Бастион: поступление (СИ) - Атомный Владимир

Посреди зала длинный и не менее роскошный стол, с подобающими стульями, а пол из полированного до блеска мрамора серо-белого цвета.

– Да, тут метров двадцать в длину, обедать в одиночку немножко не то, – осознал я справедливость слов Вероники.

– Да, – полушёпотом сказала она. – Красиво, конечно, но одиноко…

Я подписываюсь под этим утверждением, кивая. Девушка продолжает уже нормальным голосом:

– Впрочем, сегодня иной случай, готов вкусить творческих изысков от нашего повара, а потом и кулинара?

– Конечно, с радостью, но знаешь, чувствую лёгкую неловкость – первый раз в столь изысканном месте, – признался я.

– Ну, прошу располагаться, здесь тебе рады, Матус.

Надеюсь мой боготворящий взгляд Вероника поймёт. Как-то незаметно показался официант или, как их раньше называли, слуга, хотя, конечно, сейчас это скорее официант. Мы сели с краю длинного, как шоссе, стола.

– Давид, это Матус, мой друг, – произнесла Вероника, обращаясь к парню.

– Здорова, – протягиваю руку. – Приятно познакомиться.

– Взаимно. Как пожелаете общаться – на “Вы” или “ты”?

– Конечно на “ты”, – выдал я и уточняю, – если можно.

– Безусловно.

Взгляд Давида с ожиданием обратился к девушке.

– Можно начинать, – произнесла Вероника.

Вскоре, стол начал заполнятся ещё горячими блюдами и закусками. Оголодавший желудок, словно заключённый, приник к грудной клетке и не удивительно – столь аппетитных ароматов я давно не чувствовал. Каждое блюдо, как произведение искусства, на отдельных подносах и тарелках. Настало торжество вкуса, что заполняет рот слюной. Вероника тоже пробует каждое и наблюдая за этим, можно ставить пьесы на предмет изящества и миловидности. Давид с нами кушать отказался, ибо уже сыт, и вышел. Когда основной голод сошел, берёмся за беседу.

– Да, Вероника, ты живёшь в прекрасном доме, – вещаю я. – Моему восхищению просто нет предела. Если вспомнить детство, то у меня было всё проще… Тоха находится у южных границ и зимы там просто дождливые, прям холода или снега нет. Дверь в дом скорее можно было назвать калиткой, ибо она с щелями и мотылялась туда-сюда, хых… Поел наспех и бегом, босым, на улицу! Пихнёшь её, а сам в мозгу угадываешь, морщась, когда шибанёт об стену! Ха-ха, такие дела…

Вероника давай смеяться, с переходом на хохот. И в перерыве:

– Это очень весёлое детство, видимо.

– А то! – воодушевился я пуще прежнего. – Обувь, порой, в год носилась от силы месяца два. Бегали, лазили, падали и просто стояли на ушах, чуть ли не в обносках. Да и не нужно было больше ничего, всё равно дыры с грязью покрывали её через час. А у тебя как?

– Ну-у, теперь мне уже и рассказывать стыдно, в свете таких приключений, – произнесла она.

– Да ну прям? Отец у тебя хороший человек, да и мать наверняка.

Мы прервались ненадолго, пока Давид занимался столом. Настало время десертов, что источают поистине блаженный аромат, да и эстетически выглядят совершенно, соблазняя кусочками фруктов, шоколадом и видом аппетитных срезов. Я решил умолчать об обещанном угощении, но собственного изготовления.

Девушка всё же возвращается к теме:

– Просто другие обстоятельства, но да, папа очень старался раскрасить жизнь в радостные тона. В общем, находить себе занятия, я научилась рано. Это повлияло на характер или он помог обрести собственный путь. Я много начала читать, причём просто гигантскими количествами и на года два выпала из реальности. В принципе, если подтянуть кое-какие хвосты, могу хоть сейчас сдать выпускные экзамены, закончив Бастион экстерном.

Слова отзвучали гулко, разлетевшись по величественному залу приёмов.

– Вот это да! – забыл жевать я. – Ты точно гений, даже не слышал, чтобы так бывало.

Взираю на председателя с обожанием и восхищением.

– Ну скажешь, слушая о твоём детстве, у меня слезы начинают бежать. Так что, тут медаль о двух сторонах.

