Ключ Берсена (СИ) - Клеменская Вера

— Мариус женился на ней по глупости. Он был совсем ещё мальчишкой тогда. Всё вышло банально: первая любовь, юношеский максимализм и бесконечная убеждённость в собственной правоте, — продолжил Кристиан. — Герцог пытался, конечно же, расторгнуть столь позорный брак, но хитрая девица оказалась беременной, и прошение отклонили. А через несколько лет она отравила муженька и попыталась удрать с любовником. Карета перевернулась, оба погибли. По официальной версии она погибла там с мужем, разумеется, но шила ведь в мешке не утаишь. Многим известна эта история.

— Какая гадость, — невольно поморщилась я.

Это всё было действительно гнусно. Почти до финала я скорее жалела героев этой истории. Беатрис не выбирала себе родителей, она уж точно ничем не заслужила жизни с таким клеймом. Да и кто знает, какие повороты судьбы привели когда-то её мать в бордель. Но конец перечеркнул эти сожаления.

Тебе, может быть после всего ужасного, выпал в жизни шанс, какой мало кому вообще достаётся. На тебе женился богатый лорд. Всё, больше не нужно торговать собой, чтобы выжить, можно оставить позади всю грязь, жить достойно. Но как бы не так. Дамочка предпочла остаться той, кем и была. И дочка, судя по всему, оказалась её достойной наследницей. Иначе не позволяла бы себе позорить жениха сомнительным поведением.

— Так вот, — убийственно спокойно продолжил Кристиан, — оказавшись опекуном малолетней племянницы, Вейсбен не мог не понимать, что в своё время женихи, конечно же, выстроятся в очередь за её приданым, но и только за ним. И понятно, что это будут за женихи. Уж точно не те, кого герцог, знатностью соперничающий с самим королём, мечтал бы назвать своим зятем.

— Это всё очевидно, — кивнула я. — Но как же всё-таки её женихом оказался в итоге ты?

— Отец, конечно, был бы не прочь породниться с Вейсбеном, — невесело усмехнулся Кристиан. — Правда, не таким образом. Если бы у него был выбор. Но видишь ли, мой дед, известный меценат и любитель молоденьких актрис, оставил своего наследника в весьма затруднительном положении. Отцу пришлось много работать, чтобы восстановить семейное состояние, и едва он начал выбираться из долгов, к нему заявился герцог. С распиской дедушки. Ты ведь знаешь, что означает, когда отвечают всем имуществом?

Я молча кивнула. Это была очень смелая расписка, таких люди в здравом уме всячески избегают. Она позволяет наложить взыскание абсолютно на всё, даже на приданое жены, независимо от условий брачного контракта. Именно из-за такой в Арсдейр и попала леди Бренис.

— Мы могли тогда оказаться на улице, в буквальном смысле, — сухо договорил Кристиан. — Но герцог был так любезен, что предложил отцу иной выход.

— Поэтому никогда и не хотела быть никакой графиней, — проворчала я. — Не хватало ещё быть вот так проданной. Или вынужденной продать своего ребёнка.

— От нужды с людьми случаются вещи и похуже, — задумчиво заметил в ответ Кристиан. — Вспомни хотя бы мэтра Осберта.

— И просто отказаться ты не можешь, разумеется, — протянула я, не желая поддерживать печальную тему.

— Разумеется нет. Помимо того, что поступать подобным образом без веской причины крайне непорядочно, Вейсбен этого так не оставит. А он очень влиятелен. Примерно поэтому я никогда особо не надеялся, что однажды кто-нибудь из охотников за приданым леди Беатрис всё же преуспеет. Вот и принял предложение одного из немногих людей, способных повлиять даже на герцога.

— Это ты про графа Оластера, главу Тайной Канцелярии?

— Про него.

— Получается, ключ от сокровищницы Берсена — ключ и от твоей свободы? — криво улыбнулась я, подбирая, наконец, книгу.

— Можно и так сказать.

— Почему я? — неожиданно сама для себя выпалила я, теребя закладку.

— В каком смысле?

— Ты понял.

Он так и не коснулся меня, хотя сидел совсем рядом, и я была этому рада. Иначе разговора могло не получиться. А о том, что могло получиться, думать не очень-то хотелось. Принять верное решение куда проще, чем ему следовать.

