Великие любовницы - Эльвира Ватала

Король понял, что все в нем восхищает воспитательницу его детей. А ему, стареющему могущественному королю, уже очень хочется спокойствия и тепла. Ему начинают надоедать шумные балы, маскарады, игра в карты, охота, он все чаще и чаще хочет пребывать в обществе умной, спокойной, трезвой женщины. А то, что она старше короля на целых пять лет, ему не мешает. Она еще очень даже хороша как женщина. Тридцать восемь лет было Ментенон, когда она познакомилась с королем. Тридцать три года она будет царствовать полновластно в Версальском дворе. Она станет первой советницей короля, перед которой по стойке смирно стояли министры, ловя каждое ее слово. Дело дошло до того, что перед тем, как идти к королю с бумагами, они чуть ли не в очередь выстраивались перед Ментенон: она должна была просмотреть их первой, и только после ее одобрения они несли их королю. Долго, очень долго, годами, прокрадывалась эта незаметная вдовушка к сердцу и ложу короля, как бы все время говоря себе: только бы заманить его в ловушку, а там-то я уж смогу удержать его при себе. Замечательно смогла.

Король Филипп Красивый и его жена Хуана Кастильская Безумная. Король Генрих VIII. Художник Г. Гольбейн-младший. Королева Англии Елизавета I. Мария Стюарт. Королева Шотландии. Король Франции Генрих IV. Французский король Людовик XIV. Фридрих II. Король Прусский. Король Франц-Иосиф и его супруга Елизавета (Сиси).

Но сейчас до победы над Монтеспан еще далеко, хотя король все чаще и чаще сравнивает в мыслях этих двух женщин, и далеко не в пользу своей фаворитки. И вот, когда однажды во время одного из Версальских вечеров, когда король играл в карты, а маркиза Монтеспан забавляла общество своим ядовитым остроумием, под острие ее язычка опять попала Ментенон. Король ничего не сказал, кажется, даже не слушал, но когда, как всегда спокойная, Ментенон, то есть еще пока мадам Скаррон, хотела уходить и прощалась со всеми, король поднял глаза от карт и сказал: «Спокойной ночи, маркиза Ментенон!» А знаете, дорогой читатель, что это означает? Что бедная вдова Скаррона получает в подарок от короля богатое поместье Ментенон и становится отныне госпожой маркизой. Ну, теперь-то Ментенон может не церемониться с Монтеспан. «Отлились кошке мышкины слезки». Теперь она на каждый сарказм Монтеспан парирует с еще большим хладнокровием, на который даже находчивая Монтеспан не могла сразу найти ответа. Отношения между ними настолько обостряются, что быть вместе они уже не могут. Ментенон решает оставить свою должность у Монтеспан и уйти совсем. Но ей уже заготовлено место: в спальне короля. Она сейчас займет уже навсегда место первой фаворитки короля. Могущественной и так отличающейся от всех предыдущих. Место балов заступили молитвы. Две прекрасные молельни построил король для своей любовницы, где они рядом часто стояли перед иконами, погружась в молитвы. Затих Версаль. Нет уже там веселых забав, балов, маскарадов, балетов. Вместо этого умные и нудные разговоры с писателями, поэтами, философами, учеными. По-прежнему тихая, спокойная, хоть не всегда в черных, но всегда в каких-то приглушенных тонах одежды, ласковой кошкой, а на самом деле хищным зверем, ходит Ментенон по своему Версалю. Она уже законная жена короля, поскольку не гоже ей жить даже с королем в греховном союзе. Он тайно венчается с ней, и, того гляди, она скоро официально будет объявлена французской королевой. До этого, конечно, не дошло, но такие планы лелеяла Ментенон, прекрасно овладев сложным искусством обуздывания монархов. «Не думайте, что легко служить царям», — сказала на суде Временного российского правительства подруженька царицы Александры Федоровны недалекая Анна Вырубова. Эта глупая женщина еще много выскажет очень точных сентенций. Да, королям служить трудно. Сама по себе наука обольщения мужчин — сложная наука, тем паче королей. Надо отказаться от своего «я» и всецело служить своему божеству — монарху. Маркиза Монтеспан поплатилась жестоко, что не пожелала отрешенно служить королю, попробовала стать над ним, и что? Полетела в пропасть. Ментенон учла ее ошибку. Прежде всего, она изучает вкусы и повадки короля и смело им следует. Ага, король не любит запаха духов. Его мать, Анна Австрийская, сильно душилась, и на всю жизнь королю стал ненавистен этот запах. Ментенон следит за тем, чтобы приезжающие в Версаль дамы не были надушены. Ага, король любит свежий воздух. А его «свежий воздух» — это элементарные сквозняки. В карете, даже зимой, настежь открывались окна, что для Ментенон, выросшей в сырах и холодных стенах тюремной камеры и вечно мерзнувшей, — нож острый, но она терпит. Терпит, хотя простуживается, заболевает, кашляет, кутается в теплые шали. В комнатах короля всегда настежь открыты окна, она начинает открывать их и в своих апартаментах, хотя это истинное убийство для нее. Чтобы как-то закамуфлировать этот вечный сквозняк, приказала построить шкаф без дверей, обитый внутри пикованным атласом, и в эту «маленькую» комнатку всунула столик, кресла и софу и так спасалась от сквозняков. Этот шкаф, приносимый из комнаты в комнату, стали называть «улочками», и так появились знаменитые маленькие будуары, в которых-то улочках, все более и более увеличивающихся размеров, дамы в дезабилье принимали утренних гостей, а маркиза Помпадур в нем беседовала с Вольтером. И если на каких литографиях вам попадется когда картина, представляющая полуголую маркизу Помпадур в обществе великого философа, знайте, дорогой читатель, — это «улочки» знаменитой Ментенон. Король любит хорошо поесть. Ментенон заботится о хорошей кухне и никогда не забывает поставить на его ночной столик груду свежих слоеных пирожков и графин вина, ибо часто король имел желание и ночью покушать. Отдохнул король душой и телом при своей новой метрессе. Он ее называл «Ваша солидность», наверное, потому, что она с такой поразительной скрупулезностью относилась к своим обязанностям. Солидность перешла и на королевский альков. Достойно, как благовоспитанный муж, хаживает теперь король в спальню к Ментенон. Она смущена: как-никак ей уже за седьмой десяток перевалило, да и король к седьмому десятку приближается, вроде неудобно плотским делом со старым телом заниматься. Она к аббату: «Господин аббат, не совершаю ли я греха и как мне поступить: король все еще хочет меня как женщину». — «Терпи, милая», — строго сказал ей аббат-исповедник. Овечка божия должна знать, какое огромное значение для государства имеет психическое состояние короля. Даже ребенку сегодня ясно, что секс успокаивает нервную систему. «Делайте сколько угодно, когда угодно и до любого возраста», — гласит сегодняшняя формулировка. Ну а раньше не очень знали, до какого возраста «можно». И добродетельные христиане типа маркизы Ментенон здорово угрызениями совести мучились: вроде старое тело, а делают с ним то, что молодому только положено. Она, конечно, подобно маркизе Монтеспан, шпанских мушек королю не давала, наоборот, всеми способами старалась отвлечь короля от греховных мыслей. Конечно, он мог бы найти «утешительниц» с молодым и красивым телом, но, во-первых, короля одолела набожность, и ему вроде стало неловко господа бога нелегальным распутством обманывать, раз законная жена есть, во-вторых, он устал от «молодых и красивых».