Вероника с лёгкой натяжкой улыбнулась. Проникаясь чувствами дорогого человека, немного сворачиваю:

– Слушай, наверняка и библиотека у вас большая?

– Очень, – кивает она, – тебе понравиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Можно будет посмотреть? Или даже почитать что-нибудь? – уже уверенней продвигаюсь я.

– Конечно, – и слегка опаляя взглядом, председатель добавляет, – но только тебе.

– Премного благодарен, очень ценю Вашу щедрость, о хозяйка Кладовой Знаний.

Делаю легкий поклон головой.

– Такого имени я ещё не слышала, о Умеющий Слагать Слова, – Вероника и сама взяла обходительный тон.

– Если начать перечислять Ваши достоинства, – в свою очередь декларирую я, – то слова вскоре кончатся, так и не высказав всего. Поэтому, лишь иногда и очень скромно, позволяю себе вставать на сей путь, без конца.

– А все ли в Тохе такие мастера вгонять девушек в краску? – спрашивает Вероника, порозовев лицом.

– В основном, – говорю я сквозь рвущуюся улыбку, – все хорошие, один я негодяй.

– Негодяй?!

– Ага.

Мы грохнули смеяться и зал приёмов с готовностью отразил эти полные радости звуки. Под ароматный чай, ещё вдоволь наговорились, а потом настало время выбора – куда же дальше? Я хочу прогуляться по саду-лесу и вообще разглядывать, щупать и нюхать этот уникальный уголок, но поиск нужных книг может затянуться, да и библиотека манит тайной, поэтому выбор всё же в её пользу.

Путь пролегает через дом к лестнице, а потом в подвал. Интерьер комнат, где мы проходим, очень красив и выдержан, много дерева и кожи, а также натуральных тканей. На паркетном полу, вяжут полотна узоров, изысканные ковры. Несмотря на то, что в каждой комнате интерьер разнится, общий дух роскоши, помпезности и с тем вместе замкового, старинного уюта присутствует. Здесь и кресла, и зеркала в позолоченной оправе, и знакомые своды крестовых потолков. Хорошо работает вентиляция, дышится легко и свободно, но всё же тонкий аромат дома слышно. И мне кажется, что его тень раньше улавливал от Вероники.

Процесс озираний продолжается, сейчас скольжу взглядом по портретам и картинам с живописью, да, веет от них, конечно, терпкой, аристократичной классикой, что ни говори… Подмечаю, что тона в помещении скользят от светлых к тёмным, избегая ярких красок. Заметил камин с вазой и кубками сверху, а на другой стене рога, но мы идём мимо и вскоре, винтовая лестница вниз, приводит нас к двери в небольшом помещение. Бра, по обе стороны, разгоняют темноту слабым желтоватым светом, а ноздри уже затрепетали, хватая струйки библиотечного духа.

– Выходит, здесь только книги? – взялся я расспрашивать.

– Да, эдакое хранилище старины, – отозвалась девушка. – С недавнего времени, стоит система поддержки оптимальной влажности – есть ещё те ветхие экспонаты.

– О, впечатляет, – выразил я удивление. – Может ты мне поможешь?

– Конечно, а чем?

Девушка уже открывает дверь.

– Нужны книги, связанные с какими-то упоминаниями магии и ритуалов, – сообщил я, смущаясь от озвученных терминов.

– Так заинтересовался клубной темой? – ожидаемо поинтересовалась Вероника.

Вошли, перед глазами ряды шкафов с книгами, причём больше человеческого роста. Нужно ещё спустится по ступенькам – зала библиотеки заглублена.

– Э-э… – тяну я, под впечатлением от площади книгохранилища, – да, очень… Слушай, это ж сколько тут книг вообще? Такое ощущение, что библиотека шире дома.

– Так и есть, строили для создания большого сборника и сейчас здесь свыше пятидесяти тысяч уникальных рукописей. Причём это только старинные издания, – отметила изысканная хозяйка дома, так идеально вписывающаяся своим нарядом в общую атмосферу.

– Ух! Вот это да! – моя впечатлительность горит красным. – Бесценная сокровищница семьи Исинн.

– Ну, что-то типа того, – улыбнулась смущенно девушка.

– А как ты тут ориентируешься?

– Всё просто – есть алфавитный указатель, и вот, справа на стене, компьютер с базой. Вдобавок, проводила и провожу уйму времени здесь.

Вероника великолепно улыбнулась.