Кокон для души (СИ) - Белецкая Наталья

После обеда мы продолжили занятия. Амран поведал о системах счета. Время тут считалась в ранах. Местная минута называлась клепсидра, сто клепсидр составляли ран. Основываясь исключительно на своих ощущениях, я посчитала размер этой клепсидры — примерно полторы минуты. Соответственно, ран — это около двух с половиной часов. Десять ранов — сутки. Путем несложных вычислений удалось высчитать, что сутки на Ении равны примерно двадцати пяти часам.

Так же я записала единицы измерения расстояния. С помощью местной измерительной ленты, мы замерили мой рост, а потом, я перевела, что получилось в привычную мне систему. Оказалось, во мне примерно сто восемьдесят два сантиметра! И-го-го, то есть о-го-го сколько! Лоран ненамного выше — сто восемьдесят шесть, Уорн — сто девяносто один, Раинель — сто девяносто пять и Амран два двенадцать. В общем, все очень рослые.

Следом Амран решил рассказать мне про систему веса, но я взмолилась о перерыве: сил не было пересчитывать еще и вес. В своем репертуаре брякнула о том, что сидя столько времени за столом, можно заработать геморрой. Естественно, келрит полюбопытствовал, что же это за страшное заболевание, и посоветовал сходить к Раинелю, чтобы провериться. А то мало ли? Поразит меня ужасная болезнь — геморрой…

Столько заботы было в его голосе, что я не выдержала и расхохоталась. Пришлось рассказать.

Что ж у меня за мысли такие: то про засосы, то про геморрой? В любом случае, Амран решил, что действительно пора завязывать с учебой, и мы пошли в сад прогуляться. Разговор завязался о расах этого мира.

Я рассказала о том, что у нас есть сказки про эльфов, и в целом многое про них рассказано в этих сказках верно. Амран поведал о том, что есть множество миров, таких, как Ения или Земля. Бывает такое, что меж мирами возникают коридоры, иногда спонтанно, иногда по желанию богов, и сквозь эти коридоры в другие миры проникают люди, эльфы и другие расы. Есть теория о том, что очень давно келриты так же попали на Ению. Через коридор, который построила Орния. Амран пытался найти доказательства или опровержения этой теории, но никаких документов не сохранилось, только сказки и легенды.

Это был, один из немногих дней в этом мире, когда я не засыпала днем после еды или прогулки. Вечером, конечно, мне жутко хотелось спать, но радовало то, что с период растительного существования, похоже, завершился. Еще мне удалось отговорить Амрана от ночных бдений в моей комнате. Теперь на столе появился шарик на подставке — артефакт, с помощью которого я могла позвать Лину или побратимов.

Тем же вечером в мою комнату постучался Раинель. За ужином я прочитала лекцию о приличиях в моем мире, особо упирая на то, что входить в комнату без стука — признак плохого тона. Подействовало, как видно. Эльф явно пришел поговорить, и с одной стороны, мне было любопытно, почему он убежал в прошлый раз, а с другой — глаза закрывались от усталости.

— Вижу, что ты хочешь спать, — начал Раинель, — поэтому скажу сразу… в тот раз я быстро ушел, потому что меня задело образовавшейся связью.

— Что? — к концу дня я туго соображала.

— Связь между нами образовалась, и это было немного неожиданно для меня. Очень сильные ощущения, резкие… — немного помявшись, объяснил эльф.

— А-а-а связь, — глубокомысленно зевнула я, — это хорошо. Научишь меня закрываться и ставить блоки на эмоции? А то Лоран занят.

— Блоки? Да, научу, но ты точно уверенна, что хочешь закрыться от нас?

— Конечно! Бывает, надо побыть одной, а то иногда скажешь что-то, или подумаешь…

— Ты про лухыдру? — удивился Раинель. — Весело же было! Мы пять лет назад побратались, сначала странные ощущения, потом уже привыкаешь не стесняться собственных эмоций.

— Ага, и это мне говорит тот, кто боится сойти с ума, но с побратимами своими страхами не делится! — усмехнулась я.

Эльф смутился и немного расстроился. За завтраком и ужином я не почувствовала его эмоций, но сейчас от эльфа шла досада, стыд, грусть — в общем не очень позитивные чувства.

