Соблазненные луной - Лорел Гамильтон

– Конечно, не понимаешь. Откуда тебе понять? Спать с человеком – еще приемлемо, но не с эльфом-крошкой. Желание перевесило вчера мой здравый смысл. Я была опьянена магией. А теперь протрезвела.

– Но тебя изгнали из Благого Двора, Мэви, а Неблагой Двор не обращает внимания на происхождение, только на результат. Важно не откуда ты взялся, а чем ты можешь быть полезен.

Она качнула головой:

– Сегодня у меня никак не получается спрятать глаза. Я не могу заставить их скрыться под гламором, и я не знаю почему. Я десятки лет носила гламор, я к нему привыкла, будто к своему настоящему внешнему виду. И вот я не могу защитить им глаза. Ты дала мне силу, Мерри, но и отняла кое-что.

– Так, значит, я виновата в том, что ты трахнулась с Шалфеем?

– Может быть, – сказала она, но слова прозвучали неуверенно. На самом деле она так не думала.

– Не имеет значения, что о тебе подумают при Благом Дворе, Мэви. Если ты туда и вернешься, Король Света и Иллюзий тебя уничтожит. Но тебя с радостью примут при Неблагом Дворе. Ты можешь поехать с нами и сегодня же оказаться в самом сердце волшебной страны. – Я смотрела ей в лицо и успела заметить вспыхнувшее в глазах желание прежде, чем она успела его скрыть. Она вежливо улыбнулась:

– Я благая сидхе, Мерри.

– И я принадлежал когда-то к золотому двору, – сказал Холод.

– Никогда ты к нему не принадлежал, Джекки Иней, никогда!

Он улыбнулся очень холодно.

– Позволь я перефразирую. Когда-то меня с трудом терпели при дворе красоты и иллюзий. Терпели, потому что моя сила росла, когда силы остальных таяли. Я рос благодаря людским верованиям, а не стараниями кого-то из сидхе. Обо мне люди помнили, даже когда позабыли всех ваших дивно-прекрасных богов. Крошка-мороз, Джекки Иней, Джек Холод.

Он опять шагнул к Мэви, и на этот раз она не удержалась и попятилась – самую малость.

– Но кто помнит теперь о Конхенн? Где все стихи и песни, что тебе пели? Почему помнят обо мне, а тебя забыли?

– Не знаю, – прошептала она.

– И я не знаю, но так оно есть. – Он наклонился к самому ее лицу, чуть ли не к губам. – Они меня помнят, хотя забыли почти всех. Загадка.

Он начал светиться, словно в нем спряталась луна; свет вспыхнул в глазах, посеребрив их почти до оттенка его же волос. Волосы сияющим ореолом взметнулись вокруг тела под исходящим от него волшебным ветром. Он стоял перед Мэви, словно греза, отлитая из расплавленного серебра.

Так близко от его магии она не могла ему не ответить. Слишком долго она жила без прикосновений сидхе. Такую жажду не утолить за одну ночь, и нескольких касаний магии недостаточно. Такой голод много сильнее.

Ее магия выплеснулась золотистой вспышкой, отбелила ее волосы, заставила их разметаться по воздуху. Холод стоял к ней так близко, что их сила перемешивалась, золото и серебро сплавлялись воедино между их телами. От божественности здесь не было ничего, просто сила сидхе.

Я смотрела на них и думала, что понимаю своих предков-людей, считавших сидхе богами. В наше время их, наверное, приняли бы за ангелов – а может, за пришельцев с Марса. Я смотрела на их сияние и даже сквозь сияющий ореол различала откровенное желание на лице Мэви. А на лице Холода было только удовлетворение.

Он наклонился, прижавшись к ней сияющими губами. Поцелуй был вполне целомудренным – физически, – но магия ударила в Мэви копьем серебряного света. Длинный луч силы едва ли не рассек пополам золотистое сияние. На миг оно потемнело в центре – вспыхнуло как настоящий костер, красным и оранжевым. Но Холод тут же отстранился, шагнул назад, оставив ее сиять в одиночестве.

– Ты мне не отказала бы. Даже сейчас, когда воспоминание о Шалфее грызет твою душу.

Его магия схлынула, оставив ему его обычную бледную красоту, но уже не победительное сияние.

Магия Мэви чуть поблекла, когда она ответила:

– Я могла бы взять в постель кого-то из малых фейри в любой день из прошедшего века. Изгнанника, такого же, как я. Я этого не делала, потому что надеялась, что однажды двор узнает об измене Тараниса, и я вернусь, когда он умрет. Любовников-людей мне бы простили, благие всегда любили развлечься с людьми под покровом тьмы. Но до малых фейри опускаться нельзя – если хочешь сохранить репутацию при Высшем Дворе фейри.

– Есть и другой Высший Двор, – напомнил Холод.

Она качнула головой:

– Нет. Для меня – нет.

На это головой покачал он:

– У нас такие высказывания в ушах навязнут во время визита к Благому Двору.

– Ты многое забыл, Холод. Мои соплеменники способны и не на такие высказывания.

Страж вздохнул:

– Я помню даже слишком хорошо, Мэви. – Он погрустнел на миг. – Не хочу туда возвращаться и видеть, как они посматривают на нас свысока.

– Ну так останься здесь, со мной. – Она повернулась ко мне: – Не езди туда, Мерри. Таранис не просто так хочет, чтобы ты приехала. Он ничего не делает просто так, а его мотивы вряд ли тебе понравятся.

– Знаю, – сказала я.

Она сжала руки в кулаки:

– Так зачем тогда едешь?

– Затем, что она будет королевой Неблагого Двора, а начинать царствование с демонстрации страха перед Таранисом недопустимо, – ответил появившийся в дверях Дойл.

– Но вы и вправду боитесь Тараниса, – сказала Мэви. – Все его боятся.

Дойл пожал плечами. На нем были заправленные в сапоги до колена черные джинсы, черная футболка и черная кожаная куртка. Даже пряжка на ремне была черная. Только украшавшие острые уши сережки были серебряные, а в мочках – по крупному бриллианту.

– Боимся или нет, а на лицах должна быть только храбрость.

– И ради этого стоит умереть? Стоит дать убить Мерри? – Она довольно театральным жестом указала на меня. Ну, в конце концов, она актриса. Впрочем, сидхе любят позу даже без профессиональной подготовки.

– Королева Андаис убьет его, если он убьет Мерри.

– Он выпустил Безымянное только чтобы убить меня и сохранить свой секрет. Ты правда думаешь, что его остановит угроза войны между дворами?

– Я не говорил о войне, Мэви.

– Ты сказал, что королева убьет Тараниса, это означает войну.

Дойл покачал головой.

– Я думаю, что в случае убийства наследницы Андаис сделает одно из двух: либо вызовет его на личный поединок, чего Таранис не захочет, либо пошлет к нему убийцу тайно.

– То есть Тараниса убьешь ты, – расшифровала Мэви.

– Я больше не Мрак королевы. – Дойл подошел ко мне. – Я слышал, у ее гвардии новый капитан.

– Кто? – спросил Холод.

– Мистраль.

– Громовержец... Но он давно в опале.

Дойл кивнул.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});