Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эти паромы, прошептала она, – у них такие названия… просто очаровательные.
Она тоже теряла голову, проваливаясь в дымчатую глубину его серебристых глаз. Теряла, но тут же находила что-то взамен.
Джеймс непозволительно долго увлекался очарованием Алисон Уитакер. Он вернулся в Гонконг с одной-единственной целью – найти и уничтожить человека, который украл у него мечту. Но сейчас в его сердце, жаждущее только мести, проникло совершенно иное желание.
Джеймсу пришлось сконцентрировать всю свою волю, чтобы не поддаться ее чарам. Он снова взглянул на фотографию и перечитал названия паромов, золотые буквы на зеленых бортах. Очаровательные, как сказала Алисон, названия состояли из двух слов, последним из которых было «звезда», а первым – прилагательное: Мерцающая, Утренняя, Серебряная, Полуденная, Дневная, Сияющая, Северная, Одинокая, Золотая и Небесная.
Перечтя их, Джеймс тихо, словно самому себе, сказал:
– Я совсем забыл о них.
А ведь когда-то, мальчишкой, он знал их все наизусть, словно это были его друзья, и у каждого из десяти паромов была своя душа, это были десять тропических духов. Когда-то поездка на «звездном» пароме по зеленовато-серебристой глади залива Виктории доставляла ему радость, а в новом Гонконге, омраченном пребыванием смертельного врага, паромы стали для него просто средством передвижения.
После убийства Гуинет детский образ Гонконга, который он любил, был заслонен пеленою жгучей ненависти. И вот теперь благодаря чистоте и ясности зрения этой девушки ему вернули чудеса, которые в детстве спасли его от той холодной и пустой жизни, которая была суждена ему с рождения.
Неужели духи Гонконга сговорились, чтобы снова спасти его? Неужели они использовали наивную сообщницу, чтобы заставить его выйти из круга одиночества и ненависти? Во всяком случае, Джеймс не мог отрицать того, что он наслаждался зрелищем Гонконга, пропущенным через эти блестящие изумрудные глаза.
Наслаждался… но это невозможно.
Джеймс достал последний снимок и изумленно уставился на него.
Откуда она узнала? Этого не знал никто, даже Гуинет. Эту радость он хотел разделить с ней после возвращения в Гонконг, это был сюрприз для нее.
Джеймс решил, что, наверное, благосклонные к нему духи Гонконга помогают ничего не подозревающей Алисон пролить искры света в мрачные глубины его сердца. Это был всего лишь причудливый образ, мистическая догадка, но Джеймс, конечно, не верил в это.
И теперь, глядя на эту последнюю фотографию, Джеймс окончательно осознал правду: Алисон сделала все сама, без всякой духовной помощи. Это ее одинокое сердце героически пыталось рассеять своим золотистым сиянием мрак его души.
Алисон с тревогой наблюдала за тем, как на его лице появлялось хмурое выражение, и наступившее молчание становилось постепенно каким-то мрачным.
– Мне показалось, что это удивительный, уникальный вид, – запинаясь, начала она, – он так непохож на остальные виды города и залива.
Город с высоты не птичьего, а скорее, драконова полета?
– Да, – тихо ответила Алисон. – Вы ведь там были, правда?
– На Бо-Шань-роуд, в Мид-Левелс? На горном выступе? Да, был, конечно, но только в детстве. – Джеймс вдруг замолчал, все еще не в силах оторваться от фотографии. Когда он снова заговорил, его голос приобрел оттенок торжественности. – Я часами сидел на этом выступе. В восемь лет меня послали в школу-пансион в Шотландии. Я не хотел уезжать из Гонконга, но такова вековая традиция: мальчики из аристократических семей должны воспитываться в спартанской обстановке.
«Но не твой сын, – подумала Алисон, услышав в его голосе нотки бешенства. – Ты никогда не отпустил бы своего сына».
