Ведьма, маг и каменный котел - Александра Лисина

собственной жизни не побоялся заключить сделку с демоном.

Это, в свою очередь, означало, что на протяжении долгого времени мы имели дело лишь с одной высшей тварью, которая впоследствии начала подыскивать себе сторонников. Это был один и тот же демон — в Дарми, потом в лаэрнэ Торнтэ и, наконец, в лорде Кайроне Даррантэ. Именно это объясняло идентичные круги и ритуалы. И именно это объясняло присутствие в ритуале одних и тех же инструментов, а также руны на чаше и в круге… да и вообще абсолютно все!

Демон прекрасно знал, что ему нужно, чтобы вселиться в новое тело. А Торнтэ прекрасно знал своего старого друга. Поэтому именно стараниями Торнтэ мастера Дэврэ в итоге подставили. И именно благодаря его усилиям учитель своими руками создал проклятую шкатулку, в которую, когда пришло время, Торнтэ выпустил сидящего в нем демона. Предварительно сделав все, чтобы ее получатель не смог от нее отказаться.

Руны на шкатулку тоже нанес он, прекрасно зная, что Даррантэ, не являясь рунным магом, не поймет их истинное назначение. Дальше это шкатулка попала к нему в руки. Демон выбрался на свободу. Душа Даррантэ, не сумев с ним справиться, выпорхнула из тела. Мастера Дэврэ арестовали по обвинению в покушении на главу службы магического надзора. Седьмое министерство оказалось дискредитировано и вполне могло попасть под угрозу расформирования…

Тогда как Торнтэ, добившийся того, чего хотел, торжествовал.

Оставаясь невидимым и неслышимым для тех, кого мечтал уничтожить, он тихо смеялся из-за кулис, наблюдая за тем, как рушится все то, что он же когда-то сам и создавал.

Я, правда, поначалу не могла понять, что же именно подтолкнуло его отмстить не только лорду Кайрону, но и мастеру Дэврэ, которого, как он сам подтвердил, вплоть до встречи с Дарми считал действительно другом.

Неужели и впрямь дело было только в том, что тот не успел ему помочь⁈

Ну это же бред! Сущая мелочь, которая попросту не могла разрушить многолетнюю дружбу! Если Торнтэ ему не завидовал, то зачем он тогда решил подставить Дэврэ? Если причин для ненависти не было, то зачем так изощренно ему мстить? Да еще и уничтожать дело всей его жизни⁈

А потом я так же неожиданно поняла: просто Торнтэ, как и Мил Дарми, совершил ужасную ошибку. Как и Дарми, он согласился на сделку с демоном, не подозревая, к чему она приведет. Любое общение с демонами сама по себе вещь чрезвычайно сомнительная. А если ты при этом не имеешь достаточного количества опыта, как Дарми, или дико спешишь, как Торнтэ, который неожиданно для себя оказался один на один с опытной и много пожившей тварью, то в суете вполне можно позабыть, насколько важна для такой сделки правильная формулировка.

К примеру, если условия сделки запрещают демону уничтожать твое тело или пить твою душу, то «не убить» — вовсе не означает «не вредить». А демоны, как мы знаем, жадны. И они очень не любят выпускать из лап то, что считают своей законной добычей. Поэтому по большому счету демон мог никого и не убивать — достаточно было и того, что само его присутствие отравляло им жизнь.

Я, конечно, не знаю, насколько стремление Дарми к мести успело иссушить его душу, однако появление демона этот процесс однозначно ускорило. Да и что мог противопоставить обычный парнишка могущественной твари? Что он мог знать о коварстве прячущегося во тьме соседа? Даже спокойный, уравновешенный, стойкий к ментальному воздействию человек, если ему долго внушать что-то определенное, рано или поздно сломается. Ни одна воля против такого не устоит. Ни одна защита не выдержит, ведь вода, как известно, камень точит. Тогда как Дарми… думаю, демон его все-таки уничтожил. И на протяжении нескольких дней, если не недель, медленно и постепенно убивал в нем то, что делало его человеком. Тихо, незаметно, день за днем умышленно сводил с ума, одновременно откусывая от его души все, что ему понравится.

Не убить — не значит не вредить.

Неудивительно, что после ухода демона парень моментально обезумел.

Полагаю, прожорливая тварь бедного некроманта попросту съела, уничтожив его как личность и оставив только мечущийся в бреду огрызок прежнего Дарми, который толком не понимал, что значит начертанное им кровью на полу, но такое важное для человека слово: «Свобода».

Что же касается Торнтэ, то полагаю, у того как раз хватило воли, чтобы противостоять сидящему в нем демону. По крайней мере, он был уверен, что справится. И небезосновательно: лаэрн был хорошо образован, силен физически и ментально. И он наверняка считал, что устоит против любого искуса.

Но коварство демонов в том и состоит, что далеко не всегда им нужно ввязываться в бой открыто. Порой достаточно только голоса… тихого, настойчивого, ненавязчиво шепчущего из темноты, а когда нужно, то и подсказывающего, что тебе нужно сделать.

Услышав такой голос в первый раз, сложно ощутить в нем угрозу. Это ведь всего лишь голос, тогда как слова — всего лишь слова. Однако если повторять их раз за разом, изо дня в день, тихо и аккуратно напоминать, что вот, мол, смотри, тут тебя обидели… а заодно припомнить старые ссоры, размолвки, неудачи, без которых ни одна работа не обходится… брошенные в запале слова, обидные фразы… то кто в конечном итоге устоит?

Быть может, год назад лаэрн Торнтэ действительно был уверен, что у него есть семья и друг, которому можно верить. Работал за идею. Честно выполнял свои обязанности. Стремился стать лучше. Боролся. Просто жил. Однако демон умело сыграл на его слабостях. День за днем будил в нем то, чему сам он никогда не дал бы волю. Взращивал в лаэрне зависть, алчность, гордыню. Старательно прививал высокомерие. Неделями и месяцами вливал по капле яд в его некогда светлую душу.

И вот однажды она наконец потемнела.

Друг внезапно превратился во врага.

Некогда любимая жена перестала быть близким и дорогим человеком.

Простые люди стали казаться мелкими и ничтожными.

А сам себя он стал считать этаким высшим существом, до которого остальным еще расти и расти. Копошащиеся в каких-то мелких делах коллеги постепенно утратили его уважение, а репутация управления, которому он отдал всю свою жизнь, скатилась к абсолютному нулю.

Именно поэтому он решил все это уничтожить. И ни на миг о своем решении не пожалел, точно так же, как он не пожалел и не усомнился при виде бездыханного тела своей мертвой жены.

Ему стало все равно. Ему никто больше не был нужен. И даже после того,