Тараканы - Ю Несбё

— В другой раз, хорошо?

И Харри вышел из кабинета.

Молодой судмедэксперт разговаривал с ним, протирая очки. Он делал длинные паузы между словами, и Харри опасался, как бы этот скудный поток совсем не иссяк. Но потом тот преодолевал очередное слово, после чего разговор плавно лился дальше. Понятно, он просто переживает за свой английский.

— Мужчина пролежал там максимум два дня, — говорил врач. — При более долгом сроке и в этой жаре его тело… — он надул щеки и развел руками, — …превратилось бы в большой газовый баллон. И вы почувствовали бы зловоние. Что же касается девушки… — он опять посмотрел на Харри и надул щеки. — …то же самое.

— Как быстро умер Клипра?

Врач облизал губы, и Харри ощутил, как тикает время.

— Быстро.

— А она?

Врач вынул из кармана носовой платок.

— Мгновенно. Шейный позвонок был перебит.

— Я хочу знать, мог ли кто-то из них еще двигаться после выстрелов, биться в судорогах например?

Врач надел очки, проверил, хорошо ли они сидят на носу, и снова снял их.

— Нет.

— Я читал, что во время Великой французской революции, еще до изобретения гильотины, когда отрубали голову вручную, палач иногда промахивался, и тогда осужденные на смерть могли сойти с эшафота и сохранить жизнь. Но многие из них поднимались даже без головы и делали несколько шагов, прежде чем упасть замертво под ликование толпы. Если я правильно помню, один ученый объяснял этот факт следующим образом: мозг мог в определенной степени запрограммировать нервы, и мускулы сокращались еще некоторое время после смерти, поскольку в сердце поступает масса адреналина, перед тем как голова упадет с плеч. То же самое происходит с курами, которые вроде могут бегать и после того, как им отрубят голову.

Врач хмуро улыбнулся:

— Забавно, инспектор. Но боюсь, это детские сказки.

— Как же тогда объяснить вот это?

И он протянул врачу снимок с изображением Клипры и Руны, лежащих на полу. Врач долго смотрел на фото, потом надел очки и снова принялся изучать его.

— Что объяснить?

Харри показал пальцем:

— Смотрите. Его рука закрыта ее волосами.

Врач заморгал, словно ему что-то попало в глаз, мешая разглядеть детали.

Харри отмахнулся от мухи.

— Послушайте, вы ведь знаете, как делаются выводы на подсознательном уровне?

Врач пожал плечами.

— Хорошо. Мое подсознание сделало вывод: Клипра должен был лежать там, где он застрелился, потому что только в этом единственном случае его рука могла оказаться под ее волосами. Понимаете? Но угол, под которым был сделан выстрел, показывает, что он стоял. Каким же образом он сумел выстрелить в девушку, потом убить себя и при этом уронить руку не на ее волосы, а под них?

Врач снова снял очки и принялся протирать их.

— Может, это она застрелила обоих, — ответил наконец он, но Харри уже ушел.

Сняв солнечные очки, Харри огляделся в полутемном зале ресторана. Чья-то рука помахала ему, и он двинулся к столику под пальмой. Человек поднялся ему навстречу, блеснув стальной оправой.

— Вас известили, как я понимаю, — проговорил Дагфинн Торхус. На его рубашке под мышками темнели большие круги, пиджак он повесил на спинку стула.

— Инспектор Крамли передала мне, что вы звонили. Что привело вас сюда? — спросил Харри, пожимая протянутую руку.

— Административные дела в посольстве. Я прибыл сегодня утром, чтобы разобраться с бумагами. И потом, нужно назначить нового посла.

— Тонье Виг?

Торхус слабо улыбнулся:

— Посмотрим. Необходимо учесть различные факторы. А что здесь едят?

К их столику уже подскочил официант, и Харри вопросительно поднял на него глаза.

— Угорь, — произнес официант. — Вьетнамское блюдо. С вьетнамским розовым вином и…

— Нет, спасибо, — заявил Харри и, открыв меню, ткнул в суп из кокосового молока. — И минеральной, пожалуйста.

Торхус пожал плечами и согласно кивнул.

— Поздравляю, — сказал он, зажав во рту зубочистку. — Когда уезжаете?

— Спасибо, но, боюсь, это преждевременно, Торхус. Остается распутать еще несколько нитей.

Торхус перестал ковырять в зубах.

— Нитей? В вашу работу не входит наведение глянца, Холе. Вам осталось лишь упаковать вещи и отправиться домой.

— Все не так-то просто.

В жестких голубых глазах чиновника что-то мелькнуло.

