О, мой бомж (СИ) - Джема

- Как раз то, что нужно. Мы и поедем домой.

- Нет! Нет! И нет!

Меньше всего я хочу оказаться с ним наедине.

- Я отказываюсь находиться с тобой вместе без свидетелей.

- Давай подхватим вот того парнишку, - Горский тыкнул пальцем в сторону тротуара и даже слегка притормозил. – Чтобы тебе не страшно было. Можно еще кого-нибудь. Пусть посидят на диване тихонечко, пока мы с тобой будем вопросы решать.

- Ты маньяк, Горский.

Он пожал плечами.

Горский, как оказалось, жил в элитном жилищном комплексе. Цены на квартиры здесь были выше облаков. Вестибюль напоминал зеркальную галерею Версаля – роскошные хрустальные люстры, свисающие с потолка, богатая штукатурка, кожаные диваны, зеркальные поверхности и мрамор.

И посреди этого великолепия, взирающая на всех с величием королевы консьержка.

Даже воздух здесь пах по-иному. Деньгами. Большими деньгами.

И мне подумалось, если так выглядит подъезд, то в квартире Горского непременно должен быть золотой унитаз.

Слава Богу, его квартира не ослепляла королевской роскошью. Она была просто современной и стильной. И очень большой. В прихожей могла поместиться вся моя квартира целиком.

- Нам сюда.

Он провел меня в гостиную.

У панорамного окна, из которого открывался потрясающий вид на ночной город стоял круглый стол, сервированный ресторанными блюдами. В центре стола возвышался подсвечник со свечами.

- Ты решил заманить меня на свидание, – я даже не спрашивала, утверждала.

- Отнюдь, - беспечно отозвался он. – Это мой обычный ужин.

- Со свечами.

- У нас часто выключают свет, - пожал плечами он.

- Вот давай только поговорим без всей этой ерунды, - отрезала я, нисколько ему не веря.

- Как скажешь, - сказал он, и в этот миг в квартире погас свет.

- Ты это сделал?

- Как? – удивился он. – Я же стою здесь, с тобой. Посвети-ка телефоном, я зажгу свечи.

После нескольких щелчков зажигалкой стол озарился мягким желтоватым сиянием свечей. Комната теперь выглядела поистине волшебно.

Злость на Горского за то, что он все подстроил (а я была уверена, что он и со светом постарался, потому что не бывает таких совпадений) незаметно отступила.

Я подумала: а почему бы и… да.

У меня никогда не было таких свиданий. С Игорем у нас все завертелось со времен студенчества, а студенты народ небогатый – там совсем другая романтика. Да и потом, когда мы с ним поженились, он меня по ресторанам не водил, потому что считал, что бессмысленно выбрасывать деньги на еду. Вкусно можно поесть и дома.

Так красиво сервированные блюда я видела только в кулинарных шоу по телевизору.

- Откуда ты узнал, что я люблю средиземноморскую кухню?

- Данька сказал, что ты любишь рыбу, а остальное я додумал.

- Додумывать ты умеешь.

Я шагнула на опасный путь.

Сейчас я могла испортить хрупкое вынужденное перемирие между нами. На переоформление фирмы Ивана Никифоровича на меня я согласилась. Ради Даньки. Так у меня будет гарантированная работа и заработок, зависящий только от меня самой. Поэтому в последнее время с Горским мы общались чаще, чем мне хотелось бы. Хорошо, что только по телефону. Лютаев занимался подготовкой необходимых документов. А впереди меня ожидал поход к нотариусу.

- Додумывать умею, - согласился Горский. – Прости. Я очень виноват перед тобой. Я не должен был верить чужим словам. Мне нет оправдания. Я так сильно тебя обидел.

- Этот стол – твои извинения?

- Нет, что ты. Просто хотелось, чтобы ты немного расслабилась. Я считаю, что бесполезно что-то говорить и делать красивые жесты. Только поступками можно загладить вину.

- Ты просишь прощения за то, кем считал меня. С большой натяжкой это можно отнести к недоразумению. Кто-то сказал, кто-то, не проверив, поверил на слово. Но твой спор, Горский! Там инициатива исходила именно от вас. Вы придумали, вы организовали. И здесь нельзя свалить вину на кого-то третьего. Ты жестоко посмеялся, а я наивно поверила в твою историю.