Словом, дорогой читатель, из всего следует, что король чуть ли не до самой своей последней минуты, жестокого заболевания, гангрены ног, которая его в могилу свела, к Ментенон в спальню хаживал, и не всегда чтобы там какой государственный трактат ей прочитать. Впрочем, трактаты читались чаще, конечно, чем совершались половые сношения. Он перенес свой стол в кабинет Ментенон и там начал принимать министров и вершить государственные дела.

До самой последней минуты будет она с королем. «Свою смерть он принял на ее коленях», — можно бы так романтично резюмировать. Но смерть короля была страшна, хотя принял он ее с величайшим мужеством, преодолевая дикую боль, одуряющий запах гниющих до костей ног, принимая последний ласковый взгляд своей верной тайной жены. После его смерти она удалилась в свое поместье. Король назначил ей очень даже приличную пожизненную пенсию, и регент Филипп Орлеанский строго соблюдал своевременную ее выплату вдове короля. В своем доме она вела ту же размеренную, спокойную жизнь. В определенные часы вставания, прогулки, молитвы, принятие пищи — все по установленному раз и навсегда распорядку. Ее маленькое поместье, конечно, ничем не напоминало монастырскую келью, ну разве тем, что его обитательница поистине вела совершенно замкнутую монастырскую жизнь, и ее однообразное течение никогда и ничем не нарушалось. Ну разве тем, что однажды ей сообщили, что на пороге дожидается ее русский царь — Петр I, который очень желает познакомиться с женщиной, сумевшей завоевать такие глубокие чувства могущественного французского короля. Ментенон тогда уже лежала больная, накануне своей смерти, но разрешила русскому царю войти к ней. Петр I сел на стул и долго молчал, внимательно ее разглядывая. Худая старуха с морщинистым лицом и седыми лохмотьями волос! Эта ведьма «трясла» Францией? Царь посмотрел, посмотрел, горько улыбнулся и тихо, без слова и прощания, вышел. Он, наверно, думал, как же дико может шутить жизнь и время!