Сфера времени - Алёна Ершова

уход дано рождением», — закончил, тем не менее, Рон.

— Какие страты задействованы?

— С шестой по четвертую. И еще вторая, — отчитался помощник.

Эвелин сцепил длинные пальцы под подбородком и задумался. Всё как всегда. Пятая и шестая страты легко вовлекаются в любые общественные инициативы. Не анализируя и не задумываясь над причинно-следственными связями. Лишь бы было громко, модно, ярко. Лишь бы об этом крутили ролики в сети и вещали из всех наушников. Четвертая каста всегда эмоционально и финансово вовлечена. Им не важно, на чем держать свою популярность и доход, они, как стервятники, слетаются на любой хайп. Вторая — думающие диссиденты. Они любят быть в оппозиции, показывать свою осведомленность, начитанность, прогрессивность. Не все и не всегда, но среднестатистические 15 % от них стандартно есть. Граждане первой касты слишком умны и заняты, чтоб обращать внимание на всякие глупости из сети, а потом искренне удивляются, отчего очередной идиотский закон упал им на голову. Третья — в третьей же категории самые занимательные экземпляры. Эвелин знал об этом «изнутри». Зачастую именно представители этой страты и раздувают те или иные веянья. Исключительно в рамках своих финансовых проектов.

С каждым годом коммерция — все более сложное и опасное мероприятие. Если раньше можно было выдать кусок деревяшки за рог единорога и здорово разбогатеть, то теперь в общество вседозволенности и вседоступности продать потребителю товар все сложнее и сложнее, вот и придумывают новые идеи и манипуляции. Вроде этой. Неотъемлемое право на смерть. Как завернули! Ведь это совсем не то же самое, что закон об эвтаназии. Хоть и мало кто слёту заметит разницу. Право на смерть — это легальные средства и места реализации права. Это полулегальные клубы убийств на публику. Это шквал роликов в сети. И да, это полностью согласуется с политикой Золотой сотни по сокращению численности населения нижних каст. Пробудет мода полтора-два созыва и стихнет. А потом и закон уберут, обосновав чем-нибудь. Но сегодня выгоды на лицо. Хлеб, зрелища и сокращение популяции бесполезных людей.

И все бы хорошо, если бы не одно «но». Коренёву претила эта идея. Он считал жизнь величайшим и непознанным даром, который человечество бездумно разбазаривает. Он не понимал, как можно проводить месяцы напролет, подключившись к компьютерной игре, или оплатить сублимированный сон. Для него было дико, что кто-то осознанно травит себя наркотиками или занимается химеризацией своего тела. Эвелину казалось, что люди одурели от скуки и вседозволенности. Получив почти божественные технологии, внутри себя они так и остались обезьянами с палками.

— Официальных заявлений или опровержений не делать, — распорядился он, — не приведи Небо неосознанно запустить процесс Овертона. Лучше спусти с цепи пяток троллей, пусть повеселятся ребята от души, а заодно вычленят зачинщиков. Надо понимать, от кого заказ, как долго мы сможем его нивелировать, и во сколько это обойдется министерству.

Рон сделал пометки.

— Кстати о тратах, — отметил он, — по итогам второго квартала процент продаж наркотиков снизился в три раза. Так что наши траты на создание антинаркотической моды полностью себя окупили.

— Корпорации недовольны, — встрял Рой, — они тоже отметили спад уровня продаж. А учитывая, что на любую рекламу наркотических веществ наложен запрет, то ждите обвинения в антикорпоративной деятельности.

Коренёв задумался. Да, от министра финансов уже прилетело письмо о снижении налоговых отчислений за акцизный продукт. Пока тон послания был недоуменно-взволнованный. А по итогам года начнется открытый конфликт. Видимо, придется сбавить обороты. Делать вид, что министерство социального взаимодействия тут совершенно ни при чем, крайне нелегко. Вечный танец на тонком льду. Один неверный шаг и с головой в холодную воду. Сколько министров из Сотни не доживает до конца созыва? Каждый раз не меньше десятка. Официальные причины смерти: возраст, переутомление, нервное истощение, несчастный случай. А не официально…

Эвелин отогнал ненужные мысли и переключился на Роя:

— Ладно. Об этом подумаем позже. Что по правкам в закон об изменении генома?

— После доработки законопроекта Ис выдал 70 % исполнимости. Это хороший показатель, — помощник вывел 3D инфограмму. Эвелин изучил её и лишь головой покачал.

— Плохо, очень плохо. Придётся договариваться с министром права. Без комплексного внесения изменений в ряд смежных актов ничего не выйдет. Пока обкатают эти 30 %, сколько судеб поломается. Зачем экспериментировать на живых людях, когда у нас есть смоделированные маркеры? Перекинь мне наиболее показательные, и я пойду. Чувствую, обсуждение жарким будет.

Обсуждение действительно было жарким. Министр здравоохранения ожидаемо вначале был против, чувствуя, какая уплывает статья дохода. Эвелин убеждал, что финансовых потерь не будет, напротив, врачи, основываясь на собранных данных и анализах, смогут формировать перечень изменений самостоятельно. Прайс соответственно тоже. В итоге с министром здравоохранения удалось договориться. С министром права все обстояло гораздо сложнее. Высокая обворожительная брюнетка была гражданином первой категории. И в этом крылся ряд проблем. Во-первых, Эвелин крайне настороженно относился к женщинам, тем более к идейным. А во-вторых, министр была теоретиком до мозга костей, и объяснять ей практические проблемы равносильно починке космической станции при помощи нано-ленты и крепкого слова. Попробовать можно, но не факт, что будет результат. В конечном итоге на седьмом круге разговора об одном и том же, но, другими словами, женщина сдалась. И запустила код комплексного изменения законов, подзаконных актов и внутренних инструкций. Не меньше недели министерство будет занято проблемой, и только потом законопроект вынесут на согласование совету. А там уже совсем другая игра.

Если Эвелин знал, что его детище доведено до идеала, выверено и отполировано, то дальше он не гнушался ничем ради достижения своей цели. В ход шли убеждения, интриги, временные коалиции и даже шантаж. Вся эта политическая дрянь напоминала мужчине танго на веревочной лестнице, висящей над пропастью. Красота, страсть, опасность. Всё, как он любил.

Чего не любил министр социального взаимодействия, так это пустых разговоров. Однако таких в этот день оказалось подавляющее большинство.

Сначала обсуждение по вопросу мусорщиков. Коренёв искренне не понимал, зачем собираться трём министрам, чтобы обговорить заказ и разработку новых респираторов и химзащитных костюмов. У него подобные вопросы решались помощниками и зачастую без ведома смежных министерств.

В обеде с индусами самым примечательным был, пожалуй, сам обед. По традиции принимающая сторона кормила национальной кухней. Лет десять Эвелин не ел традиционной русской еды. Борщ с мясными тефтелями, беконом и ржаными булочками, салат оливье и печеная картошка с сосиской. Все это было так странно, вычурно и непривычно, что косился министр на тарелки не менее подозрительно, чем иностранные гости. Однако съестное оказалось вкусным, а беседа — плодотворной. Официальное заключение контракта наметили на понедельник. К