Объект насилия - Б. Седов

– Захотите, найдете. Не так уж это и сложно. До встречи, Денис. Я уже бли-и-изко!

И он прервал соединение.

– Вот дерьмо! – Рукавом я провел по влажному от пота лбу. – Павел, ты на связи?

Какие сейчас могут быть, к черту, условности?!! На «ты» с «важняком» из прокуратуры? Почему бы и нет!

– Да, Денис. Я слушаю.

– Он отсоединился. Я старался, как мог, но заболтать его не удалось. Записать хотя бы часть разговора, думаю, тоже. Хотя я сразу отдал распоряжение, но у нас не было времени. Да и не знаем мы, как это делается.

– У тебя в сотовом разве нет диктофона? – Гордеев тоже перешел на «ты».

Оно и к лучшему. Так легче общаться.

– У меня телефон древний, как мамонт. В нем нет ничего. – Трясущейся рукой я наконец сумел извлечь из внутреннего кармана платок, принялся вытирать лицо. Рубашка на спине намокла, хоть выжимай. Ощущение не из приятных. – Как думаешь, удастся блокировать его в Пушкине?

– Сомневаюсь, Денис. Прошло двадцать минут. Он уже уехал.

– Проклятье!

– Согласен. Ты можешь сейчас по свежей памяти передать в деталях весь ваш разговор? Я запишу.

– Конечно… – излишне самоуверенно заявил я. Но тут же поспешил смягчить формулировку своего обещания. – Я постараюсь.

– Прямо в лицах, Денис. Что говорит он, что отвечаешь ты.

– Я понял.

– Тогда поехали.

Я посмотрел на часы (без пятнадцати восемь). Подумал, что надо бы сказать «новостникам», чтобы высылали в Пушкин дежурную группу, но решил, что десять минут роли не играют. Сосредоточился. И…

Это был театр одного актера. Плохого актера, надо признать. Но уж тут Гордееву выбирать не приходилось.

– Короче, зазвонил телефон. Я такой: «Алло». Нумератор: «Денис Забродин. Здравствуйте. Вы даже не представляете, какая это для меня честь с вами разговаривать. Скажите, а Оля Латынина, случайно не рядом»?..

* * *

На часах было без двадцати пяти девять.

Дежурная группа редакции новостей умчалась в Пушкин полчаса назад, но до места пока не добралась. Мне только что отзвонился Жорж Таваури, сообщил, что дороги им еще минут на пятнадцать. И это при условии, что повезет сразу найти в незнакомом Баболовском парке место преступления.

С выездным корреспондентом мы договорились, что он постоянно будет держать меня в курсе событий, выходить на связь каждые тридцать минут. Сначала у меня было серьезное намерение отправиться с группой, но я решил, что гораздо важнее мое присутствие в десять часов на предстартовом инструктаже «Объекта насилия». Кроме того, сегодняшнюю ночь я собирался провести в монтажке на своем «электрическом стуле». Так же как и все последующие ночи – по крайней мере, до тех пор, пока не изловят маньяка. Я очень надеялся, что это произойдет очень скоро. Больно уж он нахален; слишком уж лезет на рожон.

Но пока этот монстр разгуливает по городу, нельзя расслабляться ни на секунду!

Я был уверен, что его угрозы познакомиться с «объектом насилия» не голословны. И не сомневался, что гадина найдет способ претворить свои намерения в жизнь, причем ударит с самой неожиданной стороны.

Так что, покой нам теперь может только сниться!

В кабинет проскользнула Латынина, подошла ко мне, обняла, ткнулась губами в макушку.

– Забродин, у меня есть бутерброды. Я отрицательно покачал головой.

– Тебе надо пожрать. Не хочешь бутиков, давай позвоню, закажу пиццу? Или сгоняю по-быстрому в магазин?

– Заказывай. Сгоняй, – безразлично сказал я. – Тебе дать кредитку?

– Иди ты! Обращение к телезрителям, насколько я понимаю, накрылось?

– Естественно. Оно уже не актуально.

– Ну, вот. А я так старалась! – с наигранным разочарованием в голосе посетовала Латынина. – Три часа корпела над текстом. Ладно, я побежала, подсуечусь насчет провианта. – Ольга отлипла от меня и устремилась из кабинета. Заказывать пиццу.

– Два часа прокорпела! Вовсе не три! – смеясь, крикнул я ей вслед.

Скотина маньяк! И какой же сюрприз он нам преподнесет?

Я взял телефон и еще раз попытался дозвониться до Борщ – глухой номер!

До Антона – тот же результат!

До Марины – «аппарат вызываемого абонента выключен…», черт побери!!! До Василисы…

– Алло.

Наконец-то хоть что-то!

– Привет. Это я.

– О! Зайка!

