Пир мудрецов - Афиней

38. Пинны растут вертикально в глубине моря; в них обитают стражи, {62} в одних - небольшая креветка, в других - маленький краб. [d] Лишившись их, они скоро погибают". Памфил Александрийский пишет в сочинении "Об именах", что стражи рождаются внутри моллюсков. А Хрисипп Солейский в пятой книге сочинения "О Благе и Наслаждении" пишет: "Пинна и ее страж помогают друг другу и врозь жить не могут. Пинна - это моллюск, а ее страж - маленький краб. И когда пинна, раскрыв створки, замирает в ожидании, пока не приблизится маленькая рыбка, ее страж стоит рядом и укусом сообщает ей о приближении добычи, после этого [e] пинна захлопывает створки. Пойманную таким способом добычу они поедают вместе". Некоторые даже утверждают, что они вместе и зарождаются из одного семени. И опять пишет Аристотель: "Вообще же все раковинные возникают также и самопроизвольно в иле. Смотря по различию ила, [возникают они в форме] различных [видов]. В местах грязевых [возникают] устрицы, в песчаных - конхи и упомянутые выше [виды], в расщелинах скал - асцидии, морские желуди и [виды], обитающие на поверхности, как, например, блюдечки и нереиты".

{62 ...в них обитают стражи... — Классический пример симбиоза, совместного проживания и борьбы за существование представителей разных биологических видов и даже классов (моллюски и членистоногие); однако представление, что без симбионта пинна не приспособлена к самостоятельному существованию, неверно. Согласно современным биологическим описаниям пинны, или раковины-перья, вполне самостоятельны, в них часто зарождается жемчуг, а еще они ценны своим биссусом — достигающими 20 см похожими на шелк шелкопрядов прочнейшими и тончайшими нитями, которыми они крепятся ко дну моря. Эти нити со времен античности использовали для создания драгоценной легкой и шелковистой ткани виссон (от того же βύσσος), которая была столь ценной, что даже в Италии XVIII в. за пару перчаток из биссуса пинн давали 20 золотых дукатов.}

39. "Таким же образом возникают и те из панцирных, которые не имеют раковины, например, морская крапива и губки - в расщелинах скал. [f] Существует два вида морской крапивы (актиний): один, живущий в углублениях, не отделяется от скал; другой, [живущий] на местах гладких и ровных, отделяется и [способен] переходить на другое место" [ИЖ.V.548а]. Эвполид называет в "Автолике" [Kock.I.272] морскую крапиву (κνίδη) (90) акалефой (α̉καλήφη) [Kock.I.272], также и Аристофан в "Финикиянках" [Kock.I.534; cp.62d]:

А всех прежде

Выросли стрелки лаванды

Со скалистой крапивой.

Также и в "Осах" [884]. Ферекрат в "Перебежчиках" [Kock.I.152]:

Равное время носить венок из крапивы.

Сифнийский врач Дифил пишет: "Крапива благотворна для кишечника, мочегонна и нетяжела для желудка; у собирающих ее она вызывает зуд, если они предварительно не намажут руки маслом". Она действительно жалит рвущих ее; за это и получила теперь называние "акалефа" (α̉καλήφη), что после незначительного изменения слова означает [b] "недоброе прикосновение" (α̉κάλη α̉φή). (Возможно, оттуда же название и крапивы-растения.) "Недоброе" - это эвфемистическая замена, она ведь не только неласкова или не "добра", но даже колюча и неприятна для прикасающихся к ней. Морскую крапиву упоминает в "Амфиарае" Филиппид [Kock.III.302]:

Передо мною устриц и крапив морских

Он выставлял, моллюсков ставил блюдечек.

В "Лисистрате" это слово обыгрывает Аристофан [549]: "О, самая мужественная из бабушек (τηθω̃ν) и злых, как крапива, матерей (μητριδίων)", поскольку τηθών может означать не только "бабушек", но и "асцидии", а для смеха к этому добавляются еще и "матери" {63} (μήτηρ).

{63 ...еще и «матери». — Можно читать также как: «О самая мужественная (дочь) бабок-асцидий и матерей актиний». Асцидии, как и актинии, напоминают по форме скорее растения, чем животных, и слегка похожи друг на друга (асцидия — надутый чехол, актиния — надутый чехол, увенчанный стрекалами-лепестками), так что возникает родственная картина, хотя на самом деле они относятся к совершенно разным биологическим типам.}

40. Пишет Дифил и о других панцирных моллюсках: "Сердцевидки [c] малых размеров с шероховатыми раковинами имеют нежное мясо и называются устрицами; они благотворны для желудка и легко перевариваются. Гладкие же, называемые царскими (некоторые даже называют их исполинскими (πελώριαι, венерки) [cp.92f], питательны, но плохо перевариваются; они вкусны и полезны для желудка, особенно самые большие из них. Теллины в больших количествах водятся возле Каноба, в особенности они изобилуют во время нильских разливов. Те из них, что называются [d] царскими, мягче и легче, они питательны и быстро проходят кишечник; однако речные теллины слаще. Питательные качества мидий весьма средние, они мочегонны и тоже быстро проходят кишечник. Лучше всех эфесские, особенно пойманные осенью. Мюиски меньше мидий, но слаще них и вкуснее, а также очень питательны. Так называемые черенки, которых зовут еще и дудками, и тростинками, и ноготками, содержат много невкусной жидкости, кроме того, они клейки. Самцы черенков имеют разноцветные, покрытые бороздками раковины, они полезны страдающим камнями [e] и другими нарушениями мочеиспускания. Самки черенков одноцветны и гораздо слаще. Их едят и вареными, и жареными, но лучше всего те, которых пекли на углях, пока их створки не раскрылись".

