Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари - Сергей Кузнецов

Скульптурный портрет графини Т.Д. Строгоновой, исполненный в Италии П. Тенерани

Показалось бы странным, если бы граф Александр Сергеевич Строгонов не оказался коллекционером. И он им был. Начав с собирания римских монет, граф в дальнейшем сосредоточил свое внимание только на западноевропейских монетах средних веков и нового времени. Строгонов, который «вообще много тратил», израсходовал 1 миллион рублей на 60 000 экземпляров. Его наставником в собирательстве и, по опасному совместительству, поставщиком монет был Бернгард (Борис Васильевич) Кене (1817–1866), он заодно являлся и кредитором графа, но имел плохую репутацию как ученый и как продавец подделок. Миллионный долг сына заплатил граф Сергей Григорьевич.

В 1846 году в Петербурге на квартире у Я. Рейхеля образовалось Санкт-Петербургское Археолого-нумизматическое общество. Среди 22 основателей наряду с хозяином, Кене и Строгоновым, были сын министра просвещения A.C. Уваров, Ф.А. Жиль, библиотекарь Его Величества и директор музея антиков Императорского Эрмитажа надворный советник В.Е. Келер.

В том же году президентом общества стал герцог Максимилиан Лейхтенбергский, супруг великой княгини Марии Николаевны, и с тех пор заседания переместились в Мариинский дворец. Между прочим, Строгонов являлся туда, где вскоре поселился его двоюродный брат граф Григорий Александрович, второй муж дочери императора. Общество имело три отделения: русской и славянской археологии, восточное, а также древней и западной, которое и возглавил, правда, на короткое время граф Александр Сергеевич.

Первым управляющим был принц Александр Гессенский, но в декабре 1851 года, вызвав неудовольство императора своим романом с фрейлиной цесаревны (об этом еще будет сказано ниже), он отправился за границу и с тех пор Строгонов считался временным заместителем. Правда, уже в январе 1853 года он отказался от своего поста из-за болезни.

«Пьяный Фавн» из Мюнхена — один из предметов мечтаний графа Александра Сергеевича

Граф участвовал в Венгерской кампании 1848 года, за отличия в боях получил звание штабс-капитана, но затем, подорвав здоровье на войне, нуждался в лечении. В 1852 году он отправился для этой цели в Голландию, после чего провел пять месяцев в Риме. В апреле 1853 года отпуск был продлен. Из него граф Александр Сергевич вернулся в 1854 году. Три года спустя, в 1857 году, ему пришлось окончательно оставить службу по болезни. (Александру Сергеевичу оставалось жить семь лет, он скончался в 1864 г.). С тех пор на первое место среди его увлечений вышла охота, что сказалось роковым образом на судьбе рода. Но отложим до поры рассказ об охоте, для того чтобы рассказать о трех загадочных комнатах дома на Невском, оформленных, вероятно, для графини Татьяны Дмитриевны.

Наиболее эффектным интерьером в новом духе оказалась значительно расширенная и серьезным образом обновленная Большая гостиная, где одна и та же материя — белый с букетами шелк — использовалась на стенах, при обивке мебели и при драпировке окон и дверей. Три важных и великолепных элемента прежней отделки сохранились — люстра, камин и двери. Все они изготавливались, вероятнее всего, по рисункам А. Воронихина. На восточной стене, против окон, висел главный, посмертный портрет графа Александра Сергеевича (старшего) кисти А. Варнека с Казанским собором на фоне. Так, без сомнения, демонстрировалось уважение к кумиру, образцу для подражания.

Вензель в картушах карнизов

Вензель в картушах карнизов Большой гостиной можно прочитать как «TS» — Tatyana Strogonoff.

Зодчий сделал новый потолок, и именно он, прежде всего, указывает на его принадлежность к середине XIX века. На одном из панно можно видеть женскую фигуру, рождающуюся из аканта, который перекликается с фризом и отсылает к десюдепорту Малой гостиной. В то же время присутствует дробный рисунок. Архитектор установил резные золоченные ламбрекены, разместил трехчастное зеркало, оно кажется нелогичной частью убранства при рассмотрении зала вне анфилады. Задумавшись, понимаешь, что оно создает вслед за стилистической зрительную связь между Большим залом, отделанным в эпоху Растрелли, и новыми интерьерами. Этот прием дает ощущение барокко быть может больше, чем резьба.

В зеркале отражались двери Большого зала. Диваны вдоль восточной стены кушетки, кресла в стиле Людовика XVI и тонетовские стулья, вошедшие в моду в 1840-е годы, занимали всю площадь обширного помещения. Скульпура и многочисленные растения дополняли убранство. На консоли стояли две группы играющих путти. Точно над Большой гостиной, судя по всему, тогда же был отделан «апартамент», при некоторой игре воображения он представляется крошечной квартиркой, состоящей из прихожей и нескольких комнат — одна, самая большая по площади, имела два окна и печку. По соседству располагается вторая комната, меньшая, с одним окном. Еще три маленьких комнаты примыкают к фасадной стене. Все имеют характерную архитектурную деталь — падугу, она не встречается во дворце более нигде. Шестое, темное, помещение, добавляющее необходимые до ста квадратных метров Большой гостиной, имеет связь с внутренней лестницей. Если допустить, что условной хозяйкой салонов парадного этажа была графиня Татьяна Дмитриевна, то владельцем этого апартамента можно представить графа Александра Сергеевича.

На фотографиях Большой гостиной и других комнат апартаментов, заказанных графом Павлом Сергеевичем у Джованни Бианки в 1865 году, можно увидеть подлинную мебель XVIII века, купленную некогда графом Александром Сергеевичем, настенные часы золоченой бронзы в стиле рококо работы Франсуа Виже. Здесь же многочисленные фарфоровые группы, расставленные вдоль стен. В Кабинете графини для работы предназначалось бюро времени «классического рококо». Бюро и угловой шкафчик украшены вазочками. Над кушеткой, предназначенной для отдыха, висели часы. А вот паркет Большой гостиной был исполнен на фабрике Мансбаха. Он, как и паркет Арабесковой, принадлежит к числу типовых, что было новинкой при оформлении аристократических домов и более характерно для домов буржуазии, для которой и работал М.А. Макаров. Другая любопытная деталь — парадность комнат снижалась по мере удаления от главной анфилады подобно развитию доходного дома вглубь участка. Так, две другие комнаты Татьяны Дмитриевны имели эффектные, но не оригинальные камины из белого мрамора, которые можно обнаружить в других дворцах того времени, например Юсуповском на Мойке, Знаменке великого князя…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});