Мечи легиона - Гарри Тертлдав

— Эй вы, собаки! Есть ли здесь кто-нибудь, кто осмелится принять мой вызов? Меня зовут Гаснап по прозванию Кормитель Воронья! На таких поединках я бросил в пыль четырнадцать воинов! Кто хочет стать пятнадцатым?

Он гарцевал на коне перед строем аршаумов, уверенный в своей непобедимости, снова и снова повторяя дерзкий вызов. Аршаумы переговаривались, переводя его речи тем, кто не понимал. Но пока что ни один не рвался ответить Ганаспу. Макуранец крепко сидел на своей крупной, сильной лошади. Закованный в металл с головы до ног, Кормитель Воронья походил на железную башню.

Наконец Ганасп презрительно засмеялся и развернулся к своему отряду. Тогда Виридовикс, гикнув, ударил коня сапогами.

— Назад, ты! — услышал он окрик Скилицеза. — С мечом против копья?

Но кельт даже не оглянулся. В Галлии его бой с легионом Скавра был почти выигран, и все же Виридовикс принял вызов командира римлян. Не сделай он этого, все они до сих пор оставались бы на родине… Но что толку сожалеть о былом? Виридовикс не колебался тогда, не станет колебаться и сейчас. Вождь стоит сотни обычных солдат, а победа над ним иной раз оказывается дороже выигранной битвы.

Гаснап отсалютовал кельту копьем, опустил острие и быстро поскакал вперед. Земля гудела под копытами его коня. С каждым мгновением Гаснап становился все больше и больше. Его копье было направлено прямо в грудь Виридовикса. В последний миг кельт сделал ложный выпад, но Гаснап уверенно отразил его. Слишком уверенно! Наконечник копья скользнул по плечу кельта, почти не оцарапав, однако лошади с разбегу грянулись друг о друга. Оба воина, выбитые из седел, тяжко рухнули на землю.

Виридовикс кое-как поднялся на ноги, но сделал это быстрее, чем Гаснап, — движения макуранца замедляли доспехи. Копье оказалось придавлено упавшей лошадью. Гаснап потянулся за тем оружием, что носил на поясе, — кельт так и не узнал, что это было — меч, булава, кинжал?..

Разъяренной пантерой Виридовикс метнулся к врагу. Гаснап едва успел встать на колено, когда меч кельта обрушился на него. Макуранец беззвучно упал в пыль. Следуя обычаю своего народа, Виридовикс наклонился, взмахнул мечом и схватил за волосы отрубленную голову. С головы стекала кровь. Кельт поднял ее повыше, чтобы все могли видеть.

У костров наступила мертвая тишина.

Степная лошадка Виридовикса ловко поднялась на ноги. Могучий конь Гаснапа жалобно ржал. Кельт подумал, что у него, вероятно, сломана нога.

Учуяв запах крови, лошадь кельта отшатнулась, когда тот приблизился к ней со своим трофеем.

— У меня нет ворот, куда можно было бы прибить эту голову, — с сожалением молвил Виридовикс. Лошадь нервно переступила копытами, однако позволила всаднику вскочить в седло.

Виридовикс отсалютовал мечом аршаумам. Те взорвались радостными криками.

— Чего вы ждете?! — крикнул кельт.

Кочевники помчались на врага. Йезды не стали дожидаться, пока первые стрелы полетят в них из темноты, и отошли, бросив шатры, катапульты и охраняемый ими брод.

Когда забрезжил рассвет, Ариг уже стоял на берегу Мауша и махал рукой эрзерумцам в знак того, что те могут переправляться. Отряд за отрядом входили в воду. Глубина была невелика, но все же лошади погружались по пояс.

Горгид пересекал реку вместе с Клятвенным Братством. В доспехах из толстой кожи, вооруженный одним только гладием, грек чувствовал себя не при деле в отряде ирмидо, носивших тяжелые доспехи и большие копья. Но Платон оказался прав: грек сделал все, что мог, лишь бы любовник не заподозрил, будто он струсил.

На рассвете иезды пытались атаковать. Лучники уже обменивались стрелами — обычное начало боя у кочевников. Однако ночью они столкнулись только с аршаумами. Появление эрзерумцев оказалось для них полной неожиданностью. Отряд легковооруженных кочевников расступился, и крупные лошади горцев вынесли прямо на йездов рослых, тяжеловооруженных всадников. Те безжалостно обрушились на врага.

Горгид скакал вместе с ирмидо: на несколько мгновений в рядах йездов началась паника. Клятвенное Братство выбивало врагов копьями, сшибало их более легких лошадей своими скакунами. Некоторые ирмидо погибли в этом бою. Один из них рухнул с рассеченной головой; его лицо превратилось в сплошную кровавую маску. Второй зарубил кочевника, убившего его друга; по лицу ирмидо текли слезы.

Однако наступление эрзерумцев не встретило большого сопротивления. Они прошли сквозь йездов, как нож сквозь масло.

Грашвил прокричал что-то по-васпуракански, обращаясь к Килеу. На позолоченном шлеме повелителя Гуниба красовалась большая вмятина, однако, похоже, это обстоятельство не приводило того в уныние. Килеу, усмехаясь, ответил Грашвилу грязным жестом.

— Что он сказал? — спросил Горгид у Ракио, который перевязывал ранку на левом локте.

— Сказал Грашвил: в одном вы ублюдки, в другом — герои. Хорошо бьетесь!

Для Ракио война была столь же естественна, как дыхание. Пришпорив коня, он бросился в погоню за йездами. Степная лошадка Горгида недовольно фыркнула, когда он ударил ее по бокам, но подчинилась.

Неожиданно для всех враг обратился в бегство. Йезды и не думали остановиться и оказать противнику упорное сопротивление. Каждый спешил спасти свою жизнь. Аршаумы и горцы весело перекрикивались, пока не охрипли.

Путь на Машиз был свободен.

Глава седьмая

Гай Филипп хлопнул ладонью по гриве костлявой лошадки, на которой ехал. Назойливый овод улетел.

— Я еще удивляюсь, — фыркнул ветеран, — что этот кусок падали в состоянии привлекать мух! Вперед, несчастная кляча! Сперва доберись до Амориона, а там можешь и подыхать!

Лошадка обиженно покосилась на него и с медленного шага перешла в неторопливую трусцу. Тощие бока клячонки вздымались, словно и такое небольшое усилие оказалось для нее изнурительным.

— Да, это старый солдат, — усмехнулся Марк. — Скажи спасибо, что нам не удалось достать лошадь получше этой. Иначе йезды перед ней бы не устояли.

— Надеюсь, эта падаль их не соблазнит! — подбоченясь произнес Гай Филипп, словно испытывая некую извращенную гордость за своего престарелого скакуна. — Помнишь того ублюдка, что глазел на нас два дня назад? Он так хохотал, что чуть не рухнул с лошади!

— Тем лучше для нас, — отозвался трибун. — Вероятно, то был разведчик, скакавший впереди целого отряда.

При мысли об этом хорошее настроение как рукой сняло. Дорога из порта Наколея в глубь страны оказалась значительно хуже, чем рассчитывал трибун. Правда, сам порт все еще находился в руках видессиан, однако пригороды Наколеи уже кишели йездами. Кочевники беспощадно грабили крестьян. Села за Наколеей стояли опустошенные. Наколея давно бы вымерла от голода, если бы имперское правительство не доставляло туда припасы морем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});