Как свидетельствует Фений Эресийский в сочинении "Убийства тиранов из мести", собирателей черенков называли "череночниками". Он пишет: "Филоксен пришел к тиранической власти из демагогов. За то что начинал он с ловли рыбы и собирания черенков, его прозвали череночником, однако, собрав некоторый капитал и занявшись торговлей, он [f] добился немалого влияния".

"Из гребешков более нежное мясо имеют белые, они не пахнут и благотворны для кишечника. Из черных и рыжих гребешков очень вкусны и мясисты крупные экземпляры. Вообще же они все очень полезны, легко перевариваются и благотворны для кишечника, если есть их, приправляя перцем и тмином". Упоминает их и Архипп в "Рыбах" [Kock.I.683; ср.86с]:

С ежами и с иглами, блюдечками, эсхарами и гребешками.

"Морские желуди, называемые так из-за сходства с плодами дуба, (91) различаются в зависимости от местообитания. Египетские, например, сладки, мягки, вкусны, питательны, содержат много сока, обладают мочегонным действием, благотворны для кишечника; остальные желуди слишком соленые. Морские ушки же плохо перевариваются, в жареном виде питательны. Камнеточец (φωλάς [ср.88а]), вкусен, но плохо пахнет и малосочен.

41. [Морские] ежи имеют нежное мясо, они сочны, сильно пахнут, сытны и легко перевариваются. Если их есть вместе со смесью меда и уксуса, а также сельдереем и мятой, то они полезны для желудка, сладки и сочны. Наиболее приятны и жирны ежи красного и яблочного цветов, также и те, мясо которых выделяет молочко, если его поскрести. Те же, что водятся [b] поблизости от Кефаллении, а также в Икарийском и Адриатическом морях ... [лакуна] ... некоторые их них горьковаты, живущие же на сицилийских утесах вызывают расстройство желудка".

Аристотель же пишет [ИЖ.IV.530а], что существует много родов морских ежей: один из них съедобен - тот, в котором есть "яйца", два же других называются спатанги и брисы. Спатангов упоминают и Софрон, и Аристофан в "Грузовых ладьях" [Kock.I.497]:

Спатанги же меня {64}

{64 Спатанги же меня... — У Аристофана в приапическом смысле: «пожирая, вычерпывая ложкой, и вылизывая начисто морского ежа-спатанга у меня внизу»; моллюски нередко становились материалом для эротических аллюзий, чему, как и многовековому убеждению в том, что их поедание способствует играм Венеры, немало способствовал их внешний вид.}

[с] На части рубят, жрут и гложут косточки.

Говорит о ежах в "Свадьбе Гебы" и Эпихарм:

Прибыли ежи и крабы, лишь они по влаге плавать

Не умеют, но отважно путешествуют пешком.

Деметрий из Скепсиса рассказывает в двадцать шестой книге "Троянского строя", как один наконец был приглашен на пир, где на стол были выставлены морские ежи; он взял одного из них, но не умел обращаться с этим кушаньем, а посмотреть, как это делают сотрапезники, не догадался. [d] Он схватил его зубами и принялся грызть вместе со скорлупой. Без толку провозившись и не понимая, почему еда такая жесткая и неподатливая, он воскликнул: "Негодная жрачка! Я не какой-нибудь слабак, чтобы бросить, но уж в другой раз ни за что с тобою не стану возиться".

Эти ежи, как сухопутные, так и морские, огораживают себя от нападающих частоколом колючек, превращаясь в собственных телохранителей: это подтверждает Ион Хиосский в "Финикийце" или "Кенее" следующим образом [TGF2.739]:

У сухопутных тварей я приветствую

Повадки льва, а не ежа презренного:

[e] Еж чуть заметит сильного противника,

Тотчас свернется в шар, торчащий иглами,

И ляжет, недоступный для зубов и лап.

42. "Одни из моллюсков-блюдечек, - продолжает Дифил, - малы, другие достигают размеров устриц. Они жестки, малосочны, однако запах у них совсем не едкий. Они очень вкусны и легко усваиваются; в вареном виде они также довольно вкусны. Пинны обладают мочегонным действием и питательны, но плохо перевариваются и усваиваются. Сходны с ними и трубачи, шейки которых очень полезны, несмотря на то что долго перевариваются; поэтому они хороши для больных со слабым желудком, хотя плохо проходят через кишечник и не весьма питательны. Их так называемые "маковки" у основания мягки и хорошо усваиваются. Поэтому они [f] полезны больным, страдающим слабостью кишечника. Багрянки занимают промежуточное положение между пиннами и трубачами: шейки их сочные и вкусные, остальное мясо имеет солоновато-сладкий привкус и легко усваивается; оно хорошо в качестве приправы. Устрицы зарождаются (92) в реках, бухтах и в открытом море. Наилучшими являются морские, если рядом находится река или бухта, - тогда они урождаются сочными, крупными и сладкими. Те же, что выросли на побережье или у скал, не имея доступа к илистой или свежей воде, - мелки, жестки и раздражают язык. Лучше всего они весной или в начале лета - набухшие, пахнущие морем, со сладковатым привкусом, они полезны и легко перевариваются. Сваренные с мальвой или со щавелем {65} или с рыбой, даже и сами по себе, они питательны и благотворны для кишечника".