Темная гора - Эдуард Геворкян

Беглый раб ошарашенно посмотрел на Медона, разжал кулаки и метнулся к лестнице. Медон проводил его взглядом, потом осторожно подошел к краю и увидел, что внизу, в узком проходе лежит неподвижное тело, а у лестниц столпились надсмотрщики и стражники. Задрав головы они смотрят вверх, в его сторону. А потом вдруг страшно закричали рабы, что стояли вдоль причала, факелы полетели в воду, и лишь в струях огня, что изрыгали копья, можно было разглядеть мечущеся тени, лица, искаженные злобой и страхом, и клубки тел.

В следующий миг ноги унесли Медона вверх по лестнице, он быстро проскочил кухню, тяжело дыша поднялся до открытого, хвала богам, входа в коридор, а когда вошел в покои базилея, его встретили приветственно поднятые чаши Арета и Филотия. Ахеменид же шумно обнюхивал блюдо с овощами и шагов не услышал.

Медон опустил рядом с увечным его посох, а сам упал на ложе и перевел дыхание. Арет весело осведомился: кто еще не знает, на ком базилей обнаружил своего юного оруженосца? Услышав, что прыткий юноша оказался в объятиях чуть ли не самой Елены Прекрасной или ее сестры-близнеца, Медон лишь покачал головой, улыбнувшись слабо.

Только он успел слегка перекусить, как объявился Родот, внимательно оглядел всех и возвестил, что после трапезы правители удостоят беседой не только базилея, но равно и высокомудрого Медона, и тех, кого базилей сочтет нужным иметь при себе.

И вот теперь под хриплый голос правителя Сиддха и вкрадчивый говор правителя Ланта размышлял Медон о том, быстро ли подавили взбунтовавшихся рабов и не заметил ли его кто-либо из стражников? Хоть и на путниках ныне одеяния гадиритов, но светлые волосы смогли бы разглядеть даже во мраке.

Между тем правитель Сиддх учтиво, но укоризненно выговаривал базилею за то, что неразумной отвагой и хитроумием его были обращены в прах великие замыслы.

— Всемерно поддерживали мы царя Приама, но увы, роковой случай поторопил встречу его неразумного сына с некой красавицей, имя которой известно всем. Что воспоследовало — тоже, увы, известно. По всему побережью ныне поют и рассказывают истории о подвигах ваших под стенами Трои. Увы, не хватило времени, чтобы укрепился могучий царь Илиона, а там хоть до старости вы могли осаждать его стены…

Медон вздохнул неслышно. Снова внутреннему взору его предстали яркие картины: подобно невидимой птице парил он над жаркою битвой, где копья пронзали отважных, стрелами воздух был полон, мечи там сверкали на солнце, от крови же воды реки Ксанф помутнели. Пылают храмы и дворцы, рушатся стены, бегут, спасаясь, немногие уцелевшие после резни, а перед воротами догорает некое сооружение на больших колесах…

Он вздрогнул, и видение исчезло.

— Но если вы были могущественными союзниками Илиона, — негромко спросил Одиссей, — отчего же войска гадиритов не встали под стенами Трои? Достаточно было вашей крепости водной к берегам ее подплыть — все бы вышло иначе, и миром ахейский союз порешил бы окончить войну!

Вскинулся Арет, но счел неуместным встревать в разговор. Отвел глаза и уставился на дверные ручки, каждая из которых была отлита подобно змее, свернувшейся в кольцо. Медон же вспомнил о разговоре, когда лысый мудрец поведал им, что от всей мощи Посейдонии одна лишь гора плавающая осталась. Видно, забыл старый воин об этом сказать базилею.

Составили вместе ладони правители и очи опустили долу. А потом Лант произнес горестно:

— Прискорбна судьба Посейдонии! Когда-то весь мир трепетал, внимая шепоту ее царей, а ныне и крик наш никто не услышит. На все восемь ветров плыли наши корабли, а там, где ставили мы селения, разрастались города. От иных и руин не осталось, а другие забыли, кому обязаны своим появлением. Сгинула, исчезла Посейдония, лишь волны ходят там, где некогда было могучее царство. Впрочем, и об этом забыли давно.

— В странствиях мне довелось слышать про остров большой, что под воду ушел, гневом богов разрушенный за день и за ночь, — сказал Одиссей. — Но не ведал о том, что правдивы истории эти.

Родот что-то прошептал молчаливому Караму, тот буркнул непонятно, и тогда лысый старец пояснил:

— Посейдония исчезла, но не утонула! И боги к бедствию непричастны. Сами повинны мы в том, что за миг короткий царство свое потеряли. Но длинен этот рассказ, ему тоже придет свой черед.

— Мир катится в бездну! — хрипло выкрикнул Сиддх, глянув сердито на базилея, а потом спокойно продолжил: — Войны и смуты, голод и дикость — вот к чему приводят неразумные геройства! Великое царство должно было с помощью нашей возникнуть, а там — закон и великий порядок для всех и на все времена. Ну а сейчас опять каждый мелкий владетель с подобным себе будет драться! Задумано было придать Илиону могущество, чтобы Приам и потомки его собрали все земли в единое царство и правили мудро. Теперь же придется опять начинать все с начала! Сколько времени прошло от падения Трои, а все не найти достойного трона, чтобы, его укрепив, начать созидание царства. Одни кровожадны сверх меры, другие глупы, а иные и вовсе никчемны.

Закивали правители, соглашаясь с его словами, а Родот, переглянувшись со старцами, что стояли вдоль стен, опять что-то шепнул Караму. Правитель застыл с выпученными глазами, но Родот, насупив брови, зашипел на него, и тот, прикрыв на миг глаза, обратил ладони к потолку, а затем, указав пальцем на Одиссея, спросил несколько слов. Сиддх и Лант также подняли ладони, а затем правители вдруг поднялись с места и вышли из зала.

По тому, как взбухли жилы на шее Арета, понял Медон, что сейчас может что-то случиться. Наверно, злопамятство все ж одолело правителей, вот и решили они наказать базилея. Если появится стража, быть сече!

Но улыбка Родота не выражала злорадства, наоборот, сочилась она радостью, когда он и хранители знаний с черными повязками на головах приблизились к Одиссею с поклонами.

— Во имя великого замысла только что отреклись наши правители от власти своей, — торжественно провозгласил Родот. — Раз уж судьбою назначено тебе здесь появиться после того, что ты совершил, значит, то был знак обстоятельств иль воля богов, как тебе будет угодно. Почтительно просим стать нашим правителем и установить в Ойкумене мир и порядок. Одно твое слово — и мы поплывем туда, куда ты укажешь, силой или же страхом любая земля тебе покорится.

Долгое молчание было ему ответом. Замер Арет, не веря своим ушам и прикидывая, в чем же подвох и где таится ловушка. А Медон вспомнил древнюю историю о неком царе, который испытывал властью своих царедворцев, а соблазнившихся ею казнил. Сам Одиссей спокойно глядел Родоту в глаза — о чем он думал, было ведомо лишь ему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});