Наследник чародея - Пола Вольски

— Если не лишены элементарной человеческой порядочности, — заметила Джоски.

— Ведь не забудете, друг мой? Уж мы-то точно не забудем, — пообещал головорез.

Снивер, угрюмый и по-прежнему красный как рак, пожал плечами.

— Примем это за знак согласия, — заявил Вурм-Диднис.

— Как и за знак того, что энную сумму из обещанных денег мы получим, что называется, не сходя с места, — добавила его предприимчивая дочь.

Снивер полез за бумажником и, воспользовавшись моментом, попытался хоть как-то организовать беспорядочные мысли. Когда он заговорил, голос его отчаянно дрожал:

— Я заплачу. Но вы должны сделать то, что обещали, и поскорее. Должны!

— И сделаем, дорогой мой лорд Никто, — заверил его добрейший Вурм-Диднис. — Будущий герцог может не волноваться и во всем положиться на своих друзей.

— И наоборот. — Леди Джоски взяла отца под руку. — Не забывайте!

— Выпейте. — Кельдама Нуксия протянула внушительных размеров кубок, до краев наполненный мерзкой зеленовато-коричневой жидкостью. — Все до дна.

Герцог Повон брезгливо поморщился:

— Что это?

— Лекарство от вашего недуга, нареченный. Средство от хандры. Пейте же, ну! — Черные брови Нуксии сошлись на переносице.

Герцог приподнялся на кровати и решительно заявил:

— Не стану. В этом нет никакой необходимости.

— Как это нет? Вы не покидаете постель вот уже две недели, и я вынуждена заключить, что вы либо больны, либо малодушны, либо и то и другое. Второе, пожалуй, неизлечимо, но о первом, по счастью, этого не скажешь. Снадобье, которое я предлагаю вам принять, очистит вашу кровь от грязных соков, порождающих апатию и беспочвенные опасения. Пусть вас не пугают телесные муки, сопряженные с процессом очищения. Конечная польза оправдывает любые или почти любые средства. Потому — пейте, нареченный. Сейчас же!

— Но я не хочу!

Рука Нуксии крепко сжала кубок. Она не сочла нужным отвечать.

— Кельдама, послушайте, я и без того немало выстрадал душой и телом, — принялся убеждать ее Повон. — Недавнее покушение нарушило мой душевный покой и едва не поколебало саму веру в человечество. Я сумею восстановить эмоциональное равновесие и вернуть былую безмятежность, но мне для этого необходим абсолютный покой. Время залечит мои душевные раны. Мне нужен покой, уважаемая кельдама, только покой, а не какая-то лекарственная гадость.

— Ну, что касается вашей способности судить здраво, — позвольте усомниться. Предоставили бы лучше решать тем, кто много умнее вас. Покой у вас был… целых две недели — и что? Много ли пользы он вам принес? Вы все так же немощны, испуганы и сбиты с толку, как в день взрыва. Если не больше. Это снадобье, которое я приготовила собственными руками, вернет вам прежнее состояние духа. Примите его.

Повон неохотно взял кубок, подозрительно понюхал содержимое — в нос ему ударило мерзкое зловоние. Подняв глаза, он наткнулся на безжалостный взгляд своей нареченной. Да, от нее милосердия не дождешься. Отчаяние подстегнуло мысли герцога, и он отыскал единственно возможный путь отступления. Отставив кубок в сторону, он сбросил шелковые покрывала, свесил короткие ноги с кровати и спрыгнул на пол.

— В лекарстве, право же, нет нужды. Я в полном здравии и готов снова приступить к исполнению своих обязанностей.

— Как это прикажете понимать?

— Кельдама, дух мой все еще пребывает в смятении, однако Ланти-Юм не может дальше существовать без правителя. Я нужен народу.

— Очень уж скоро произошло выздоровление.

— Может, и так. Но я человек долга.

— Долга? Да разве лантиец способен понять, что это такое — долг? Лично я куда больше доверяю своим знахарским способностям, чем вашему чувству долга.

— Ваш скепсис хотя и предсказуем, но огорчителен. Что заставит вас переменить мнение?

— Только не слова. Дела. Демонстрация доблести, демонстрация силы. Удивите меня, нареченный. Покажите себя настоящим мужчиной.

— Нужны ли тому доказательства? Я — герцог.

— Были герцогом. А теперь затворник.

— То есть как?

— Вы ведь не решаетесь выйти из спальни. Боитесь, как бы на вашу жизнь еще кто-нибудь не покусился. Настоящий правитель никогда не позволил бы овладеть собой столь недостойному страху. Мой отец, келдхар, за это время уже отыскал бы и покарал предателей. Герцог Хурбский и тот сделал бы то же самое. А вы? Сидите сложа руки. Дрожите от страха, зарывшись в пуховые подушки. Какой же вы герцог? Так, жалкий пленник. Нет, я уверена: всему виной хандрозные соки и нечистоты, отравившие вашу кровь. Необходимо либо основательное очищение, либо полная замена крови. Попробуем сначала первое, потом второе.

— Нет! Не нужно! Я абсолютно здоров, и кровь моя в полном порядке! — Заметив недоверие на ее лице, он добавил: — Я докажу, вот увидите, докажу! Найду и уничтожу главных свои недругов — сына Фал-Грижни и его мать. Завтра же утром мой гвардейцы выступят к Назара-Сину. Никаких промедлений! Слишком долго я прислушивался к велениям своего глупого доброго сердца. Слишком долго враги беззастенчиво пользовались моей добротой. Ну как, кельдама, вы довольны?

— Пока да, — медленно кивнула она. — В голове у вас по-прежнему каша, а потому и подозреваете вы явно не тех. Самому скудному умишке было бы яснее ясного, что враги ваши здесь, в городе. Уверена, обшаривая каменную пустыню, вы только потеряете время, силы, деньги и людей. Но, по крайней мере, это хоть какое-то занятие. Все же лучше, чем ничего.

Над склонами Назара-Сина висела полная луна, заливая окрестности столь ярким светом, что четырем путникам, появившимся из тайного хода в пещеры, не понадобилось освещать себе дорогу. Трое из них были людьми — здоровыми, полными сил. Четвертого вряд ли кто-либо счел человеком, и тем более полным сил.

Леди Верран, выйдя наружу первой, жадно ловила ртом прохладный свежий воздух. Шедшие позади Террз и Хар-Феннахар бережно поддерживали едва стоявшего на ногах Нида. Тревога о состоянии мутанта мешала Верран полностью вкусить радость столь редкой экскурсии на Поверхность. Впрочем, эта экспедиция и была затеяна ради Нида. Таким больным Верран его еще не видела. Но как узнать что с ним? Рассказать о своих бедах Нид не мог да и ни один обитатель пещер не разбирался в анатомии мутантов. Обитатель пещер? Скорее, всего мира. Знал в этом толк один только Террз Фал-Грижни, который в свое время вывел эти существа но, увы, его знания погибли вместе с ним. Верран вздохнула. Она всегда вздыхала, вспоминая покойного мужа и свою жизнь с ним. Как давно это было! Как много он мог бы ей объяснить, растолковать, если бы только достало ума спросить! Сколько возможностей упущено, притом безвозвратно!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});