Unknown - Олька

Я долго настраивал себя на разговор с родителями, потому что они легко могут определить место моего нахождения, но вечером всё же решился. Ребята не понимают, чем это может нам помочь, а я бы не стал рисковать просто так. Билл же говорил, что нам нужно собрать как можно больше информации против «Идеала». Кто, как не мой отец, знает все тайны корпорации? Остаётся только надеяться, что он поделится ими со мной.

Я выдохнул с облегчением, когда в зале осталось не так много людей, как обычно бывает при наших совместных разговорах. Пэрис перебрала вина, точнее, ей хватило пару бокалов, и Тим пошёл с ней в комнату, а Эмили сослалась на то, что будет готовить на кухне ужин. Мел хотела ей помочь, но я попросил её остаться. Трис после работы зашла к себе домой, чтобы сменить одежду, поэтому мы остались втроём: Мелоди, Шон и я. Они даже не представляют, о чём я буду говорить, а я прокрутил в голове разговор с родителями уже несколько раз. Решил позвонить маме, она всегда была менее вспыльчивой и более лояльной, чем отец. Не помню, когда в последний раз звонил ей, но всё же рискнул нажать на кнопку вызова.

- Неужели сама знаменитость нас беспокоит? – надо же, меня поприветствовал далеко не мамин голос. Я заметил, как вздрогнула Мел. Меня почему-то не удивило, что папа ответил на звонок. Он способен и не на такие мелкие пакости. На несколько секунд он включил видеосвязь, скорей всего, это вышло случайно, и я увидел его непреклонное выражение лица. На голове прибавилось седины, а вокруг глаз - морщин. К сожалению, он давно перестал быть человеком, которого я могу назвать своим отцом. Мы давно не говорили по душам, наверное, с самого детства. У нас никогда не было общих увлечений, отец всегда думал только о работе. Мел росла в таких же условиях, поэтому мы понимаем друг друга на сто процентов.

- Где мама? – не растерялся я, хотя внутри у меня всё кипит. Мой план может провалиться.

- Купается. Совпадение, правда? Сомневаюсь, что она горит желанием узнать, как у тебя дела, – отец никогда не отличался тактичностью. Дэрок пошёл в него.

- Пожалуй, я перезвоню, - Мелоди ущипнула меня за руку, давая понять, что нельзя вестись на провокации. Не подумал.

- Почему же? Давай поговорим, сын. Например, что ты делаешь среди шпаны и на каком основании занимаешься ерундой вместо того, чтобы работать? Объясни, будь так добр.

- Не смей так говорить о невинных людях! – вспылил я, и Мел закатила глаза. Она держит себя в руках, потому что понимает, если она заговорит, будет ещё хуже…

- Наивный! – засмеялся отец. - Нужно было запретить тебе заниматься музыкой и заставить работать в «Идеале». Мне стыдно смотреть в глаза коллегам, потому что мой младший сын сочиняет против меня грязные статьи.

- Тебя это не касается, - сказал я. Он сам задал настроение разговора, поэтому буду играть по его правилам. - Ты сам понимаешь, что являешься лишь пешкой на шахматной доске «Идеала». Разве нет?

- Ты слишком глуп, чтобы понять истину! Ты выбрал политику, начатую дедом, а зря. Он был не в себе.

Как можно говорить об уважении в нашей семье, если этот мужчина такого мнения о своём родном отце!

- Как у тебя язык поворачивается? – ещё немного, и мой ноутскрин полетит в окно. Как же легко вывести меня из себя, а это значит, что я не лучше папочки. Спасибо Мел, она крепко держит меня за руку, и это меня успокаивает. – Создатели «На пути к совершенству» не делали из людей рабов! Дедушка стремился к равенству…

- И проиграл! – перебил меня так называемый отец, смеясь.

- Я не для того позвонил, чтобы выслушивать гадости про дедушку.

- А для чего? Испугался последствий и хочешь к мамочке? – издеваясь, сказал он. Безнадёжно что-то у него спрашивать, но я всё же рискну.

- Нет, я хочу знать всю правду об «Идеале». Ты должен рассказать мне её, если хочешь предотвратить очередную войну.

- Вздумал шантажировать меня? Думаешь, какая-то жалкая статья решит ход истории? Кучка людей, прячущихся по подвалам, не могут начать войну! Никто и никогда не поверит в то, что вы пишите. Не смеши меня и всех остальных. Я знаю достаточно, но даже эта информация не сможет тебе помочь. «Идеал» подарил нам новую жизнь и новые возможности, сынок, - сказал он и хрипло засмеялся в конце своей речи. Всё кончено, придётся нам искать другие источники…

- Эрик, что ты себе позволяешь? – спросила женщина. Моя мать. Она услышала наш разговор. Связь моментально оборвалась, чего и следовало ожидать. Я выругался, как сапожник, но этим делу не поможешь.

- Может, перезвонишь? – предложил Шон, Мел покачала головой.

