Счастье Феридэ - Бадри Хаметдин

— Что? — просипел офицер и открыл глаза.

— Я говорю, что если ты собрался здесь переночевать, то у тебя ничего не получится.

— Это почему же?

— Вон там видишь полицейского? — Студент указал рукой на стоявшего у здания стража порядка. — Так вот. Он отведет тебя в участок и получит за это благодарность от своего начальства. А он ведь хочет получить благодарность…

Рыжий явно начал шантаж, и Ихсан, почувствовав это, решил помочь соседу.

— Что же мне делать? — испуганно произнес он.

— Я могу тебе помочь с жильем.

— Но мне нечем платить.

— А это и не нужно.

Ихсан с любопытством посмотрел на студента и, торжествуя в душе, недовольно произнес:

— Небось опять какая-нибудь помойка…

— Неужели я похож на содержателя помойки? — обиделся парень.

— Да и я думаю, что вроде бы нет.

— У меня есть дядя…

— Дядя? — перебил его майор, радуясь, что наконец-то настало время отыграться. — А у меня вот дяди нет… Умер бедняга в прошлом году…

Офицер для большей убедительности пустил слезу.

— Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, то помолчи, — разозлился студент.

— Тс-с-с! — Ихсан приложил палец к губам. — Как рыба…

— Так вот… — Рыжий вдруг остановился, ожидая очередной реплики своего соседа, но майор промолчал.

Ихсан украдкой взглянул на инвалида — тот во все глаза пялился на них.

— Мой дядя богат и добр. А для таких, как ты, он содержит пансион.

— Целый пансион? — изумленно покачал головой офицер. — Мне еще не приходилось встречать богатеев, готовых выбрасывать деньги на нищих… Хотел бы я на него хоть одним глазом взглянуть…

Студент обрадовался.

— Вот это я тебе и предлагаю!

— Ну да! — В глазах липового бездомного появилось что-то наподобие недоверия.

— Кроме того, — воодушевился радетель, — у тебя будет даже своя комната.

— Наверное, твой дядя — бог…

Скромная улыбка озарила лицо рыжего.

— Просто у него доброе сердце…

— И тяжелый карман, что тоже немаловажно… — осек собиравшегося перейти на поэтические образы студента Ихсан.

Тот растерялся от неожиданного продолжения своей тирады и, позабыв о том, что собирался сказать, сухо произнес:

— Так вы едете?

— Более привлекательных предложений на сегодняшний вечер у меня не было…

12

Коляска выехала на окраину города и катила по разбитой дождями и временем дороге. Ихсан молчал, слушая неумолкаемую болтовню студента обо всех прелестях жизни в пансионе и душевных качествах его дяди.

Наконец они въехали во двор какой-то усадьбы, и возничий громким «тр-р-р» остановил лошадь.

— Вот мы и на месте, — объявил студент и выпрыгнул из коляски.

Майор последовал за ним. Оказавшись на твердом грунте, Ихсан огляделся. Среди раскидистых деревьев, разбросанных по всей усадьбе, и мелких подсобных построек возвышались два здания: высокий каменный флигель с остроконечной крышей и небольшой одноэтажный домик из тесаных бревен.

— Вот это и есть пансион. — Рыжий указал пальцем на деревянный домик. — Там ты и будешь жить.

Ихсан зашагал к домику.

— Эй, ты куда? — остановил его голос студента. — Вначале мы должны познакомиться с дядей.

— Ах, да, — вспомнил майор и вернулся назад.

— Нравится? — поинтересовался рыжий.

— Аккуратный дворик, — заметил офицер. — Да и домик вроде бы получше ночлежки… Чисто вокруг.

— О, аккуратность и чистота свойственны моему дяде! — воскликнул парень. — Он ведь немец.

— А живет дядя, конечно, там? — Ихсан указал на флигель.

— Да. Как раз сейчас я и собирался отвести вас туда. Нужно решить кое-какие формальности.

— Так, значит, от меня что-то требуется?.. Но у меня нет даже документов…

Студент усмехнулся:

— Не беспокойтесь. От вас ничего не требуется, кроме вас самих. Идем.

Вслед за студентом Ихсан поплелся во флигель. Поднявшись по винтовой лестнице на второй этаж, они очутились перед закрытой дверью.

— Можно? — постучался рыжий.

— Да-да, — донесся голос.

Студент не спеша открыл дверь, и майор увидел сидящего за кедровым столом лысого мужчину. На носу у него поблескивали очки. Офицеру почему-то сразу пришла аналогия между сверкающей лысиной и блеском очков. Он хотел было даже отпустить на этот счет комплимент сверкающему родственнику рыжего, но сдержался.

— Ну, как вам, профессор, мой новый экземплярчик? — засуетился студент, указывая на свою добычу. — К тому же интеллигент!

