Другой день, другая ночь - Сара Райнер

– Я пока не знаю, чем буду заниматься, – продолжает Майкл. – Но Крисси теперь работает, да и Райан с Келли подрабатывают на каникулах, так что держимся.

– Рад слышать, – говорит Али. – Уж слишком много ответственности лежало на твоих плечах. Неподъемное бремя для одного.

Я тоже рад, думает Майкл. Правда, очень рад.

По дороге обратно в Роттингдин он вспоминает, что сказала ему сегодня на прощание Леона. «А вдруг то, что мы называем депрессией, на самом деле вовсе не депрессия, а как и физическая боль, знак: что-то идет неправильно? Может, в вашем случае так и было: вам дали сигнал, что пришло время остановиться, взять передышку и заняться нерешенными проблемами вашей души».

Чересчур сентиментально выразилась, думает Майкл, но все-таки похоже на правду.

48

Майкл на стремянке заканчивает оформление, когда за спиной раздается чей-то голос:

– Гм… Привет!

Он оборачивается. Перед ним женщина, вроде бы знакомая…

– Я Эбби, – подсказывает она.

Неудивительно, что он ее не узнал. После выздоровления они не встречались, а прошло уже много месяцев. С ней ребенок в коляске – Майкл помнит, как к ней в Мореленд привозили сынишку.

– Черт возьми! – вырывается у Майкла помимо воли.

Что именно в ней изменилось – непонятно. То ли волосы стали длиннее, то ли она поправилась, то ли просто загорела: год начинался серо и безрадостно, зато лето выдалось ярким.

– На «Фейсбуке» увидела, что ты участвуешь, – говорит она.

Наверное, Келли постаралась. Похоже, дочь решила освещать событие в социальных сетях.

– Не я один. Мой сын подобрал музыку, а сестра Лилли помогла найти деньги.

– Все равно, – говорит Эбби. – Замечательная идея.

– Спасибо, – краснеет Майкл.

Надеюсь, она подумала, что мне просто жарко. Сегодня такая теплынь, и я несколько часов проработал на солнце. Хорошо, что открытие уже скоро, а то цветы завянут.

– Нормально, – говорит она, глядя на баннер, который Майкл крепит к верху чугунных столбов, поддерживающих крышу сооружения. – Вроде ровно.

Он спускается и встает рядом с ней на выложенной плиткой дорожке от эстрады к площадке для танцев. В это время с треском включается электричество и – БУМ! БУМ! – звучат басы. Теперь Майкл знает: это обожаемая Райаном Мисси Эллиотт.

Сынишка Эбби зажимает руками уши.

– Боюсь, он не выдержит, – говорит она. – Не выносит грохота.

Эбби достает из кармашка коляски защитные наушники и надевает ему на голову.

– Сын только проверяет систему, – поясняет Майкл. – На открытии мы не будем включать на полную.

Музыка обрывается. Слава богу, думает он. Иногда мне тоже нравится добавить звука, но рэп все равно терпеть не могу. Он с нетерпением ждет семи вечера – тогда начнется часть, посвященная панк-музыке. У Майкла пока нет постоянной работы, однако раз в неделю он преподает флористику пациентам Саннивейл-хауса, а еще ему страсть как хочется танцевать пого.

* * *

Карен идет по набережной с детьми и Лу. Малыш Фрэнки спит в коляске, завернутый в самодельное лоскутное одеяло: сегодня Лу неожиданно получила его в подарок по почте. Ближе к эстраде музыка звучит все громче – похоже, поспать Фрэнки удастся недолго.

– Идемте скорее! – торопит Молли и дергает мать за рукав, однако у Карен в кармане вибрирует мобильный, и она останавливается.

– Погоди, солнышко.

На экране высвечивается имя: Эбби.

– Боюсь, нужно везти Каллума домой, так что встретиться не выйдет.

– Ой, как жаль.

– Честно говоря, я знала, что для него это слишком. Но все равно рада, что мы сюда заглянули. Я только что видела Майкла.

– Майкла? Да ты что!

– Да. Он возился с цветами.

– Значит, точно он. С цветами была его идея.

– Говорю же, я прочитала об этом в Сети.

– Удивительно, чего можно достичь, если серьезно взяться за дело, – отвечает Карен.

– Вот именно. Ну ладно, желаю вам как следует повеселиться. Так мы с тобой встречаемся в субботу?

– О господи, да. – Карен морщится.

– Ты обещала.

– Знаю, знаю, сделаем. Я же тебе говорила: Анна, моя подруга, тысячу лет мне об этом талдычит.

Боже, во что я ввязываюсь, думает она.

– Это она так познакомилась со своим парнем?

– Да, – говорит Карен. – С писателем.

– А она не поможет нам заполнить профили? – спрашивает Эбби.

– Хорошая мысль.

