Этап - Константин Бояндин

– Сама удивляюсь, – замечала не раз. – Вроде бы выслушаешь от человека всякого негатива – а потом, как выговорится, обоим лучше становится.

...Хотя конец света и назначили на вечер, а пикник прошел весело. Пусть даже начался с самого утра – просто никто не стремился особо налегать на спиртное.

– Хорошая вещь, – Смолин ласково погладил кофр, в котором хранил свою новую цифровую камеру. – Хорошо бы удалось перенести! – ему достался, по жребию, один из рюкзаков, которые Николаев пронес в своем портфеле. Теперь все, у кого было хоть какое-то место в «волшебных вещах», старались заполнить его не только самым необходимым после сброса, но и новой емкостью – вдруг тоже начнет переноситься!

– Я был на вашей выставке, – кивнул Николаев. – Не поверю, что вы только здесь занялись фото!

– В детстве начинал, – кивнул Смолин. – Но мой первый фотоаппарат быстро сломали. Знаете, бывают такие дети – «у меня нет такой классной штуки, и у тебя не будет». Когда сломали второй, родители больше не покупали. А потом как-то не до этого стало.

...Смолин, как и Дарья, как и Николаев, повстречался со своей будущей командой – «со своими», как говорила Мария, в первый же раз.

Накануне он неплохо выпил в компании – невзирая на то, что компания была сантехническая, там были все сплошь «бывшие интеллигенты», как сам Смолин. Выпил и выпил, это было уже не впервой – жил один, на жизнь, если честно, махнул рукой, катилась себе как-то – и все. Но когда был трезв, работал настолько качественно, что уже не раз приглашали в коммерческие, как сказали бы сейчас, компании. Конечно, тогда все было по-другому. Но ведь пил! И остановиться было трудно, самому не удавалось.

Так и под машину попал. А когда пришел в себя, было лето и другой город. Смолин долго отходил после тяжелого похмелья, но в бумажнике, к счастью, водились кое-какие деньги. Он понял, что его каким-то чудом занесло в Омск, долго не мог вспомнить, почему – и, в конце концов, снял комнату, чтобы отоспаться, а потом уже пытаться выяснять, какого черта тут происходит. При нем, кроме относительно приличного костюма, бумажника и пачки сигарет, оказался еще разводной ключ. Глаза бы его не видели. Смолин начинал понимать, что будь он хоть трижды мастер по сантехнической части, а только эта работа обрыдла вконец. Хотел выбросить ключ, но не выбросил отчего-то. Очень уж хорош инструмент, купил недавно.

...Когда на улице раздались крики, Смолин очнулся. Схватил разводной ключ – первое, что попалось – и выбрался наружу. Там творилось что-то несусветное – люди в черном нападали на всех подряд, кого-то закалывали или убивали еще более мерзким способом, кого-то связывали и тащили с собой.

Смолин поначалу подумал, что это логическое развитие его пристрастия, под названием «белая горячка». Но горячка или нет, а надо что-то делать. Он вышел из подъезда и увидел: шагах в трех от него тип в черном, сбив молодую, вопившую во весь голос женщину на асфальт, собирался вонзить в ее горло длинный нож.

– Ах ты, гад! – Смолин сам не заметил, как взял свой разводной ключ – и огрел изувера. От души, прямо по чайнику. А дальше произошло небывалое: изверг вспыхнул как бенгальская свеча, но без сильного жара – и осыпался пеплом. И сам, и его оружие.

– Вот черт, – Смолин протер глаза, покачиваясь, и протянул руку. – Вставайте, вставайте! Быстро!

Удивительно, но молодая женщина быстро поняла, что все происходит на самом деле – держалась рядом со Смолиным, и почти не мешала. Впрочем, вчерашнее похмелье мешало само по себе: двигаться прямо удавалось с трудом, перед глазами все порой двоилось.

Из-за угла дома выбежало сразу трое этих, в черном – лица вытянутые, мрачные, в руках копья. Они молча бросились в сторону Смолина и чудом спасшейся женщины.

Смолина подвели ноги – размахнулся, чтобы встретить первого, и уселся с размаху. Ключом шаркнул об асфальт – и тут случилась вторая неожиданность: из-под ключа вылетело полотно пламени и искр, попавшее в этих, в черном. И вновь – вспыхнули все разом, и в момент сгорели дотла.

– О господи! – прошептала женщина. – Вы кто?!

– Не помню, – откровенно признался Смолин, который почти полностью пришел в себя. Он и сам принял то, что происходит, как оно есть. Горячка или нет, а надо оставаться человеком! – Нельзя стоять! Идемте!

И стукнул себя ключом по голове. Случайно – пальцы еще немного дрожали. Тут и подумалось: все, конец – сейчас сам и сгорю. Однако ключ подействовал по-другому – похмелье разом выветрилось, появилась ясность чувств и здоровая, очень нужная в тот момент злость.

– Смолин я, – представился он совершенно изумленной женщине. – Идемте, поищем, где вас спрятать!

Но женщина наотрез отказалась прятаться. Смолину в то утро везло: он успевал шаркнуть ключом по камню или асфальту до того, как недруг пускал в ход оружие. И так было ясно: метни они свои копья – и ключ может не помочь. Смолин не сразу услышал музыку – совершенно нелепую и неуместную здесь – и к этому моменту с ним уже шло пять женщин. Что характерно, все молодые.

– Привет, – помахал ему фронтовик, морщинистый, как печеное яблоко, на пару секунд прекративший играть «На сопках Маньчжурии». – Ловко у тебя получается! Дамы, идемте все вместе, тут есть безопасное место.

– ...Идем, еще повоюем, – предложил старик, назвавшийся Петровичем, когда всех спасенных спрятали за надежной стальной дверью одного из складов, под охраной множества решительных молодых людей, точно так же недавно спасенных. – Поможем, кому сможем.

– Идем, – и Смолин, с ключом на изготовку, отправился с ним – там, снаружи, их уже ждала Курчатова. Так и познакомились.

* * *

Они заночевали в гостинице – как всегда, максимально удаленной от мест прибытия, тщательно выбранной, чтобы из нее было легко выбраться в случае катаклизма.

Дарья счастливо улыбалась во сне, прижимая к груди Винни-Пуха. Кошка, как ни странно, тоже успокоилась и сидела, тщательно вылизываясь, в соседней комнате, гостиной.

– Странно, – Мария уселась на краешек дивана. – Впервые со мной так, почти не боюсь. Никогда такого не было. И ты на уставшего не похож, а ведь весь день таскал и грузил.

– Есть немного, – признал Николаев. – Устал чуть-чуть. Но все равно уже не засну.

– Заснешь, – пообещала она, прикрывая дверь. – Не бойся, не разбудим, – улыбнулась она. – А Кошка пусть смотрит, мне не жалко.

* * *

– Хоть бы знать, кого ждем, – подумала вслух Мария. Их было трое: Курчатову попросили присоединиться к другой группе, поскольку в трех местах прибытия были признаки того, что именно отсюда все начнется. Но Николаеву, Дарье и Марии достался не лес, в котором они оказались – а парк. Хорошо хоть, не слишком густо заросший, ведь непонятно, что это такое будет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});