— Та-а-ак, — протянул лысый, внимательно разглядывая гостя. — Как зовут?

— Христо, — пробубнил Ихсан наспех придуманное имя и, не спрашивая разрешения, уселся в кресло напротив профессора.

— Кем работаете?

— Да уже давно как не работаю…

— Почему?

Ихсан на мгновение опешил. Во-первых, потому, что вся эта процедура ему напоминала допрос, а во-вторых, он просто не знал, что бы такое соврать насчет работы.

— Я был инженером на шахтах в России… Приехал лишь год назад…

Профессор спросил что-то по-русски.

— Да мне и там было трудно с этим языком, — по-болгарски ответил майор, понимая, что насчет работы выкрутился не лучшим образом.

— Ясненько, — проговорил лысый и, сурово посмотрев на студента, спросил: — И где же ты выкопал этот экземплярчик?

— На вокзале. Где же еще… — пожал плечами студент, почему-то начиная волноваться. — Этот пьянчужка чуть ли не сам напросился…

Профессор подозвал к себе рыжего и что-то прошептал ему на ухо. Тот неожиданно побелел и выбежал за дверь. Ихсану стало тревожно на душе. Он сделал несколько грубейших ошибок и теперь понимал, что нужно быть осторожнее.

Рыжий возвратился минут через пять, держа в руке колбу с прозрачной жидкостью. Профессор достал из стола стакан и, поставив его на стол, взял из рук студента колбу. Налив до половины в стакан прозрачную жидкость, лысый подвинул его к Ихсану.

— Вы работали в России, значит, должны любить русскую водку.

— Но я хотел бы выпить с вами, — решил перестраховаться майор.

— О, нет, нет, — замахал руками профессор. — Я такие крепкие напитки не пью. А вам, по-моему, в самый раз… Пейте, не стесняйтесь.

Ихсан предположил самое худшее. Майору показалось, что его инкогнито раскрыто и теперь с помощью снотворного или какого-нибудь яда хозяин хочет избавиться от непрошеного гостя. Однако это было лишь предположение.

— Вы не пьете водки? — удивленно спросил офицер.

— Нет.

Ихсан указал на колбу.

— Значит, это все мое?

— Ну конечно, — улыбнулся хозяин усадьбы. — Все ваше. Смелее.

Майор чувствовал, что не должен пить, и поэтому тянул время. Но также он понимал: если его еще не разоблачили, то после отказа сделают это наверняка. Решение пришло само собой. Ихсан взял колбу с оставшейся водкой и пододвинул стакан к себе, оставив на самом краю стола.

— Я долью?

— Как вам будет угодно.

Майор опрокинул колбу, стараясь наливать так, чтобы выступающая над столом часть стакана перевесила. Наконец стакан не удержался на поверхности и, слегка качнувшись, свалился на пол.

— Ай-яй-яй! — простонал офицер и, поставив колбу на стол, нагнулся за стаканом.

— Ай-яй-яй! — услышал он на этот раз голос студента, а за ним и звон бьющегося стекла.

Разогнувшись, Ихсан растерянно произнес:

— Столько добра загубил.

— Ничего, ничего, — раздосадованно проговорил лысый. — Сейчас студент все уберет.

Рыжеволосый юноша исчез за дверью. Профессор взглянул на ручные часы и недовольно замотал головой:

— Меня ждут мои пациенты… Извините, я должен минут на двадцать отлучиться.

Встав из-за стола, он вышел, оставив дверь приоткрытой. Ихсан, оказавшись один, решил, что пришло время действовать. Его еще в самом начале привлекла кипа разложенных на столе бумаг. «В них могут значиться имена тех, кто попадал к профессору», — подумал Ихсан и принялся бегло просматривать исписанные мелким почерком листки. К его большому огорчению, большинство из них было написано на немецком языке. Ему также удалось отыскать какие-то списки с пометками на латыни, но содержания их майор не смог понять. Наконец в его руки попала тетрадь и… «О, Аллах всемогущий! — содрогнулся Ихсан. — Это же дневник Феридэ!» Майор открыл последнюю исписанную почерком любимой станицу и прочитал:

«Сегодня во сне я видела Смерть… Она сказала мне, что вернется через несколько дней, чтобы забрать меня навсегда…

Это был всего лишь сон, но я чувствую, что действительно больше трех дней вряд ли протяну…

Каждое слово, выведенное в дневнике, мне дается с трудом. Руки отказываются повиноваться…

Уже больше недели я не в силах подняться… Меня пичкают каким-то странным лекарством, от которого становится хуже и хуже… Я говорила об этом доктору, но он считает, что нужно продолжать прием его препарата… На всякий случай — прощайте…