Злая ласка звездной руки (сборник) - Сергей Синякин

14. ЦАРИЦЫНСКАЯ ОБЛАСТЬ, РАЙОННЫЙ ЦЕНТР МИХАЙЛОВКА И ЕГО ОКРЕСТНОСТИ,

27 ИЮЛЯ 2006 ГОДА, 2.00-4.00

В любом случае ракетница его бы не спасла. Что говорить, чтобы попасть из ракетницы в кого-то, надо было стрелять почти в упор. Стариков пожалел, что не поискал в доме тестя двустволку, с которой тот выезжал стрелять уток да зайцев. Вместе с тем ощущение оружия в руке всегда придает человеку большую уверенность. Даже с железным прутом всегда себя чувствуешь увереннее, чем с пустыми руками. Стадион встретил его зловещей пустотой. Все происходящее напоминало какой-то фильм «ужасов», и в этом фильме Дмитрию Старикову досталось играть заглавную роль.

Он шел среди неподвижных, похожих на одетые статуи людей. Фонарика он не включал, и все вокруг было погружено в красноватый полумрак, впрочем, достаточный, чтобы рассмотреть и даже угадать неподвижных людей. У Старикова было ощущение, что он находится в комнате фотографа. — Только вот людей в этой комнате было многовато.

Он увидел свою бывшую учительницу, потом соседа тестя — сварливого и желчного Иванкина. В другое время Анна Викентьевна с этим самым Иванкиным и здороваться не стала бы, а сейчас они стояли рядышком. Лица у них были красными и оттого казались недовольными.

Народ на стадионе собрался самый разнообразный — от пенсионеров до младенцев. Только вот что они здесь делали, Стариков понять никак не мог. Он бродил среди неподвижных людей, вглядывался в красных сполохах в их лица, но никак не мог обнаружить жены и ребенка.

Отчаяние уже охватывало его, когда он наткнулся на группу неподвижно застывших детей. Он сразу и не понял, почему здесь собрались только дети, потом, уже пройдя мимо них, сообразил — детский дом! Был такой на Втором участке. Но если дети из детского дома так и собраны были в одну группу, то где-то рядом с ними надо было искать жителей участка. Скорее всего собранные здесь люди так и стояли, как их собирали сюда со всего города.

Он не ошибся.

Через полчаса поисков он увидел Светлану. Рядом с ней стояла Маришка. Зрелище было такое же трогательное, как и страшное. Позабыв обо всем на свете, Дмитрий бросился к жене и дочери. Возможно, где-то неподалеку были тесть с тещей, но он их уже не увидел. Не до того ему было, времени не было оглядываться по сторонам.

Рука жены была чуть теплой. Она даже не отреагировала на прикосновение мужа. Стояла, опустив глаза на дочь, и на лице у нее было равнодушное спокойствие, за всю жизнь Стариков не видел у нее такого выражения лица.

Кажется, он что-то говорил.

Ракетница ему мешала, и Дмитрий сунул ее за пояс. Из голов жены и дочери тянулись в переплетения над головой два тоненьких красных лучика: Хотелось их оборвать, но Дмитрий не решился это сделать: непонятно было, а вдруг это жене и дочери повредит?

Маришка была какой-то вялой. Она не сопротивлялась, когда папа взял ее на руки. Прижав дочку к себе, Стариков потянул жену за покорную прохладную руку.

— Уходим, Светка! Слышишь меня? Надо уходить отсюда!

Безвольным роботом она сделала несколько шагов вслед за мужем. По мере удаления от того места, где они с дочерью стояли, красные нити из их голов удлинялись. Правда, прямо на глазах они становились тоньше, а уже у темного входа в пустое и гулкое административное здание вдруг лопнули с тихим свистящим звуком — словно кто-то неподалеку в пустую гильзу дунул.

Выбравшись наружу, Стариков увидел, что площадь перед стадионом и пустырь рядом с ней призрачно высвечены голубоватым светом, и воздух над ними бурлит от бесчисленного множества маленьких белых пузырьков. Со стороны все выглядело так, словно в огромной кастрюле закипала вода. Зрелище захватывало. Некоторое время Стариков смотрел на бегущие в небо пузырьки. Он крепко прижимал дочь к себе и чувствовал, как она странно дрожит всем телом, словно хочет выгнуться, но у нее не получается. Жена стояла рядом молчаливым истуканом. Или правильнее было бы сказать — истуканшей?

Придя в себя и осмотревшись, Стариков сообразил, что надо идти в обход. Идти напрямик через эти самые беснующиеся белые шарики он так и не решился.

— А потом? — азартно спросил Кунжаков.

— А потом все и началось… — Дмитрий Стариков достал из кармана куртки пачку сигарет, достал одну, но вместо того чтобы нормально закурить, принялся ломать сигарету и нюхать табак.

— Да ты кури, не стесняйся! — подбодрил его водитель. — Хочешь, я тебе свои дам — «Честерфилд»?

— Я не курю, — сказал задержанный. — Бросил.

— Что дальше-то было? — спросил старший лейтенант. — Руку тебе кто прострелил?

— Никто не простреливал, — сказал Стариков. — Это я на штырь напоролся, когда мы упали. Как я Маришку от этого штыря уберег, сам ума не приложу… Мы уже довольно далеко отошли, когда у стадиона появились белые пятна. Больше всего они мне почему-то напомнили собак. Не знаю почему. Может, просто поведение мне их что-то напомнило? Пометались они у стадиона, потом вытянулись в цепочку и двинулись в нашу сторону. Медленно так двинулись, как собаки по следу. Я Светку за руку и — ходу! Дальше ничего не помню. Помню, ехали на велосипеде. Но откуда он взялся, убей Бог, вспомнить не могу! Потом вход. Там они нас и настигли. Чувствую, тянет меня назад. Словно бы вернуться надо. Маришка у меня на руках забилась. Светка что-то злое мычит, вырывается… Ну я и жахнул по пятнам этим из ракетницы. Во всех патронах у меня жаканы были, а в этом дробь оказалась. Может, и к лучшему. Сыпануло по ним дробью. Повредить-то особо не повредило, не заметил я, чтобы дробь им какой-то видимый урон причинила. Только вроде заколебались они. Желание возвращаться у меня исчезло, Светка опять в неподвижную задумчивость впала, Маришка на руках затихла, и ломать ее перестало. Толкнул я ее в проход, сам полез пятками назад, а ракетницей им грожу…

— Постой, постой, — сказал Кунжаков. — Это какой ракетницей?

— Погоди ты! — дернул его водитель. — Дай человеку до конца рассказать.

— А нечего больше рассказывать, — сказал устало задержанный. — Ракетницу я где-то обронил, патроны, что остались, в сумке лежат. — Говоря это, он одергивал на девочке платье. — Под землю эти пятна за нами не сунулись. А когда выбрались, мы сразу на вас и напоролись. Отпустите нас, мужики! Нам еще до Царицына добираться…

— А жена так и не разговаривает? — спросил десантник Костя. Автомат он уже опустил стволом вниз и расслабился. Чего себя пружиной держать, если опасности нет?

— Не оклемалась еще. — Стариков повернулся к жене, на измученном лице его появилось выражение нежности. Может, это вот выражение и решило все. В любом ином случае Кунжаков бы, конечно, не колебался. Но тут он сомневался, чтобы от рассказа Старикова что-нибудь особо прояснилось. Только сказал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});