— Все закончилось, вы ведь понимаете? Дело раскрыто. Вчера все газеты в Осло напечатали на первых полосах сообщение о том, что Клипра убил посла и его дочь. А мы уцелели, Холе. Газеты ссылаются на начальника полиции Бангкока, который сказал, что мотив преступления не выяснен и что, скорее всего, Клипра сошел с ума. Просто и совершенно непонятно. Главное, народ-то поверил!

— Значит, скандал все-таки разразился?

— И да и нет. Нам удалось скрыть, что все произошло в мотеле и что это на самом деле за мотель. И самое главное — премьер-министр ни при чем. Теперь надо подумать о других вещах. Журналисты уже начали звонить сюда, в посольство, и спрашивать, почему им раньше не сказали, что посла убили.

— И что вы отвечаете?

— А что я могу ответить, черт возьми? Что возникли языковые проблемы, недопонимание, что полиция Таиланда сперва послала нам неполные сведения, и все в том же духе.

— И они поверили?

— Нет, конечно. Но по крайней мере нас не могут упрекнуть в том, что мы их дезинформируем. В пресс-релизе говорилось, что посол найден убитым в гостиничном номере, а это соответствует действительности. Как вы говорили, Холе, ну, насчет того, где вы нашли его дочь и Клипру?

— Я не говорил об этом. — Харри затаил дыхание. — Послушайте, Торхус, я нашел дома у Клипры порножурналы, доказывающие, что он был педофилом. Но об этом не написано в полицейских отчетах.

— Вот как? Понятно, — не дрогнув, ответил Торхус. — В любом случае вам больше нечего делать в Таиланде, и Мёллер сказал, что ждет вашего скорейшего возвращения домой.

Официант принес горячий суп из кокосового молока, и Торхус скептически воззрился на свою миску. Его очки запотели.

— Журналисты из «Верденс Ганг» сделают отличный снимок, когда вы приземлитесь в Форнебю, — мрачно произнес он.

— Попробуйте вот эти, красненькие, — показал Харри.

Глава 47

Супавади, по словам Лиз, раскрыл убийств больше всех в Таиланде. Его главными орудиями были микроскоп, несколько стеклянных колбочек и лакмусовая бумажка. Сидя перед Харри, он сиял как солнце.

— Все верно, Халли. У кусочков известки, которые ты нам дал, тот же самый цвет, что и у известковой пыли из багажника посольской машины.

Вместо «да» или «нет» в ответ на вопросы Харри он отвечал развернутыми предложениями, во избежание недоразумений. Причина заключалась в том, что Супавади обладал известными языковыми способностями и знал, что в английском языке по каким-то причинам иногда употребляется двойное отрицание. Если бы Харри по ошибке сел не в тот автобус в Таиланде и спросил бы пассажира: «Скажите, а этот автобус в Хуалампхонг не идет?» — то таец наверняка ответил бы ему: «Yes», в смысле: «Да, ты прав, этот автобус туда не идет». Фаранги, немного говорящие по-тайски, знают об этом, но, когда таец, продвинутый в английском, отвечает: «No», возникают сложности. По опыту Супавади, фаранги не понимают таких вещей, поэтому лучше отвечать им как неразумным детям.

— Это верно, Халли. Содержание мешка из пылесоса Клипры тоже весьма интересно. В нем оказались волокна коврика из машины посла, а также волокна с костюма посла и с пиджака Клипры.

Харри с возрастающим нетерпением записывал за ним.

— А что с теми двумя пленками? Ты послал их в Сидней?

Супавади еще больше расплылся в улыбке, потому что этой частью работы он был в самом деле доволен.

— Мы живем в двадцатом веке, инспектор, мы не посылаем пленок, ведь они придут только через четыре дня. Мы переводим их в цифру, и вот они уже у нас в компьютере: остается только послать файлы по электронной почте твоему эксперту-акустику.

— Неужели такое возможно? — изумился Харри, отчасти чтобы сделать приятное Супавади, а отчасти смиряясь перед чудесами техники. Рядом с чудаками, помешанными на компьютерах, он всегда ощущал себя стариком. — И что говорит Хесус Маргес?

— Я сказал ему, что совершенно невозможно определить, из какого помещения звонит человек, исходя только из данных автоответчика. Но твой друг меня переубедил, он наговорил мне кучу всего про частоты, герцы и прочие вещи. К примеру, ты знаешь, что человеческое ухо за одну микросекунду может различить миллион самых разных звуков? Думаю, он мог бы…

— Какие выводы, Супавади?

— Вывод его таков, что голоса на записи принадлежат двум разным лицам, но очень вероятно, что записаны они в одной и той же комнате.