Восемь религий, которые правят миром. Все об их соперничестве, сходстве и различиях - Стивен Протеро

Обатала также сыграл заметную роль в узаконивании кубинской революции 1959 года. 8 января 1959 года, через несколько дней после того, как герильеры Кастро захватили Гавану, белый голубь сел на плечо Кастро, когда тот произносил речь о национальном единстве. В христианстве белый голубь символизирует Святой Дух, а в религии йоруба – Обатала, поэтому эта птица, опустившись на плечо Кастро во время его первого публичного выступления в роли лидера молодого государства, обеспечила ему поддержку и католиков, и сторонников сантерии18.

Огун

От прохладного Обатала далек, как небо от земли, жаркий Огун, ори-ша железа. Традиционно Огун (Огум в Бразилии и Огу в Гаити) ассоциируется с изготовлением орудий, охотой и войной – с мечом, копьем и воином. Поскольку он сам изготовил первое орудие, он также считается богом творчества и ремесел. Удивителен пример пластичности религии йоруба: в наше время Огуну приписывают связь не только с железом, но и с любыми другими металлами. Сегодня он ориша и локомотива, и летящей пули, его считают покровителем не только кузнецы и парикмахеры, но и проводники поездов, автомеханики, водители грузовиков, летчики и космонавты. Если кто-то пострадал в автомобильной аварии, возможно, он оскорбил этого ориша сотворения и разрушения, которому в Новом Свете поклоняются как святому Петру, святому Антонию и святому Георгу.

Огун появлялся в эпизодах телесериала 1980-х годов «Полиция Майами» (Miami Vice), однако его звездный час в истории йоруба пришелся на доисторическую эпоху. В каббалистическом иудаизме одинокий Бог сотворил людей, чтобы познавать и быть познанным, любить и быть любимым. В истории йоруба люди уже были сотворены, но ориша остались одинокими, так как с разрушением исходного единства космоса их сфера оказалась отделенной от мира нас, простых смертных. В конце концов ориша решили вновь объединиться с людьми. Но бездна, отделяющая орун (небеса) от айе (земли), уже заросла дремучими джунглями космических масштабов. Как ни старались ориша, пробиться сквозь эти джунгли им не удавалось. На выручку пришел храбрый Огун. Он выхватил железную руду из первичного хаоса, расплавил ее и сделал настолько надежный инструмент, что с ним он сумел прорубиться через джунгли бездны; при этом он расчистил путь для других ориша, сошедших на землю вслед за ним.

Огун пробился в Ире на территории современной Нигерии, где ему воздали хвалу как «тому, кто идет вперед там, где поворачивают обратно другие боги». Но вскоре он совершил досадную ошибку. Под действием пальмового вина он вступил в бой и в хмельной ярости принялся убивать как врагов, так и друзей. Несмотря на это, жители Ире хотели, чтобы он и впредь был их правителем – кто способен вершить справедливость лучше того, кто сам так близко знаком с несправедливостью? – однако сам Огун не так быстро прощал и забывал. Удалившись на ближайшие холмы, он стал земледельцем и охотником, и все время ковал из мечей орала. Но от спиртного он не отказался, как и его приверженцы. Согласно другой версии того же предания, Огун, увидев, что он натворил, закололся своим мечом и исчез с лица земли. Так или иначе, Огун – один из значительных трагических персонажей религии йоруба. Лауреат Нобелевской премии, нигерийский поэт и драматург Воле Шойинка считает его олицетворением «добродетелей Диониса, Аполлона и Прометея», «первым актером, первым страдающим божеством, первой созидательной энергией, первым, кто бросил вызов переменам и победил их»19.

Как правило, Огуна изображали как бога насилия и кровопролития (его цвет – красный), но подобно воинственной индуистской богине Кали, он также является богом справедливости, который искореняет гнет благодаря своим пробивным способностям. В хвалебных песнях его называют «защитником сирот» и «приютом для бездомных», а в традиционных судах йоруба не только принимают присягу, положив руку на Библию, но и целуют железо20. Воинская доблесть Огуна, его преданность делу справедливости и способность к созидательным метаморфозам обеспечили ему в Америке популярность, превосходящую африканскую. Он играл заметную роль в борьбе за независимость кубинцев в 1959 году и нигерийцев в 1960 году. Некоторые считают, что в истории кубинской революции Огун имел большее значение, чем сам Маркс.