– Зайка издох, Василиса! – И все-таки я был рад слышать ее голосок. И этого, оставшегося в истории, «зайку». – Я весь день пытаюсь до тебя дозвониться. И по домашнему, и по сотовому.

– Да? – В ее голосе мне послышались радостные нотки. Или удивленные? – А у меня мобильник отключен. А домашний не слышу. Я все время в наушниках. Зай, ты прочитал мое письмецо?

– Еще в понедельник.

– А звонишь только сейчас, – произнесла она с легким укором. – Денис… – пауза. – Денис, мне надо с тобой поговорить.

– Говори.

– Это нельзя по телефону. В общем… – Василиса шмыгнула носиком. – В общем, я тут долго думала… Мне сейчас очень непросто… Нет, не по телефону. Зай, давай завтра встретимся.

– Сегодня встретимся, – отрезал я. – В десять. В офисе. Не опаздывай. Это важно. Обстоятельства изменились, жизнь усложняется…

– Что такое? – перебила она меня.

– Нумератор.

– Опять Нумератор?

«А ведь ей ничего не известно о втором письме, – подумал я. – И, само собой, о звонке. Она же не включает телевизор, не слушает новости. У нее в наушниках только музыка. А значит, не знает о трупе в Ржевском лесопарке. Не говоря уже об убийстве в Пушкине».

– Подонок активизировался. За последние сутки еще две убитые девушки. Мало того, он набрался наглости позвонить мне на мобильник. Угрожает, что обязательно до тебя доберется. И мне кажется, это не пустые угрозы.

– Доберется? – беспечно хмыкнула Василиса. – Что ж, пусть попробует!

– Не будь так самонадеянна, детка. Мы даже не представляем, с кем имеем дело. В общем, подъезжай к десяти. Тогда и поговорим.

– Что, только о Нумераторе? А…

– Остальное потом, – резко отрезал я.

– Давай, я приеду пораньше? Хотя бы на полчасика.

– Я сказал, потом.

– За-а-айка! – Она не просила, она откровенно ныла. И такая она была мне сейчас противна!

– Все! Не опаздывай! – Я нажал на «сброс» и поставил трубку на базу.

И тут же принял эстафету мой сотовый.

– Слушаю.

– Денис, мы на месте, – доложил Таваури. – Убита девочка. Молоденькая. Очень красивая. Здесь уже куча народу. Прокуратура, ФСБ, чиновники. И все еще подъезжают. Из телевидения мы первые. Но сейчас набегут.

– Понятно, Жорж. Работайте. Не буду вас отвлекать. Спасибо за звонок, – поблагодарил я, захлопнул крышечку и перебрался из-за стола в кресло. Закурил, поудобнее откинулся на спинку.

И чем же ты, погань такая, нас удивишь?!! А ведь удивишь, это точно.

В кабинете опять нарисовалась Латынина. Обрадовалась, узрев, что я не за столом, а в кресле. Тут же взгромоздилась мне на колени. Принялась докладывать:

– Заказала две пиццы. Большие. Одна с ветчиной, вторая с грибами. Привезут через сорок минут. В «новостях» есть микроволновка. Схожу к ним, разогрею… Забродин, да расслабься же ты, наконец! – Она откинулась чуть назад и довольно чувствительно двинула меня в грудь кулачком. – Хватит себя нахлобучивать! Если этот ублюдок что-то и выкинет, то уж никак не сегодня. За последние сутки он насосался крови достаточно. Теперь залег в логово и отдыхает.

Тревожное предчувствие не отпускало ни на мгновение!

– Оля, а что если мы сделаем перерыв?

– Ты о каком перерыве, Забродин? – Латынина уставилась на меня с наигранным удивлением, хотя отлично понимала, что я имею в виду «Объект насилия».

– Я о том, что сейчас позвоню Василисе и скажу, что сегодня у нее выходной.

– А завтра? Еще один выходной? Я пожал плечами.

– Вот видишь? Не-е-ет, милый, откладывай, не откладывай, а от смерти не убежишь… Ой, прости! Сморозила глупость!.. Короче, Забродин, ты, и правда, рехнулся, если всерьез думаешь о подобных вещах.

– Или устал.

– Точно, – вспомнила Ольга наш недавний разговор, – либо устал, либо рехнулся. А поэтому надо или идти к психиатру, или напиться. Кстати о птичках, у меня есть бренди. Почти полная бутылка.

– Тащи.

– Подождем пиццу.

– Тащи, я сказал!

– Вот таким ты мне нравишься больше, – оживилась Латынина, соскочила с моих колен и разве что не бегом рванула из кабинета.

А я достал из пачки еще одну сигарету. Поглубже откинулся на спинку кресла и щелкнул зажигалкой.

А может быть, и права мудрая Ольга. Пора прекращать себя нахлобучивать. Нумератор за последние сутки насытился кровью и давно сладко спит в своем логове. И уж сегодня-то его можно не опасаться.