Рискованное пари - Виктория Александер

— А ты — пресловутый лорд Беркли.

Посмотрев на нее, он покачал головой и повел ее к лестнице:

— Если мы не вернемся к гостям немедленно, ты станешь погубленной мисс Эффингтон.

— Если уж погибать, — возразила она, — то по вине пресловутого лорда Беркли.

— Боже мой! — простонал он, добавил что-то неразборчивое и бросился вверх по лестнице почти бегом, увлекая за собой Кэсси.

В ней плескалась чистая, ничем не замутненная радость. Возможно, понять мужчину еще проще, чем ей казалось.

Да, в любовных делах ей недостает опыта, но и она способна понять, что мужчину влечет к ней. А Реджи тянуло к ней точно так же, как ее — к нему.

Но что могло помешать обладателю сомнительной репутации восторжествовать победу, да еще на условиях полной капитуляции противника?

Кэсси вдруг рассмеялась, а Реджи снова что-то пробормотал. Пусть себе ворчит! В эту минуту Кэсси была абсолютно уверена: пресловутый лорд Беркли влюблен в эксцентричную мисс Эффингтон.

Надо лишь заставить его признаться в этом, и, если повезет, дальше все пойдет само собой.

Глава 12

Общаясь с прекрасным полом, не следует забывать: его представительницы не всегда говорят именно то, что думают. И горе тому мужчине, который не уловит разницу.

Энтони, виконт Сент-Стивенс

— Так что же мне делать? — В голосе Реджи послышалось нетерпение.

Маркус и Томас расхаживали вокруг бильярдного стола. Стояла глубокая ночь. Дамы давно разошлись по спальням, а джентльмены перебрались в бильярдную Холкрофт-Холла и занялись игрой, а заодно и дегустацией благородного бренди и дорогих сигар.

Конечно, Драммонд выигрывал одну партию за другой, притом так добродушно, что побежденные и не думали обижаться. Даже Реджи понял, что питать неприязнь к этому человеку практически невозможно. Он никак не мог уразуметь, каким образом Драммонд проиграл Кристиану — казалось, лорду Идеалу везет во всем. Оба брата Эффингтон и Сент-Стивенс играли в бильярд превосходно, Таунсенд время от времени делал успехи, а юному Беллингему предстояло еще многому научиться. Уайтинг и полковник Фаргейт сначала следили за игрой, затем удалились.

Спустя долгое время друзья остались в бильярдной втроем.

— Я жду ответа, — напомнил Реджи. Маркус пристально изучал стол.

— Не понимаю, что тебя смущает. — Он прицелился и ударил кием по шару. — Ей нужен ты. Тебе нужна она. Что делать? По-моему, это очевидно.

— Только не забывайте: речь идет о моей кузине, — вмешался Томас, взяв на изготовку кий. — Как будущий герцог Роксборо и в конечном итоге глава семьи, я обязан стоять на страже интересов Кассандры.

— Разумеется, я женюсь на ней! — возмутился Реджи. — Если бы я хотел просто обольстить ее, я бы не советовался с тобой.

— За что я тебе весьма признателен, — отозвался Томас, сделал удар и выпрямился. — Но в остальном я согласен с Маркусом. В чем затруднение?

— Их множество. — Реджи свел брови, глядя в свой стакан, наполненный бренди. — И первое заключается в том, что я обманул ее. Она принимает меня не за того, кто я есть на самом деле.

Томас и Маркус переглянулись.

— Мало того! — Реджи вздохнул. — Она готова лечь со мной в постель…

Томас многозначительно откашлялся.

— Прошу прощения, — поморщился Реджи. — И все-таки речь именно о постели. Кассандру влечет ко мне в плотском смысле слова, и если в принципе я способен…

Томас снова кашлянул, положил кий на стол и залпом опустошил свой стакан.

— Что с тобой? — спросил Маркус у маркиза.

— Ничего. — Томас покачал головой. — Просто подчас нелегко обсуждать семейные дела с давними друзьями. Но я, — он распрямил плечи, — приложу все усилия, чтобы впредь относиться к Кассандре, как к предмету твоего внимания, а не только моей кузине. — Он испытующе посмотрел на Реджи: — Ты ведь неравнодушен к ней?

Маркус усмехнулся:

— Он в нее влюблен.

— Опять? — вскинул бровь Томас.

— В последний раз, — заверил Реджи.

— Надеюсь, тем более что твоя цель — женитьба. — Томас помолчал. — Почему бы тебе не объявить о своих намерениях и не покончить с этим?

— Он не может. Точнее, не желает. У него давно вошло в привычку открывать сердце первым, не, убедившись во взаимности избранницы, и это всегда плохо кончалось. — Маркус со вздохом опустил кий. — Отложим партию ради разговора?

— Разговор важнее, — решил Томас. — Речь идет о будущем Реджи.

— Благодарю, — откликнулся тот. — Я высоко ценю ваше участие.

Маркус хмыкнул:

— Не стоит, старина, не стоит.

— Но я и вправду его ценю!

— Будем рассуждать логично, — постановил Томас. — Ты хочешь ее. Она — тебя…

— Но про любовь она ни словом не упоминала.

— Ты тоже, — напомнил Маркус.

— И ты, к сожалению, привык слишком спешить в сердечных делах. — Томас покачал головой. — А открыто заявить о любви не под силу даже самой прямолинейной женщине. Мы с Маркусом можем подтвердить: как правило, прекрасный пол не признается в своих чувствах первым.

— Сам знаю. — Реджи помрачнел, вспомнив о прошлом.

— Стало быть, действовать тебе. Бери быка за рога. Прыгай в омут головой. И так далее, — посоветовал Маркус.

— Бросайся в пропасть, — добавил Реджи.

— Вот именно.

— И разбивайся о камни? — Реджи тяжело вздохнул. — Лучше воздержусь.

— Боже милостивый, да ведь он на грани! — недоверчиво воскликнул Томас. — Я и раньше видел, как он сгорает от любви, но в таких муках — впервые.

— На этот раз все всерьез, — объявил Реджи. — Есть и еще одно затруднение.

Друзья переглянулись.

— И я даже догадываюсь какое, — пробормотал Маркус. — Если она влюблена, а не просто одержима страстью, — Реджи снова вздохнул, — скорее всего она отдала сердце пресловутому лорду Беркли. А не заурядному, ничем не примечательному… мне.

— Кажется, нам пора поговорить начистоту с его светлостью, — обратился Маркус к Томасу.

Тот кивнул и отобрал у Реджи стакан.

— Давно пора.

Как по команде друзья подхватили Реджи под руки, протащили его через всю комнату и усадили в глубокое кожаное кресло.

— Что вы делаете? — изумился Реджи.

— Наводим порядок в твоей жизни. — Маркус принес все три стакана и один отдал Реджи.

Томас наполнил стаканы из графина.

— Ты должен взглянуть на себя со стороны. Реджи вспыхнул.

— Не понимаю почему…

— В том-то и дело. — Маркус принялся вышагивать перед ним. — Не понимаешь, а раньше понимал.