- Бесполезно, - сказала она и забрала у меня из рук ноутскрин, - ты сделал всё возможное, милый, успокойся!

Я спокоен.

Бью кулаком в стену. Я спокоен.

Хожу по комнате. Я спокоен.

Больше нет агрессивных мыслей. Я спокоен.

У меня больше нет отца. А был ли?

Глава 26. Алиса Мелоди.

До боли.

Среди тысяч безмолвных лиц сложно найти то,

которое каждый день будет дарить тебе улыбку

и изменит твою жизнь навсегда.

Остаток вечера мы все провели в притворном веселье. Всему виной была я. Ребята не хотели меня обидеть, а я - их. Мы доели торт, когда Трис вернулась с работы. Я поблагодарила её за подарок, а она попросила меня спеть её любимую песню «Как бабочка». Я не смогла отказать, и на некоторое время мы отвлеклись от насущных проблем.

- У нас на фабрике такое творится! – сказала она позже. - Чуть ли не допросы ведут по поводу пропавших рабочих второго сектора. Грин с утра раздал нам анонимные анкеты с вопросами, видели ли мы вас когда-либо на заводе, знаем ли… Нас пугают, что вы особо опасные преступники. В общем, устроили цирк, но люди всему верят.

- Главное, чтобы ты не верила, - засмеялся Шон, - а на самом деле, какая разница, что устроил Грин. Наша задача – добиться доверия людей в ЭО.

Мы ещё долго говорили на эту тему, точнее Трис и Шон вели диалог. Тим с Пэрис лежали на диване после ужина. Эмили о чём-то думала, она сказала, её посетило вдохновение. Ник упорно делал вид, что с ним всё в порядке, но я прекрасно понимаю, что после неудачного разговора с отцом он сам не свой. Мне кажется, Ник винит себя в том, что у него не удалось узнать правду. Винит себя, что пока у нас нет козырей на руках.

Я до последнего оставалась сильной и верной Сопротивлению. По крайней мере, пыталась… А сейчас мне кажется, что мы слишком многое на себя берём! Чем занимается ненаглядный Билл? Раздаёт приказы и ждёт от нас победы? Молодец, ничего не скажешь! Кто, как не он, должен связаться с «Идеалом» и поставить жирную точку? Мне казалось, что в современном мире можно всё решить деловым путём. Хватило нам войны. Столько времени ушло, чтобы восстановить страну. Неужели никто из наших лидеров не понимает, что снова всё к этому идёт? Я умываю руки. Мой парень подавлен, мною овладевает паника. Нависает прежний туман, я не понимаю, что происходит вокруг. Мы сидим здесь, пытаемся что-то сделать, рискуем своими жизнями. И всё ради чего? Какая бы власть ни была, кто бы ни правил страной, суть дела не меняется! Как мы были марионетками в чужой спектакле, так ими и останемся.

У меня возникло желание взять Ника за руку и сбежать с ним, куда глаза глядят. Бежать и не оборачиваться назад, но нельзя. Я впутала его в эту историю, мне и вытаскивать! Его место в издательстве, в студии, дома с любящей девушкой, где угодно, но только не здесь. Пусть этой девушкой буду не я, как бы больно мне от этой мысли не было. Я просто хочу, чтобы он был счастлив! Он не заслуживает подобной жизни. Всё зашло слишком далеко. Я должна его отпустить. Он улыбается мне, говорит приятные слова, но я знаю, что в глубине души он винит меня… Ник бросил всё ради моего спокойствия, а я не сделала ничего для того, чтобы быть достойной такого отношения. Мой внутренний голос шепчет мне: «Отпусти его. Борись одна. Отпусти…». Я слаба, раз пытаюсь заглушить этот зов. Я крепко держу Ника за руку и тону в его бездонных глазах…

Ни разу за вечер мы с ним не остались наедине, поэтому я не могла попросить, чтобы он не расстраивался, сказать, что всё наладится, что я люблю его… Он заснул сразу, как только мы постелили в комнате Эмили. Сегодня я уговорила её спать с нами, всё-таки она хозяйка квартиры, и мы доставляем ей кучу неудобств. Она согласилась, но легла на раскладном кресле. Надеюсь, недолго ей осталось нас терпеть. Мы гости шумные и надоедливые, к тому же в любой момент из-за нас её могут арестовать…

Уровень эмоций, полученных сегодня, зашкаливает. Мне нужно срочно чем-то заняться, выплеснуть энергию. Убедившись, что Ник и Эмили спят, я включила ноутскрин. Руки так и чешутся, хотят набрать номер телефона мистера Миллера старшего! Я узнала его лицо… Хватило пары секунд, чтобы вспомнить мужчину в красном костюме, который разлучил меня с Ником. Я знала, чья это была идея, и заочно простила этого человека, можно понять, почему он так поступил… Но обращаться так со своим родным сыном! У меня в голове не укладывается. Я не сказала Нику о своём страхе, который я испытывала в момент разговора. И никогда не расскажу.