Холодный почерк души - Александра Верёвкина

— И что тебе помешало? — тихо спросил вампир, возвращая мою голову обратно на свою грудь. — Хотел бы я смотреть такие же сны, — мечтательно вздохнул он, терпеливо дожидаясь моего ответа.

— Именно в этих снах все дело, — нещадно зевая, пробормотала я. — Последние месяцы мне чаще всего снишься ты, но какой-то совершенно другой. Я бы даже сказала чужой.

Он непонимающе посмотрел на меня, видимо, собираясь засмеяться, но передумал.

— Чужой? — решил уточнить он не совсем правильно подобранное слово.

Не знаю, как и описать мои ощущения. Я всегда точно знала, что это мой любимый, хотя лица практически никогда не могла разглядеть. Каждый раз он ждал меня, был рад видеть, вот только я не могла сказать о себе того же. Делая мучительно неторопливые шаги ему навстречу, мне хотелось лишь одного: убежать. Но я упорно шла вперед, расстояние между нами сокращалось, страх постепенно исчезал, а потом мое тело оказывалось зажато в крепких объятиях, от которых становилось откровенно не по себе. Я знаю, что рядом со мной самый дорогой и единственный, и все же вновь начинаю испытывать ужас. Мне страшно, одиноко и хочется кричать, чтобы получить наконец возможность вырваться из железной хватки, втянуть полной грудью воздух и раз и навсегда покончить с этими встречами. Странно, неправда?

— В тебе из сна есть что-то такое, заставляющее меня дрожать от страха, — кое-как сумела сформулировать я, и решила перевести тему. Все-таки мои глупости должны заслуживать гораздо меньше внимания, особенно сегодня. — Я не хочу спать. Идеи есть?

Мужчина засмеялся, притом довольно неестественно, но в его глазах на секунду мелькнула самая искренняя искорка веселья, что позволило мне расслабиться. Прежде чем говорить о своих дурацких кошмарах, стоило бы задуматься над его самочувствием. У него был самый ужасный день, который только можно представить, и разумеется, сейчас ему хочется забыть обо всем на свете, и лучше вообще никогда не вспоминать. А мне следовало бы изо всех сил постараться помочь, вместо того чтобы жаловаться.

— А у тебя? — дал он мне возможность первого выбора. Долго колебаться не пришлось, поэтому я уже готова была выпалить самую-самую лучшую задумку, когда он отрицательно покачал головой. — Нет, моя принцесса. Сейчас время капризов, и я согласен исполнить любой.

— Можно считать это капризом? — с надеждой спросила я, прекрасно понимая, что подобные фокусы вряд ли прокатят.

— Ни в коем случае! — театрально ужаснулся он, со смехом разглядывая мои обиженно надутые губы. — Потерпи немного, иначе я принесу зеркало.

Это намек на что?

— Я такая страшная? — только этого мне не хватало! У нас уже никакого равенства в паре не наблюдается, и данный факт начинает меня тревожить.

— Глупенькая, — чмокнул он меня в щеку, при этом не позволяя залезть с головой под одеяло. — Ты такая забавная, хочешь покажу?

И он удивительно похоже скорчил мое обиженно-несправедливое выражения лица, но так, чтобы все выглядело забавно. Хорошо, что мой не слишком-то мелодичный смех потонул в раскатах самого неповторимого хохота на свете, а то у меня бы появился новый повод для серьезных раздумий.

— Так чего моя принцесса желает? — продолжал приставать с вопросами Дамон.

Мистера Сальваторе! Единственного в своем роде упрямца, которого невозможно переубедить в чем-либо, особенно если он решил, будто мне нездоровится.

— Горячего шоколада, — мрачно пожелала я, надеясь утопить свое расстройство на глубине тягучей коричневой жидкости.

Он с готовностью поднялся на ноги и уже дошел до середины комнаты, когда его остановило мое гневное: "Эй!". Знаю, полнейшая некультурность с пещерными замашками, но я просто не ожидала подобного поворота событий.

— А я? — удивительно, потому что мне никогда не могла и в голову придти мысль о том, будто придется напоминать о своем существовании.

Мужчина виновато улыбнулся, вернулся обратно ко мне и по-хозяйски закутал в одеяло, намотав его на манер тоги. А потом как обычно поднял на руки.

— Дамон, — осторожно начала я высказывание возмущения. — Вовсе необязательно везде и всюду носить меня на руках, иногда я и сама вполне бойко переставляю конечности.

Укоризненного тона, хвала актерскому искусству, не прозвучало, но дозволенную долю капризности в голос я все же добавила.

— Особенно в темноте и после этого? — ехидно спросил он, губами касаясь мочки уха.

Я невольно вздрогнула, задним числом отмечая подкрадывающееся головокружение, но продолжила отстаивать свою точку зрения, пока имею возможность более-менее связно излагать мысли.

— Просто я чувствую себя маленькой девочкой, — привела "веский" аргумент я и пожалела о нем в ту же минуту. — Какой-то беспомощной и жалкой, что ли…

Все, словарный запас иссяк, поэтому пришлось замолчать. Сколько раз я зарекалась спорить с ним, но продолжаю это делать.

— А мне кажется совсем наоборот, — заявил мужчина, ни на секунду не отрываясь от своего коварного занятия в области доведения меня до истерических всхлипов. У моего вампира появилась одна очень вредная привычка: ему нравится играть со мной в недотрогу. По правилам этой отвратительной забавы ему дозволено все, а мне отводится роль безынициативного участника. — Ты моя, всегда рядом, и я никому тебя не отдам. По-твоему, есть какой-то другой столь же действенный способ выразить…

Договаривать он не стал, просто поставил на пол и прижал к стене с такой силой, что я охнула от боли. В следующую секунду меня ослепило яркой вспышкой неожиданного загоревшегося света, и пока я безостановочно щурилась, пытаясь сфокусировать зрение, до слуха донесся разъяренный шепот:

— Отпусти меня, — голос принадлежал Фрэнки. — Если бы я услышала вас раньше, давно бы смылась. И не надо так на меня смотреть, психоаналитик мне сейчас не требуется.

— Фрэн, успокойся на пару минут, — старался усмирить он девушку. Говорили они слишком быстро для моего ограниченного слуха, поэтому в интонациях я разбиралась с огромным трудом.

— Не трогай меня! — еще больше разошлась итальянка. Честно, я уже начала сомневаться, а она ли это? Никогда не слышала, чтобы она говорила с такой агрессией и нескрываемой ненавистью. — Со мной все отлично! Вам желаю того же! Дай пройти.

Мимо меня пронесся порыв ветра, созданный торопливым исчезновением вампирши, она остановилась в конце коридора, посмотрела прямо в глаза, кривовато улыбнулась, смахивая со щеки слезу, и исчезла за входной дверью.

В каком-то бессознательном состоянии я вошла в кухню и аккуратно села на стул, с трудом переставляя ватные ноги. Дамон стоял возле раковины, остекленевшими глазами рассматривая пустую бутылку, насколько я поняла из-под виски, и полную нестерпимо воняющих окурков пепельницу. При взгляде на них мое беспокойство усилилось стократно. Оказывается, я достаточно многого не знала о бессмертных.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});