— Не знаю, — тихо ответил он. — Думал, однажды это пройдёт. Я ошибался. Стало только хуже.

— Что, — грустно улыбнулась я, пораженная этим совпадением с моими собственными мыслями и чувствами, — я посмела тебя не разочаровать?

— Да, это уж точно.

— Ключ ещё не найден, — вздохнула я, обрывая как-то исподволь становящийся всё более опасным разговор. — И, кстати, я отправила Вистана в склеп под храмом.

— Ты сделала что?! — потрясённо переспросил Кристиан, вскакивая на ноги.

— Мы вчера встретились в городке, — пояснила я самым невинным тоном. — И я рассказала ему про безымянный саркофаг.

— Ты ходила в город?! — почти прорычал Кристиан в ответ, нависая надо мной.

— Ходила, — ответила я уже с вызовом. — А что, стоило безвылазно сидеть тут, в своей комнате? Уверен, что это имеет смысл? Припомни-ка, его дружки свободно разгуливали по замку. С чего ты решил, что он не сможет точно так же войти сюда, если всерьёз захочет со мной разделаться?

Если совсем уж честно, мне очень хотелось сейчас поругаться. Так было бы легче. Но он промолчал, только кивнул, соглашаясь с приведённым аргументом. И от этого мне стало стыдно. За то, что действовала за спиной, ничего не обсуждая, и особенно за собственное желание задеть его этим рассказом. И поступком, конечно.

— Это был хороший план. Но очень опасный.

— Вистану не нужна моя смерть, — упрямо мотнула головой я. — Будет слишком много шума.

— Вистан больной на всю голову, — терпеливо, как маленькому ребёнку, ответил мне Кристиан. — Он не дурак, конечно, но всё-таки может решить, что ради удовольствия свернуть тебе шею ключ может немного и подождать.

— Думаешь? — нервно сглотнув, прошептала я.

— Зная этого типа почти тридцать лет… я не думаю, я уверен. Зря только втянул тебя в это.

— Я сама влезла, — не согласилась я.

— Давай не будем спорить. И давай ты не станешь больше ничего делать тайком, хорошо? Это тебе не однокурсников пугать каменными нетопырями.

— Понимаю, — покаянно кивнула я.

— Уж надеюсь.

Оставшись в одиночестве, я со стоном повалилась на кровать и зарылась лицом в подушку. Стало только хуже. Подумать только, какие бесовски верные слова. Только что поставленная мной решительная точка взяла да и превратилась в запятую. И что совсем скверно, меня это на самом деле радовало.

* * *

В последнюю неделю перед балом суета в замке достигла апогея. Преподаватели свирепствовали как никогда, раздавая взыскания буквально за каждый неосторожный чих — на уборке катастрофически не хватало рук. Чести удостоилась даже я, и провела вечер вторника за чисткой светильников. И это мне, кстати, ещё повезло, большинство в тот день отправили на уборку парка. Под дождём.

Мэтресса Фишт казалась буквально вездесущей. Она возникала тут и там, когда её меньше всего ожидали, раздавала ценные указания и бесценные нагоняи, руководила каждым пустяком, довела завхоза до заикания, а повариху до нервного срыва и клятвенных обещаний уволиться прямо в будущий понедельник. Проделывала всё это мэтресса с видом мученицы, главный источник страданий которой в том, что её жертву совершенно некому оценить.

Не знаю, как другие, но лично я совершенно точно знала, ради чего усердствует мэтресса. Нет, на место лорда Давирса она не метила, хотя самые злые языки и такое поговаривали. Но тут они ошибались, планы досточтимой мэтрессы были на деле куда амбициознее: ей хотелось перебраться в столичный Этелрин, а для этого надо было показать себя и свою работу наилучшим образом.

Шансов на успех у неё, впрочем, было очень и очень немного. Этелрин давно стал прибежищем обедневшей аристократии, прочно занявшей все непыльные местечки, не требующие великих талантов. И дочка некогда модного портного могла попасть туда только будучи выдающимся или хотя бы известным специалистом в своей области — те, кто платил за обучение отпрысков немалые деньги, любили хвастаться, что учат их настоящие мастера. К числу которых мэтресса Фишт, при всех её выдающихся организаторских талантах, не принадлежала.