Демоны души (СИ) - Ласточкин Дмитрий

«И ты встречался с такими? А с кем?»

«Пару раз… Неважно с кем. Их Ци схожа с этой, хоть и немного не такая. Видимо, это бог, но не из той расы, что я встречал.»

«И что это нам даёт?»

«Ничего. Если кто-то из богов захочет нас сожрать — он нас сожрёт. Был бы я в полной силе — я бы прогнал его пинками под зад. Но сейчас… извини, девчушка, я не могу помочь»

Тяньша на несколько секунд задумалась, потом снова спросила.

«Артайус, а как разрушить нашу связь? Безопасно»

«Ты что — хочешь меня бросить⁈» — в голосе медведя были бравада и недовольство.

«Ты сам сказал, что нам конец. Но мне-то, может, и конец, а за тобой гоняться не будут, если ты сумеешь сбежать. Разорвём связь, я выкину артефакт с твоей берлогой — и ты сбежишь»

«Я никуда не убегу! Если я запятнаю себя трусостью, бросив тебя на смерть, то духовные демоны сожрут всю мою культивацию! Как я смогу продвигаться дальше, если брошу своего друга на смерть ради сохранности своей жопы⁈»

«Это нормально. Ты вырастешь, вернёшься — и отомстишь за меня! Лучше так, чем мы оба умрём!»

«Нет! И ты от меня не избавишься! Я лучше умру в борьбе, чем останусь трусом на всю жизнь!»

Тьфу, вот кретин! Тяньша даже сплюнула от ярости. Руки её тряслись, и она сцепила их в замок, чтоб этого не было видно. Даже для неё самой. Она во многих передрягах успела побывать за свою недолгую жизнь, да. Но эта была хуже всех. Она просто не знала, что может сделать. Она еле-еле победила одного молодого титана с помощью десятков культиваторов, а взрослый с татуировками просто размазал её за одно движение. А вечером их тут будут десятки, если не сотни. Ей отсюда не выбраться, вариантов просто нет. А этот жирный комок шерсти ещё и спасаться не хочет! Он не медведь, он баран!

— А вот и они. — совершенно мёртвым голосом заявил старик.

Пока Тяньша исцелялась и исследовала клетку, уже наступил вечер. Солнце зашло, хоть и освещало горизонт на закате. Все пять лун были в небе, глядя вниз равнодушными зрачками. На площадку по лестнице, которую не было видно из клетки, заходили титаны — молодые, взрослые, даже был старик в одежде из каких-то канатов с вплетёнными в них драгоценными камнями. Даже в его бороду, разделённую на три косички, были вплетены какие-то синие камни.

— Это их шаман. Он тут типа главный по общению с богами. — прокомментировал сосед. — Мерзкий ублюдок, лично кромсал наших, чтоб приманить кровью своих тварей.

Тем временем все титаны зашли на пирамиду и стали рассаживаться на площадке перед алтарём, размеренно, неторопясь, каждый знал своё место и садился только на него. Шаман подождал, пока все сядут, и стал петь, подняв руки к небу. Сначала тихо и медленно, а потом всё громче и быстрее! Два титана, оставшиеся на ногах, подошли к клетке старика и открыли её, вытащив обитателя наружу.

— Уберите ваши лапы, ослиные выпердыши! Да я вам все яйца пооткусываю, уроды! Я вам в жопы самые большие кукурузные початки запихну и буду нагревать их, пока зёрна не полопаются вместе с вашими кишками!

Но гиганты не обращали на это внимания. Они принесли старика и стали укладывать его на алтарь, защёлкивая руки и ноги в специальные каменные фиксаторы.

Шаман титанов как раз допел свою песню и опустил руки. Откуда-то появился длинный каменный нож, загнутый, как коготь хищной птицы. Он протянул его к старику и стал вырезать у того на груди какой-то рисунок. Старик ещё больше ругался и обещал шаману всевозможные кары, но никто и ухом не вёл. Закончив рисунок, титан тщательно вытер кровь об старика и отошел к сторону, к стеле, похожей на язык. Забормотал, прислонившись к ней лбом.

Стела внезапно загорелась неярким оранжево-золотистым пламенем. Это пламя стало пульсировать, волнами пуская свою ауру во все стороны. Частичка её долетала и до Тяньши — и тогда она ощущала ту же божественную Ци, что и от рун, только намного, намного чище.

