Жили они долго и счастливо (ЛП) - Шоу Мэтт

Ты говоришь так, будто знаешь, что делаешь.

Пошел ты.

Наверху хорошо горит. Полагаю, я могла бы зажечь небольшой огонь в комнатах внизу, а затем включить газ. Меньшие пожары потребуют больше времени, чтобы перерасти в неконтролируемые пожары, мимо которых я не смогу пройти. Также это даст газу больше времени для заполнения комнат.

Я начинаю с самой дальней от кухни комнаты и распыляю пламя на занавески. Держу пять секунд и прекращаю распылять. Я пробовала делать более короткие очереди наверху, но пламя не всегда горело, как надо. Пять секунд – это минимум. Еще одна струя с другой стороны занавески, а затем еще две струи огня, направленные в сторону середины занавески. Я стою в стороне. Хорошо сделано.

Занавески горят.

Я осматриваю остальную часть комнаты – обеденный стол и стулья. Деревянные. Но полированные. Я не знаю, насколько хорошо они будут гореть, поэтому я оставлю их в покое. Для этой комнаты достаточно штор.

Зал рядом... тот же процесс со шторами. Более продолжительные всплески пламени на диван.

Бросаю баллончик и иду на кухню так быстро, как только позволяет больная лодыжка.

А теперь включу газ и как можно быстрее уйду из дома.

Я не уверена, что произойдет. Полагаю, что в худшем случае дом мгновенно взорвется. По крайней мере, это будет быстро и решит мои проблемы. В лучшем случае дом взорвется. Даже если этот план не сработает, я устроила в доме достаточно пожаров, чтобы все, в конце концов, сгорело. Если город так далеко, как предположил старик... людям будет трудно обнаружить огонь, пока не станет слишком поздно.

Кроме того... люди все равно найдут тела и свяжут меня с преступлением. Мне нечего терять.

Я нервно протягиваю руку и поворачиваю все газовые ручки.

Теперь нет пути назад.

Что, если я просто лягу и позволю пламени поглотить меня?

Это было бы так плохо?

Нет.

Не сдавайся сейчас.

Поскольку газ просачивается в комнату, я бегу по коридору и выхожу из дома так быстро, как только могу.

Я сразу же забираюсь в машину и вставляю ключи в замок зажигания – еще одно плавное движение, и двигатель машины оживает.

Последний взгляд на дом. Бушующий ад.

Я надеюсь, что память о Питере тоже сгорит там – вместе с любым свидетельством того, что я сделал.

Я смотрю вниз на рычаг переключения передач и включаю задний ход. Смотрю в зеркало заднего вида, чтобы увидеть, куда я еду. Питер на заднем сиденье улыбается мне.

Блядь.

Я задним ходом отъезжаю на безопасное расстояние и останавливаюсь.

Дом хорошо горит. Я готовлюсь к взрыву.

Но ничего.

Забудь. Дом хорошо горит. К тому времени, когда кто-нибудь придет, от него не останется ничего, кроме обугленных останков. Уезжай.

Я включаю первую передачу, прежде чем ехать по проселочной дороге... так быстро, как можно.

Когда я набираю скорость и с хрустом переключаю остальные передачи, я все еще не понимаю, куда я еду - в полицейский участок? Больницу? Может быть, если я поеду в больницу, они вызовут за меня полицию...

Пройдёт ли эта боль?

Я ударяю по тормозам и резко останавливаюсь.

Что ты делаешь?

Взгляд в зеркало заднего вида; Питер смотрит прямо на меня.

Я не знаю, что делаю.

Боль, которую я испытываю, касается не только моей лодыжки. Это все. Мне больно от того, через что он заставил меня пройти, что он сделал со мной.

Мне больно, потому что я не могу перестать думать о маме и папе. Что они, должно быть, думают обо мне сейчас...

После всего, что я сделала!

Они ни о чем не думают, они мертвы.

Я бросаю на него взгляд через зеркало заднего вида.

Я знаю, что его на самом деле нет.

- Да пошел ты, – отвечаю я.

Должно быть что-то еще, после того, как мы умрем. Я отказываюсь верить, что для них ничего нет после смерти.

Они со мной...

– ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! – кричу я.