- Это был самый идиотский поступок за всю мою жизнь. Но я ни о чем не жалею, - он неожиданно улыбнулся. – И если бы я знал, что итогом станет встреча с тобой и появление Дани, я бы каждый день, нарядившись бомжом, ходил бы под твоими окнами до тех пор, пока бы ты меня не заметила. Вы с Данькой – самое лучшее, что могло когда-либо случиться со мной. Я люблю вас, Кать. Вы – самые главные люди в моей жизни.

Я оторопела. Я не ожидала признания от Горского. Да, я видела, как трепетно он относится к Даньке. Но я не могла и подумать, что он что-то чувствует ко мне.

- А еще я должен был кое-что тебе отдать, - Горский опустил руку в карман пиджака и вытащил мою трудовую книжку. – Я не имел никакого права тебя задерживать, но и отпускать не хотел. Потому что я не представляю своей жизни без тебя.

Я забрала зеленую книжицу и положила перед собой. Вот и уволена.

- Есть еще кое-что, что я хотел сделать уже давно.

Горский встал из-за стола и подошел ко мне и вдруг… стал опускаться на колени? Ну, это уже явно перебор. Зачем он ставит меня в такую неловкую ситуацию?

Однако я ошиблась. Горский встал передо мной не на колени, а на одно колено и в руке его была бархатная коробочка с безумно красивым кольцом, переливающимся россыпью бриллиантов.

- Я прошу тебя, Кать, стань моей женой. Я хочу, чтобы у нас была настоящая семья.

Это было так неожиданно, что я растерялась.

- Я так не могу, Виктор, прости. Мне нужно время все переварить, осмыслить. Сегодня я рассчитывала на совсем другой разговор.

- Хорошо, - сказал он, но кольцо не убрал, наоборот, надел его мне на палец.

Я хотела снять его, но он остановил.

- Оно тебя ни к чему не обязывает. Носи его, пока думаешь.

Украдкой я посмотрела на руку. Безумно красиво.

- Мы так и ничего не решили, что говорить Дане. Я не представляю, как ему объяснить, почему мы не сможем жить вместе.

- Почему не сможем? Я хочу тебе кое-что показать. Пойдем.

Он увлек меня за собой.

- Давай руку, а то расшибешься в потемках.

От его ладони исходил жар, который странным образом передался мне и распространился по всему телу.

Он подвел меня к одной из дверей и открыл ее, подсвечивая пространство фонариком на телефоне.

- Это что? Детская? – с удивлением спросила я.

- Да, я сделал комнату для Дани. Даже смешариков на стене изобразили. Я хочу быть его настоящим отцом, а не воскресным папой. Переезжайте ко мне. Я готов на все ради вас.

- А если я тебе поставлю условия?

- Ставь. Любые.

- Во-первых, с нами переедет Филипп.

Я загнула палец.

По лицу Горского прошла судорога.

- Во-вторых, сделай документы Антонычу и оформи ему хорошую пенсию.

- В-третьих, пообещай мне, что не станешь ко мне домогаться никаким образом.

- Обещаю, - легко согласился Горский, а я-то так надеялась, что он включит заднюю. – И ты пообещай, что переедете в ближайшее время.

- Обещаю.

Горский вытащил из-за спины сложенные крестом пальцы.

- Ты соврал мне! А как же: я выполню любое условие!

- По поводу последнего – да! Я не смогу его выполнить. Потому что я хочу тебя. Безумно хочу. Каждый раз как тебя вижу, не могу ни о чем другом думать.

Внезапно его руки оказались на моей талии.

Я попыталась избавиться от них, но он лишь сильнее впечатал меня в себя.

- Прости, я слишком долго этого ждал, - прохрипел он и впился в мои губы.

Вот же сволочь! Заманил… и… и…

Больше я не могла ни о чем думать. Мозг просто расплавился от нахлынувших ощущений. Не только мозг, я сама плавилась в его руках. Его горячие губы отнимали у меня волю. Они терзали мой рот жадно, с упоением. Ладони скользили по моему телу, вызывая мелкую дрожь. Стон, вдруг сорвавшийся с его губ, лишил меня остатков разума. Я уже была готова лететь с ним в пропасть его опаляющей страсти. Но я должна быть сильной… Должна оттолкнуть его. Должна сопротивляться. Его желание, горячее, безумное, всепоглощающее передавалось мне, скручивалось в тугой узел внизу живота. Не прерывая поцелуя, он легко подхватил меня под задницу. Через тонкую ткань брюк я чувствовала каменную твердость, упирающуюся в меня. Я обвила его бедра ногами не потому, что поддалась ему, а чтобы не упасть. Я скажу ему, что так переговоры не ведут. Обязательно. Как только он разорвет поцелуй.