Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 1 - Ник Перумов

Её толкнули в спину, потом ещё и ещё; с силой потянули вперёд – сама она идти не могла. Жуткий фонарь в руке Хозяина Ливня стал поворачиваться в их сторону; зелёные лучи насквозь пронзали деревья, стволы становились прозрачными; уродливый гигант в громадном рогатом шлеме повел носом, шумно втягивая воздух, и забормотал, вроде как про себя, но Агата почему-то слышала каждое слово:

– Тут, тут, тут... чую, чую, чую... выпью их, выпью... спрятались... под землю... не уйдут...

Голос странно гнусавил.

«Мама! Мамочка!» – Агата отчаянно зажмурилась и затрясла головой, словно надеясь отогнать кошмарное видение. «Nimo! Nimonni! Nati pamienni...»

Чудовище остановилось. Невдалеке от них. Казалось немыслимым, но оно, медлительное и неуклюжее, как-то вдруг, внезапно, оказывалось куда дальше, чем могло бы. И ещё – всё вокруг этого существа было пропитано смертью. Не злом, а именно смертью – отнимать жизнь было единственным смыслом существования этой твари. Средоточие, олицетворение всего, именовавшееся Смертным Ливнем. Откуда он взялся, откуда пришёл, почему Ливень не причиняет ему вреда? Чья жуткая магия вызвала к жизни этого монстра? – Агате раздумывать было некогда. Череп в руке гниющего гиганта опустился, и два зелёных ока глянули сквозь земную твердь прямо в душу девушки.

Это было как удар раскалённым железным прутом. Глазницы черепа замерцали; исполин фыркнул и удовлетворённо заухал.

– Нашёл... нашёл... – неслось сверху. Гулкий голос отзывался болью внутри головы. – Теперь выпью... выпью их всех...

Задвигалась, заклацала нижняя челюсть. Полусгнившие зубы скрипели, и даже в этом скрипе Агате чувствовались алчность и предвкушение.

И всё-таки полувсхлип-полумольба Агаты как будто бы помогли – ноги вновь стали повиноваться; глаза смогли наконец оторваться от кошмарного создания наверху.

Тоннель меж тем продолжал идти под уклон. И, похоже, присутствие монстра наверху чувствовала не только Дану – Кицум то и дело оглядывался, морщась, словно от сильной боли, и потирая виски.

А между тем мельчайшие струйки Ливня проникали всё глубже и глубже в землю, словно ощущая под ней лакомую добычу. Точно змеи, они скользили, находя дорогу, и, как бы ни спешили беглецы, сгущающийся Ливень был быстрее.

В небе стало совсем уже черно. Косматые клубы слились в одно сплошное мелькание, так что казалось – над лесом отчаянно бьются не на жизнь, а на смерть сказочные существа, и, когда одно из них гибнет, его зелёная кровь смешивается со струями отравленного Ливня, делая их ещё смертоноснее, хотя, казалось, куда уж больше?..

И – чувствовала в полубеспамятстве Агата – за дальними лесами и высокими, взметнувшимися к небесному куполу хребтами, где-то на самом краю света высится полуразрушенный замок, где даже ветер не дерзает нарушить мёртвый покой застоявшегося воздуха между чёрными зубцами острых, точно рыбья кость, башен. Где словно вытесанные из одного-единственного камня стены до сих пор не рассекла ни одна трещина; они частично разрушены, это правда, но разрушило их не время, а чья-то враждебная магия. Победители перебили защитников; однако слово мести прозвучало, и вот из небытия явился Хозяин Ливня...

Это было как мгновенное озарение, за которое пришлось заплатить вспышкой острой боли, пронзившей всё тело от затылка вниз по позвоночнику и до самых пяток. А потом земля вдруг утратила прозрачность. Навалились духота и тьма. И испуганный шёпот вокруг. Тоннель уходил всё глубже и глубже; правда, он никуда не сворачивал, он вёл прямо к Хвалину, но неужели они сумеют достичь безопасного места, ни разу не высунувшись на поверхность? Пусть даже этот ход окончится в какой-то из городских катакомб; сумеют ли они выбраться наружу из бесконечного лабиринта?..

Правда, это всё равно лучше, чем умирать под жгучими струями.

Всё это Кицум шёпотом объяснял спутникам.

Они бежали, бежали и бежали.

А существо в рогатом шлеме молча и неотступно преследовало их, не отставая ни на шаг.

Рано или поздно эта погоня должна была окончиться.

* * *

Эта ночь запомнилась им надолго. Позади, на островке, остался располосованный труп сосломаннымзаклятьем; впереди, время от времени оглашая тьму болот истошным воем, пряталось неведомое создание, убившее священника. И наверняка совсем рядом, в холодной коричневой жиже болот, прятались другие твари – не столь необычные, но не менее опасные.

Сидри шагал первым. Он один мог отыскать дорогу – почти в полном мраке, по лишь ему ведомым признакам. Тропа оказалась удачной, в меру широкой, достаточно твёрдой и неглубокой – лошадям по колено.

Пару раз, привлечённые запахом, к ним подступали обитатели трясин. Какие-то многоножки, вооружённые высоко взнесёнными клешнями. Приходилось браться за мечи.

Клинок в руке Кан-Торога взлетел и рухнул лишь дважды. С такой быстротой, что человеческий глаз не различил бы ничего, кроме короткого взблеска. Два чудища бесформенными грудами остались валяться на краю тропы.

Это была привычная работа. Та, ради которой их и нанял Каменный Престол. Вольный и Тави убивали походя, годами отточенным чутьём тотчас определяя, куда и как ударить, чтобы не потребовалось поднимать меч вторично.

Многоножки угомонились, потеряв шестерых товарок. Уцелевшие сочли за лучшее закусить погибшими сородичами. Сидри едва не вывернуло наизнанку, когда из-за спины донеслось алчное чавканье пирующих чудищ, перемежающееся короткими истошными взвизгами.

– Ты кого-то не добила, – неодобрительно заметил Кан. – Скверный удар, Тави. Надо больше упражняться, сестра. Испортишь бездельем руку!

Тави в ответ показала ему язык; впрочем, Кан притворился, что плохо видит в темноте.

А так ночь прошла без особых происшествий. Многоножек сменили громадные безногие черви, непонятно что жрущие в этом болоте – едва ли тропа могла служить надёжным источником добычи.

Тави шагала, радуясь и ночи, и мраку, и тревожному, зловещему шороху в недальних зарослях; да что там шороху – она радовалась и отвратительным мордам болотных тварей, с тупым упорством пытавшихся дотянуться до лакомой и редкой поживы, нежного мяса двуногих. Она рубила и убивала с наслаждением. Потому что схватка помогала хотя бы на время забыть и о погоне, и о Ливне. Она не могла объяснить, не понимала, что происходит, но Ливень надвигался куда быстрее, чем было положено. Такого не случалось никогда. Девушка ощущала близость тёмного фронта словно чьё-то тяжкое, зловонное дыхание. Тучи исторгали из себя смерть – и сами пахли смертью. За последний день этот запах очень усилился. Если дело так пойдёт дальше, они могут не успеть. Ливень застигнет их в болотах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});