– Этот выступ на Бо-Шань-роуд был моей последней остановкой перед отъездом. Я хотел впитать в себя этот вид и поклялся не забывать о нем, пока не вернусь назад, – Джеймс снова посмотрел на нее, и его глаза теперь светились так, словно он был сам изумлен своим признанием. – Алисон Уитакер, каким-то образом вам удалось обнаружить мое самое любимое место в Гонконге.
В «Голубом фонаре» они оказались за уединенным угловым столиком, где их освещало только пламя свечи и городские огни. Алисон наконец-то оказалась в выгодном положении, когда ничто не отвлекало от нее внимания Джеймса Дрейка. Когда Алисон удивилась, что его пейджер не издает никаких звуков, он ответил, что секретарь отвечает на его звонки, и казалось, его мысли уже не отвлекались насущными проблемами его обширной империи земли и зданий.
В центре его внимания была Алисон, которую он сам поместил на эту сцену. Но каков же был сценарий? Джеймс хотел услышать историю ее жизни в ее собственном изложении. Алисон, верная своему слову говорить Джеймсу только правду, какой бы наивной или глупой она ни казалась, рассказала ему все, что он хотел узнать. Она храбро поведала ему о своей ничем не примечательной жизни, проведенной в коконе, сотканном любовью близких.
– А когда вы обнаружили свой дар к фотографированию?
Алисон не стала поправлять его «дар» на «способности». Она знала, что Джеймс не примет такое исправление.
– В десять лет, когда у меня был приступ ревматизма.
– Ревматизма? – Джеймс порылся в своей памяти. – Но вы ведь жили тогда в Далласе?
– Да, это очень редкое заболевание в наших краях. Кроме того, благодаря постоянному применению пенициллина ревматизм вообще редок у детей в Америке. Но у меня заболело горло, и я…
– Вы не стали жаловаться домашним, – закончил за нее фразу Джеймс. – Вы не хотели их беспокоить.
– Я и не думала, что это что-то серьезное. – Алисон пожала плечами, и отсветы пламени свечи заиграли бликами на ее золотисто-рыжих локонах. – Конечно, это привело к серьезным осложнениям.
Алисон уже рассказывала Джеймсу, что родилась на свет недоношенной и чуть не погибла в восемнадцать лет при переливании крови. Для такой куколки, выраставшей в прочном коконе, ревматизм должен был стать серьезным испытанием. Джеймс решил, что должен узнать об этом побольше.
– У вас были осложнения?
– Нет, ничего серьезного, с точки зрения неврологии, – с какой-то гордой улыбкой ответила Алисон. Потом, лукаво улыбнувшись, добавила: – Правда, мне пришлось иметь дело с артритом и ревмокардитом.
– То есть, вам пришлось долго лежать?
– Да, почти восемь месяцев.
– Это нелегко, – улыбнулся Джеймс. – Но мне почему-то кажется, что вы были образцовой пациенткой.
– Наверное. Я понимала, что это важно, и к тому же первые месяцы я была слишком слаба, все время хотелось спать. Когда я окрепла, то целые дни проводила за чтением или играла во что-нибудь с родственниками. Наконец доктора сказали, что я могу ходить по дому и двору. Тогда отец и купил мне фотокамеру. Мне она сразу понравилась, и это было самое лучшее лечение. Я сразу забыла о том, чего была лишена все эти месяцы – лошадях, классиках, в которые мне уже никогда не играть.
- Защити меня (СИ) - Николаева Юлия Николаевна - Современные любовные романы
- Сначала (СИ) - Полански Алла - Современные любовные романы
- Художник моего тела - Пэппер Винтерс - Современные любовные романы
- Самый завидный подонок (ЛП) - Мартин Анника - Современные любовные романы
- От сердца к сердцу - Кэтрин Стоун - Современные любовные романы
- Напарники - Джерри Хилл - Современные любовные романы
- Темный ангел надежды - Алисон Робертс - Современные любовные романы
- Признания Элли Кэт (ЛП) - Кортни Коул - Современные любовные романы
- Под кожей (ЛП) - Стоун Кайла - Современные любовные романы
- Заблудившееся счастье (сборник) - Маргарита Лаврик - Современные любовные романы