Титаны впали в экстаз, они, казалось, превратились в единый организм, что смотрел на это явление горящими глазами. А может, это божественное пламя так отражалось в них. Тяньша оглянулась — на других пирамидах тоже пылали подобные стелы, только других цветов, похожих на цвета лун в небе. Оттуда иногда доносились крики истязаемых жертв.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тем временем свет отделился от стелы, сконцентрировался — и принял вид почти человеческой фигуры, состоящей из золотистого сияния. Почти потому, что она напоминала пропорциями титана, более длинными руками, широкой грудью и невероятно красивым лицом. При появлении фигуры все на площади молитвенно выдохнули, а сама она нависла над стариком на алтаре и с вожделением на него посмотрела. В следующую секунду явление божества рухнуло вниз и через кровавый рисунок на груди проникла в тело.

Старик жутко закричал, дёргаясь так, что с хрустом ломал себе руки и ноги, но зажимы держали крепко. Его тело стало раздуваться, как надутая жаба, а из пор брызнула кровь — и стала впитываться в алтарь, даже не достигая поверхности пирамиды.

Тяньша села на пол, отвернулась и зажала уши. Ей совсем не хотелось смотреть на это всё и слушать, но крики были чудовищно сильными.

Стихли они только часа через два, даже странно, что старик столько продержался. Он вдруг длинно выдохнул, расслабился и затих, а его тело будто сжалось вокруг костей, оставив на алтаре один скелет, туго обтянутый коже. А с алтаря вниз полилась тонкая струйка золотистой крови, сбежала по одному из желобков и застыла в каменной чаше.

Один из молодых титанов, совсем ещё без татуировок, встал и с явными напряжением подошел к ней под взглядами всех остальных. К нему подошел шаман, достал откуда-то самую настоящую кисточку и стал рисовать на коже молодого татуировку, окуная кисточку в кровь. Минут через десять на руке уже полностью взрослого титана красовалась свежая золотисто-оранжевая татуировка, похожая на летящую птицу. Титан поклонился стеле и вернулся на своё место. А шаман вернулся к алтарю, скинул в сторону останки старика и снова начал петь. Двое охранников направились к клетке с Тяньшей.

«Артайус! Если ты можешь разорвать нашу связь — делай это сейчас! Ещё минута, и ты уже не сможешь убежать!»

«Заткнись! Сейчас я выйду и всем им наваляю!»

«Что⁈ Да ты же…»

«Зато не умрём на этом проклятом алтаре!»

И правда, через секунду рычащий медведь появился рядом с несущими Тяньшу титанами и вцепился у руку одного из них, одновременно полосуя его когтями. И ему даже удалось ранить этого неуязвимого монстра! Брызнула кровь, титан взревел от неожиданности и боли, махнув рукой. Но большего медведь не добился. Гигантский кулак ударил в мохнатый бок, откидывая тушку в сторону, а удар ногой по рёбрам вызвал у Артайуса болезненный рык. Титан уже хотел добить медведя, но шаман что-то крикнул, и охранник просто схватил медведя и уселся, оплетая того руками и ногами. А второй спокойно поднёс Тяньшу шаману, уложил девушку на алтарь и защёлкнул каменные фиксаторы. Тяньше осталось только скрежетать зубами в бессильной ярости. Все её силы были подавлены! Она не могла даже умереть в бою!

Шаман достал нож, склонился над девушкой, разорвал её одежду на груди — и первый кровоточащий разрез появился на коже. Потом ещё и ещё один. Шаман двигался неспеша, с вниманием и аккуратностью кромсая грудь девушки. Тяньше казалось, что титан вот-вот и язык высунет от усердия, как рисующий ребёнок. Иногда он задевал лезвием рёбра, это вызывало взрывы боли, но, судя по всему, ритуалу никак не мешало.

Закончив, шаман привычным, отработанным на тысячах жертв, движением вытер нож об Тяньшу и отступил, упёршись лбом в стелу. Воспользовавшись передышкой, девушка посмотрела на окружающих титанов — если ли в них хоть капля сочувствия? Что они чувствуют? Но ничего, кроме фанатичного желания увидеть своего бога, на лицах не была. А, нет, вон у того малыша, ещё без татуировок, было ещё предвкушение. Видимо, именно на его татуировку пойдёт кровь девушки.

Стела засветилась, отвечая на молитвы шамана, запульсировала — и над алтарём сгустился в воздухе божественный аватар. Он с вожделением смотрел на девушку, будто она была его любимой, обожаемой женщиной, с которой он жаждал провести всю свою жизнь. Ну или как голодный на бутерброд, который протягивают ему.