, это этап прошедший, и нет никакой надобности, окунаться в этот хлам еще раз, — не соглашался Влад. — Вы уж как-нибудь эту проблему разрешите без меня.

Когда Лена пропустила Шабанова в сторону своей квартиры к мужу, явно скучающему в одиночестве с телевизором, Влад, как бы случайно заметил, что окна ее кухни выглядывают во внутренний дворик за их домом, откуда как раз и пришел гость. Лена минуты две переваривала информацию, затем с криком:

— Убью гадов! — понеслась в дом.

Девчата шумно рассмеялись, а Влад озадаченно почесал затылок.

— Получается, что заложил с потрохами. Нехорошо.

После непродолжительного, но многоуровневого шума из подъезда вылетел взлохмаченный и перепуганный Шабанов, а следом летела фляга со спиртом. Но он так поспешно улепетывал, что совершенно позабыл про драгоценный груз.

— Давайте, девочки, за закуской, — предложил Влад, подбирая литровую флягу, более чем наполовину наполненную огненной водой. — Расслабимся. Всевышний сбросил благодать. Не все же мужьям праздник.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});