Совершенно неожиданно для себя, подошла к Раинелю и обняла его, правда, сразу же отстранилась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не расстраивайся, — мягко попросила я, — иногда ситуация кажется безвыходной, пока не поделишься с кем-то. Даже если решения не найдешь, все равно станет легче. Это тяжело, решиться рассказать о сокровенном, о том, что на душе. Кажется, что не поймут и осудят, но и держать в себе тоже не вариант.

— Я думал, это проявление слабости и незрелости. Делится тем, что пугает…

— Да ладно! Каждый человек чего-то боится, это нормально. Сойти с ума — ужасная перспектива. Хотя, — сказала я, подумав, — сейчас тебе это не грозит. Наверное.

Раинель удивленно на меня посмотрел:

— Наверное? Ты передумала насчет ритуала?

— Нет. Но меня гложет то, что вы зависимы от меня. Ваши жизни. Не хочу, чтобы вы погибли, если вдруг умру я. Скажу по опыту прошлого мира, — грустно усмехнулась, — умереть можно в самый неожиданный момент. Но и решиться на это… Я не люблю вас. И вряд ли полюблю, а секс просто так… Как потом в глаза смотреть?

— Как всегда, — протянул эльф, — для нас ничего не изменится. Ты судишь сама себя, используя мораль другого мира. У нас другие традиции и другая мораль.

— Вот именно! Другая мораль! Понимаешь, я по-другому воспитана, и не могу по щелчку пальцев поменять то, что в меня закладывалось на протяжении всей жизни.

— От тебя никто этого не ждет.

— Ждете, — грустно констатировала я, сев на кровать, — все понимаю. Вы решили просто подождать, пока дозрею…

Эльф присел рядом и взял меня за руку. Чуть вытянутые ладони с длинными костистыми пальцами, коротко подстриженные ногти. Сказала бы, что это — пальцы пианиста, если бы не мозоли от меча.

— Да, мы решили дать тебе время привыкнуть к нам. Понять. Но никто не ждет, что ты сразу согласишься. Никто не думает об этом. — Раинель стал поглаживать мои пальцы. — Ты говоришь о том, что надо уметь делится тем, что тебя гложет. Поделись, расскажи.

— Подловил, — слабо улыбнулась я, аккуратно забирая свои пальцы из рук Раинеля, — даю советы, но сама даже не подумала о таком. Ладно. Меня действительно этот ритуал пугает, но сейчас я не готова об этом рассказывать: очень хочу спать.

— Доброй ночи, — пожелал эльф.

Он встал с кровати и направился к двери, но я остановила его:

— Раинель?

— Да? — мужчина оглянулся.

— А почему ты не хочешь учить меня ставить блоки на эмоции?

Эльф опустил взгляд, а потом сознался:

— Мне не хочется, чтобы ты ходила все время, закрывшись, — он посмотрел мне в глаза, — я…мне нравится твои эмоции, они чистые, такие теплые, особенные.

Да, делали мне разные комплименты, но чувства никто не хвалил.

— Я научу тебя ставить блоки, — продолжал он, — но у меня есть просьба: не закрывайся все время.

— Договорились!

Как только Раинель ушел, я упала на кровать и сразу заснула.

Потянулись насыщенные дни моего обучения. Цифры, буквы, история, геральдика, экономика, этикет, политика, основы магии — это еще не полный список тем для изучения. К слову о геральдике, Амран решил помочь выбрать символ для рода. Он был уверен, что я захочу основать свой род. В этом мире это очень большая честь, не принято отказываться от такой возможности. Но, как на главу рода, на меня накладывалась огромная ответственность, так что я не спешила рисовать собственный герб и писать девиз. Сначала хотелось изучить другие возможности. Например, вступить в другой род.

Такое решение принимал, как правило, глава рода. Чаще всего во главе стояла женщина, матриарх, но, бывало, правили и мужчины. Как, например, в случае с василиском. Род Уорна — один из самых древних в империи, насчитывал огромное количество поколений, но сейчас должен был прерваться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Если Уорн женится, то он перейдет в род жены. Правда, тут имелась возможность передать родовые регалии дочери, если мать, конечно, будет не против. Но, как я поняла, вероятность такого развития событий была невелика, девочек тут рождалось мало. Семья, в которой росли две или три девочки, считалась благословенной. А для василиска надо было хотя бы две дочери: одну продолжить род жены, а вторую — мужа.