Анна с превеликим удовольствием поделится своими писательскими навыками, чтобы мы могли получше подать себя. Возможно, если мы откупорим бутылочку вина после того, как дети улягутся спать, мне удастся раскрепоститься. Карен представляет, как они втроем усядутся возле компьютера и станут, хихикая, рассматривать потенциальных кавалеров…

– Спрошу, когда она свободна… Прости, мне нужно идти, – говорит она, когда Молли вновь дергает за рукав.

– Кто такой Майкл? – спрашивает Лу, как только отключается телефон.

Карен краснеет.

Лу внимательно смотрит на нее, щуря глаза.

– Нет, нет, – протестует Карен. – Ты все неправильно поняла.

Однако если вспомнить, на какое мероприятие они пришли, выглядит очень странно, что она заранее не посвятила Лу во все подробности.

– В общем… Помнишь, я говорила, что встретила Эбби на курсах?

– Д-да?..

– С Майклом мы познакомились там же. Он оформлял цветами эстраду.

– О! – Лу явно удивлена. – Ты ходила на курсы по флористике?

Карен смеется.

– Нет. На самом деле мы познакомились в Мореленде.

Лу окончательно огорошена.

– Что? В Мореленд-плейсе?

Карен кивает.

– Не знала, что ты там была.

– Когда умер папа, мне было совсем плохо, и какое-то время я посещала их дневной стационар.

– А почему ты мне ничего не сказала?

– Прости. – Карен видит, что Лу обижена. – Просто я не хотела тебя тогда беспокоить. Это случилось как раз в то время, когда ты вот-вот должна была родить. – Она наклоняется к Фрэнки. – Обещаю, позже я все тебе расскажу. А сейчас пойдем посмотрим, что там происходит.

Карен ускоряет шаг – Молли и Люк уже сгорают от нетерпения, и она не хочет потерять их в толпе.

Молодой человек бряцает желтым ведром с монетами. Неподалеку ходят еще несколько человек, одетые так же, как он. Все вырученные деньги, судя по надписям на их куртках, пойдут на помощь людям с проблемами психического здоровья. Карен достает кошелек и так усердно выгребает мелочь, что не сразу замечает, кто держит ведро.

– Колин!

– Да, это я. – Он слегка кланяется.

– Ты вышел на улицу!

Колин вытягивает вперед ногу.

– И в ботинках! – усмехается он.

– О, я так тобой горжусь! – Карен его обнимает.

– Потребовалось приложить усилия, – признает он. – Шаг за шагом, ты ведь понимаешь. Никогда не отходил так далеко от лечебницы, но… – Колин откашливается, – пришлось, понимаешь.

Карен обнимает его еще крепче. Какой симпатичный, думает она, на секунду вспомнив о Саймоне.

– Она была для меня самым лучшим другом, – говорит Колин, когда Карен отпускает его из своих объятий. – Мне всегда было трудно заводить дружбу, но Лилли… не знаю, она зацепила меня с самого начала…

У него дрожит голос, держать себя в руках ему определенно тяжело. Лучше бы он выплакался, думает Карен.

– Колин, – вдруг говорит она, – я хочу стать твоим другом. Вряд ли у меня получится быть хотя бы отдаленной такой, как Лилли, но я не против оставаться на связи.

– Правда?

– Да. И еще мы видимся с Эбби, так что порой можно встречаться вместе. Твой номер у меня есть.

– Я думал, ты взяла просто из вежливости…

– А я думала, что ты просто из вежливости мне его дал, – улыбается Карен. – Ну и кто мы с тобой после этого?

Колин скалится.

– Жлобы. А знаешь, Джонни сказал, что кое-кто из персонала тоже сюда придет. Они-то с Бет точно.

– Замечательно.

Будет приятно еще раз встретиться с Джонни, думает Карен.

– А вон Таш… – Он показывает рукой в сторону танцплощадки. И действительно, в толпе мелькает ярко-розовая шевелюра. – Она тоже с радостью встретится с тобой. Может, как-нибудь соберемся и посидим: я, ты, она и Эбби. Напиваться, конечно, не будем…

– Однозначно.

В это мгновение раздаются звуки вальса «На прекрасном голубом Дунае».

– Ой, мамочка, сколько Аврор! – восклицает Молли, указывая куда-то рукой.

На эстраде под музыку кружатся десятки пар: женщины в бальных платьях, мужчины во фраках. Заметно, что репетировали мало, однако это только придает действию очарования. Одна из танцовщиц намного старше остальных и неуверенно держится на ногах. Колин подталкивает Карен локтем и шепчет:

– Видишь, кто это?

И тут она вдруг понимает: перед ней седовласая Рита. Ее платье – шелковое сари – усыпано бусинами. Она вальсирует с Карлом, Ирокезом.

Как жаль, что Каллум этого не видит, думает Карен.

Что же касается цветов… Они напоминают сказку. Плющом увит каждый столб, на крыше распускаются сотни белых бутонов, словно воспевая талант каждого из танцующих.