Протягиваю руку и ударяю по зеркалу заднего вида, поворачивая его так, чтобы больше не видеть его отражение.

Я никогда не оставлю тебя одну. Ты и я. Мы навсегда.

– Пожалуйста, почему ты не оставишь меня в покое? – я начинаю рыдать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Больница.

Просто езжай в больницу.

Может быть, они дадут мне что-то настолько сильное, что я вырублюсь. По крайней мере, что притупит мои чувства...

Я все еще буду здесь, когда ты придешь в себя.

В конце концов, он уйдет.

Просто двигайся дальше.

Мы могли бы хорошо провести время вместе.

Я включаю первую передачу и трогаюсь с места.

Больница.

Врачи могут помочь.

А потом полиция все решит. Может быть, они уберегут меня от безумия СМИ, которое, без сомнения, последует.

14

Я ехала по крайней мере час со слезами на глазах, случайными остроумными комментариями с заднего сиденья и вот, наконец, я здесь...

В очередной раз непонятно, что делать дальше.

Питер наклонился ко мне с заднего сиденья.

Итак... мы собираемся войти?

– Пожалуйста, оставь меня в покое...

Я поворачиваюсь к нему, и он улыбается мне и нахально подмигивает.

Не обращай внимание.

Он уйдет.

Я надеюсь.

Открываю дверь машины и выкатываюсь, с громким грохотом падая на пол.

– Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста, – слабо зову я.

Никто не приходит

– ПОМОГИТЕ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА!!!

В переулок с ревом вылетает скорая помощь – водитель нажимает на гудок скорой помощи. Фельдшер из машины скорой помощи выпрыгивает и бежит к водительской стороне моей машины, где он видит меня.

– Мэм? У вас все нормально?

Я не могу не плакать слезами искренней радости. Первые слезы, которые я на самом деле выплакала и, как ни странно, наслаждалась ими.

– Помогите мне, пожалуйста! – хнычу я.

Фельдшер помогает мне подняться на ноги.

Аварийные двери больницы распахиваются, и оттуда выбегает бригада врачей. Я чувствую, как по моему телу проходит волна облегчения... и они пробегают мимо нас, когда фельдшер кивает им в сторону ожидающей машины скорой помощи. Однако он остается со мной – помогает пройти в приемную.

– Можете помочь? – окликает он одного из носильщиков, который в ответ примчался с инвалидной коляской.

Обычно я боюсь больниц. Впервые в жизни я счастлива быть тут.

– Он убил их всех, – говорю я фельдшеру.

– Что? Кто убил их всех?

– Девушек! Всех! Моих родителей! – я чувствую, что начинаю впадать в истерику.

Я пытаюсь сдержаться, но не могу...

- ОН УБИЛ МОИХ МАМУ И ПАПУ!!!

– Ладно, все в порядке, теперь Вы в безопасности... – толкая инвалидное кресло к занавешенной кабинке, он успокаивающе положил руку мне на плечо.

Я не могу не вздрогнуть.

* * *

Я на кровати.

Я даже не помню, как тут оказалась, но вот я здесь.

Маленькая, белая, чистая кровать. Перила с обеих сторон, чтобы я не соскользнула на твердый пол. Три занавески – одна передо мной, одна справа и одна слева... все они закрыты, чтобы дать мне немного уединения, пока я жду, наверное, врача.

Врача и полицию.

Если честно, я бы предпочла, чтобы шторы были открыты. Я бы чувствовала себя менее пленницей, и вид других людей... нормальных людей... это приятно.

Отодвигаю занавеску в сторону и вижу Питера. Я вздрагиваю и крепко закрываю глаза...

Открой их снова.

Это не Питер.

Это врач с медсестрой.

– Извините, я не хотел Вас напугать, – сказал доктор, когда медсестра прошла между нами двумя к другой стороне кровати.

Доктор посмотрел на месиво, которое раньше было моей лодыжкой, и начал говорить "докторскими терминами" с медсестрой, которая просто стояла и слушала и кивала, делая, без сомнения, мысленные пометки. Я отключилась, но было упоминание об установке капельницы... возможно обезвоживание... восполнить потерянную жидкость... рентген лодыжки... возможные переломы и обезболивание...