Шанго, Ойя, Шопона, Йемойя и Осаньин

В число известных ориша входят также Шанго (он же Санго и Чанго), бог грома и молний, – «буря на лезвии ножа», согласно одной хвалебной песне21, – а с недавних времен и электричества, бог, олицетворяющий мужскую силу и сексуальность; Ойя (также Ианса) – правительница Ира, богиня реки Нигер, стражница кладбищ и хозяйка ветра, посылающая сильные порывы перед бурями, которые обрушивает ее супруг Шанго (как сказано, «без нее Шанго не в силах сражаться»)22; Шопона (он же Бабалуайе, «отец, господин мира», и Обалуайе), бог оспы и других заразных болезней (и вместе с тем бог исцеления), хромой, но внушающий такой страх, что многие йоруба не называют его имени (как Вольдеморта или Волан-де-Морта в «Гарри Поттере»); Йемойя (Йемайя или Йеманджа), богиня океана и материнства, движения бедер которой в танце напоминают приливы; и Осаньин, одноногий, одноглазый и однорукий бог целебных трав, бог с писклявым и скрипучим голоском комического персонажа, украшающий вывески фитоаптек повсюду от Гаваны до Нью-Йорка.

Аше

Ориша обязаны тем, что они ориша, своей силе, которая в религии йоруба называется аше. Аше часто описывают при помощи метафор, сочетающих науку и религию: как сакральную силу, сверхчеловеческую энергию, «духовное электричество». Следовательно, аше сродни жизненной силе, которую китайцы зовут ци. В английском языке наиболее близкий аналог этого термина, который буквально переводится как «да будет так» или «пусть случится», – вероятно, просто «аминь». Но лучшее определение дал Роберт Фэррис Томпсон, назвавший аше «силой, благодаря которой что-либо происходит»23.

Приверженцы религии йоруба считают центром аше Иле-Ифе, где ориша создали людей и привели мир в движение. Аше также аккумулируется в центрах религий кандомбле и сантерии (terreiras и casas соответственно). Однако ту же самую сакральную силу можно обнаружить и в ориша, жрецах, предсказателях, вождях, главах семейных кланов и обычных людях. Она пребывает в «произнесенных словах, тайных именах, мыслях, крови, ожерельях из бус, ритуальных нарядах, в земле, листьях, травах, цветах, деревьях, дожде, реках, горах, смерчах, громе, молнии и других природных явлениях»24. Она проявляется в барабанном бое и танце, поэзии и песнях. Как индуистов критикуют за поклонение статуям, так йоруба критикуют за поклонение камням.

Однако йоруба с благоговейным трепетом приближаются не к самому камню, а к сакральной силе, одушевляющей его.

В любой своей форме сила аше направлена на достижение перемен. Ввиду сугубой практичности религии йоруба, аше имеет непосредственное отношение к явлениям реального мира – «таким, как удача, власть, богатство, красота, обаяние, дети, любовь»25. Определение Томпсона подчеркивает тот факт, что благодаря аше происходят события. Но аше также способна прекращать их. Всякий раз, когда бросают пальмовые орешки и произносят строки оду, эта традиция свидетельствует о возможности развития, в частности, о возможности появления новых путей воплощения древней мудрости. Однако как и сами ориша, аше способна творить не только добро. Ее преображающая власть может быть применена (и действительно применяется) и во зло, и во благо. Она соединяет и разделяет. А когда речь заходит о вопросах жизни и смерти, аше и отдает, и отнимает.

Глобальная религия

В книгах о мировых религиях нередко можно увидеть главу о «примитивных», «дописьменных» или «первобытных» религиях, как будто это одно и то же. Однако все эти религии объединяет упрямое нежелание втискиваться в рамки, предназначенные для более «развитых» религий. В такие главы, зачастую помещаемые в самом конце книги, обычно впихивают всевозможные религиозные традиции, во многих случаях имеющие гораздо меньше общего друг с другом, чем «развитые» религии. В итоге эти главы читаются как вялая попытка извиниться за склонность богословов (многие из которых обучены переводить и толковать священные писания) к религиям, в которых чтение и письмо ставятся превыше говорения и слушания. Но склонность смешивать австралийские, коренные американские и африканские религии в одну кучу со стоящими на более низкой ступени религиозными феноменами, такими, как шаманизм, тотемизм и анимизм, порождена еще одним, не менее важным предубеждением. Так же, как разделение на черных и белых господствовало в диалоге о расовой принадлежности в США, и разделение на англоязычие и франкоязычие – в диалоге о культуре Канады, в полемике о мировых религиях преобладает деление на Восток и Запад. На кафедре религиоведения Бостонского университета мы делили годичное знакомство с религиями мира на «восточный» и «западный» семестры. К сожалению, такой подход затеняет часть религий и нередко порождает «невидимые» религии, которые можно лишь с большой натяжкой отнести к восточным или западным26.