Тик-так - Дин Кунц

Лавки и аттракционы были давно закрыты; огни в них были погашены, и лишь кое-где горели тусклые лампы дежурного освещения. Должно быть, летними вечерами, когда магазинчики и кафе полыхали огнями вывесок и реклам, расставленные на дорожках и вдоль набережной бронзовые фонарные столбы с матовыми светильниками наверху рассеивали тропическую темноту своим мягким, романтическим светом, и тогда все - стволы пальм, их листья, дорожки, неподвижное зеркало воды в заливе - начинало мерцать этим теплым, отраженным светом, и мир волшебным образом преображался, но сейчас все было по-другому. Свет фонарей был белесым, холодным и слишком слабым, чтобы рассеять непроглядный мрак ноябрьской штормовой ночи, которая накрыла полуостров словно траурное черное покрывало.

- На возьми, - шепнула Дел, доставая из кармана куртки патрон для дробовика. - Ты ведь стрелял только один раз, верно?

- Да, - также тихо ответил Томми.

- Держи его полностью заряженным, - предупредила она.

- Эти двое... - сказал Томми, засовывая патрон в трубчатый магазин "моссберга". - Какая страшная смерть.

- Это не твоя вина, - попыталась успокоить его Дел.

- Если бы не я, они бы никогда не столкнулись с этой тварью, - возразил ей Томми.

- Я понимаю, это ужасно, - проговорила Дел. - Но ты же спасал свою жизнь, ты бежал от твари, а они, пусть и ненамеренно, пытались тебе помешать.

- Тем не менее.

- Я думаю, они были помечены. Для насильственной экстракции.

- Экстракции?

- Да, для изъятия из этого мира. Если бы тварь в теле этого полного мужчины не добралась до них, тогда они погибли бы каким-нибудь другим противоестественным способом. Например, спонтанно самовоспламенились или наткнулись наликантропа...

- На оборотня? На вервольфа? - машинально переспросил Томми, но, сообразив, что сейчас не время и не место выяснять, что имела в виду Дел, перевел разговор на другое:

- Где ты научилась так здорово стрелять? Наверное, опять твоя удивительная мамочка?

- Нет, на этот раз - спец. Он учил маму и меня, потому что хотел, чтобы мы были готовы ко всяким неожиданностям. Пистолеты, револьверы, охотничьи ружья, винтовки... Я управляюсь с "узи" так ловко, как будто родилась с ним в руках. Что...

- С "узи"?

- Да. Что касается...

- С этим маленьким автоматом?

- ..Что касается метания ножей...

- Метания ножей? - переспросил Томми, поймав себя на том, что почти кричит.

- Если нужно, я могла бы выступать с этим номером в Лас-Вегасе или даже в цирке. - спокойно продолжала Дел, расстегивая "молнию" на другом кармане и доставая оттуда пригоршню патронов. - К сожалению, я не настолько хорошо фехтую, как бы мне хотелось, зато должна признать, что в стрельбе из арбалета со мной не многие могут тягаться - Твой отец умер, когда тебе было десять, - медленно сказал Томми. - Значит, он учил тебя метать ножи.., и всему остальному, пока ты училась в начальных классах школы. Или, может быть, он начал тренировать в дошкольном возрасте?

- Да. - Дел кивнула с самым невозмутимым видом. - Мы часто выезжали в пустыню в окрестностях Вегаса и стреляли по пустым бутылкам, жестянкам из-под пива и старым плакатам с изображениями всяких чудовищ из старых фильмов вроде Дракулы и монстра Черной лагуны. Это было очень увлекательно.

- Любопытно было бы знать, к чему твой отец тебя готовил.

- К свиданиям с молодыми людьми.

- К сви... К чему?!

- Он так шутил. На самом деле он готовил меня к жизни - к необычной, полной приключений жизни, которая, он знал, была мне суждена с самого рождения.

- Откуда у него появилась такая уверенность? Не обратив внимания на его вопрос. Дел продолжала как ни в чем не бывало:

- Но, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки. Благодаря этим тренировкам я никогда не встречалась с молодыми людьми, которые мне не нравились. И никогда не имела никаких проблем.

- Еще бы! - согласился Томми. - С такой-то подготовкой!

Вставив в магазин последние два патрона. Дел сказала:

- Мне до сих пор очень не хватает па. Он был удивительным человеком и понимал меня как никто. Не многим это удается.

- Я стараюсь, - заверил ее Томми.

Скути, обходивший дозором карусель, ненадолго остановился возле Дел и, положив голову ей на колени, негромко заскулил, как будто выражая сочувствие. Должно быть, решил Томми, он расслышал в ее голосе нотки сожаления и горечь потери.

- Стрелять из такого пистолета - непростое дело даже для взрослого мужчины, а ты была совсем маленькой девочкой, - сказал он. - Отдача...

- Конечно, - перебила его Дел, задвигая в рукоятку снаряженный магазин. - Мы начинали с пневматической винтовки, с пневматического пистолета, с малокалиберного оружия. Когда мы перешли к нормальным винтовкам и дробовикам, отец подкладывал под приклад подушку, а сам вставал у меня за спиной, упирался мне в плечи и помогал удерживать оружие на весу. Таким образом он познакомил меня с самым мощным оружием и научил с самого раннего детства не бояться отдачи, так что, когда я выросла, у меня не возникло никаких особенных проблем. Жаль, конечно, что отец умер до того, как я научилась хорошо обращаться с оружием крупного калибра. Впрочем, мама научила меня тому, чему не успел научить он.

- Жаль, что он не научил тебя делать бомбы, - с шутливым сожалением сказал Томми.

- Я знакома с динамитом и большинством разновидностей пластиковой взрывчатки, но для самообороны они не годятся, - спокойно ответила Дел.

- Твой отец был террористом?

- Ничего подобного. Папа всегда считал политику глупой. Он был очень мягким и добрым человеком.

- Просто он всегда имел под рукой несколько динамитных шашек на случай, если ему понадобится смастерить пару взрывных устройств.

- Далеко не всегда.

- Должно быть, только на Рождество и на День благодарения. Легкий праздничный фейерверк и все такое.

- Строго говоря, я училась не делать бомбы, а , обезвреживать их, если возникнет такая необходимость.

- Очень предусмотрительно, - похвалил Томми. - Учитывая, конечно, что нам всем приходится обезвреживать по бомбе в месяц.

- За всю жизнь я обезвредила только две, - скромно призналась Дел.

- Ничего, ты еще свое наверстаешь, - отозвался Томми самым саркастическим тоном, хотя на душе у него было неспокойно. Ему очень хотелось бы верить, что она просто разыгрывает, дразнит его, но он не решился спросить. Его разум и так был перегружен самыми разнообразными открытиями, которые касались Дел, а он слишком устал, чтобы разбираться, где выдумка, а где правда, или пытаться сделать какие-то выводы.

- А я-то считал странными своих родителей, - задумчиво добавил он.

- Многие люди считают своих родителей необычными людьми, - согласилась Дел, почесывая Скути за ушами. - Но это, наверное, потому, что ближе родителей у нас никого нет. Тех, кого мы любим, мы рассматриваем особенно пристально, рассматриваем через увеличительное стекло эмоций и чувств, поэтому все их недостатки и чудачества так сильно бросаются нам в глаза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});