Дети Брагги - Арина Воронова

- Эту обязанность объяснить непросто. Брагги завещал своим детям задумываться о том, что грядет, о том, что случится в этом мире, но последующем. Чертоги Вальгаллы - достойная награда погибшим в бою. Но и их удел предрешен. Предрешен и конец мира, и конец каждого человека. Но, видишь ли, христиане полагают, что наш мир лишь краткая остановка на пути в вечность, и истиной задачей человека является переждать ее с наименьшим уроном для своей "души".

- А что такое душа? - недоуменно переспросил Скагги.

- Непростой вопрос, - усмехнулся Стринда. - Если я верно понял тех, кто приезжал с Асгаром, христиане считают, что в каждом человеке живет частичка их бога, которая желает присоединиться к этому богу, но мешает ей в этом привязанность к миру тому, в котором пребывает срок своей жизни человек. Чем больше человек думает о боге в жизни этой, тем милостивее к нему бог.

- Тот их бог? А как же гефа?

- Удача, защита асов, в отличие от милостей христианского бога, проявляется в жизни каждого из нас тем сильнее, чем активнее воин вмешивается в этот мир. Не обретя меч, не защитишь свой дом. Не подоив коров, не напьешься молока. И не отправившись в поход, не усилишь свой род. Не подставив рог, не напиться браги, - продолжал перечислять будничные дела травник. - Битвы и сбор урожая, песни и корабли радуют асов. Христиане же думают, что милость их бога добудут им лишь хвалы ему и размышления о нем. Каждый поступок, какой отнимает у них время от этих размышлений, отдаляет их и от бога.

- Так, значит, бог их похож на Герд монет спесивую, - заключил вдруг Скагги и сам несколько оторопел от собственной смелости, но Амунди лишь усмехнулся.

- Различие между служителями Христа и детьми Брагги заключается в том, что первые не придают этому миру никакого значения. Считают его чем-то низменным и неважным. Не желают ничего знать о нем. Но мы полагаем, что в конце всего произойдет великая битва, столь великая, что ни один человек не способен даже вообразить ее. И все же многие, как Лысый Грим, например, полагают, что вестись она будет и в этом мире, хотя бы отчасти, и дело всех нас сделать так, чтобы к тому последнему дню наша сторона, сторона богов и людей, была возможно сильнее. А потому задача, возложенная на нас, - улучшать, развивать свое искусство будь то искусство воина, или целителя, - добывая новые знания, применяя их в нашем ремесле. Наиболее почитаемые из детей Брагги те, кто способен создавать нечто небывалое, то, чего еще никто никогда не видел. Таких людей немного, но все же иногда встречаются и они. Как убивается старый Гранмар, что погиб тот ремесленник из Эрины, что сделал эту странную секиру для конунга Карри Рану...

- Глендалин, - подсказал Скагги.

- Да, Глендалин.

- А христиане? - поспешил спросить Скагги, боясь, что Стринда, как это с ним нередко случалось, замолчит, погрузившись в свои мысли.

- Христиане, - хмурясь повторил Амунди. - Они по-прежнему уверены в единичности своей истины. Лишь они якобы знают, что есть спасение и что есть грех, который если не умилостивить долгими молитвами или деньгами их бога, обречет их на вечные муки после смерти:

Там она видела - шли чрез потоки

поправшие клятвы,

убийцы подлые

и те, кто жен

чужих соблазняет,

Нидхегг глодал там трупы умерших,

терзал он мужей...

- прочитал по памяти Скагги.

- Хоть чему-то Тровин тебя да успел выучить! - снова просветлел лицом Стринда.

- Хотелось бы знать, что заставляет мужей нарушать клятвы, - подумал вслух Скагги.

- Трусость и жадность, обычно, - ответил травник. - Наложенные в наказание заклятия. А бывает, это проделки Локи, в чью честь мы разжигаем огонь возле копья его отца Одина. Но лишь немногие из нас избраны Одином, а что до Локи...

"Грим", - неожиданно догадался Скагги. Будто прочитав его мысли, Амунди сумрачно кивнул.

- А теперь отправляйся спать.

С этими словами Амунди-травник, верно служащий целительнице Идунн, опрокинул в себя остатки пива из кружки и зашагал к своей палатке, оставив Скагги задумчиво плестись следом.

- Ты... ты сам говорил, что я многое умею, целитель. - Скагги несколько заикался от волнения. - Не согласишься ли ты взять меня в учение? Я сам знаю, торопливо продолжал он, боясь услышать слова отказа, - что каждый скальд прежде всего воин. Но Тровин учил меня немного рунам и мечу, и я владею ножом, а Гранмар сказал, что сам готов учить меня мечу.

- Ну, раз ты уговорил Гранмара, - с лукавой усмешкой протянул Стринда, потом лицо его посерьезнело. - Видишь ли, Скагги, сын Лодина из рода Хьялти, Тровин не мог не говорить тебе, что перед посвящением в Круг каждый из детей Брагги проходит через испытание медом Одина, и, случается, те, что не имеют дара или способности укротить пробуждаемую рунами силу, гибнут. Что же касается учения, то обращаться с травами я с готовностью тебя обучу. А целительство... Амунди умолк.

- А целительство? - уже понимая, что это наверняка отказ, переспросил Скагги.

- Целительство связано с силой. Прибегнуть же к ней способен не обязательно посвященный, но обязательно цельный .человек. - Амунди помедлил, но потом понял, что рано или поздно, но заговорить об этом придется. - Что до тебя, ты - человек лишь наполовину. - Он собирался было помедлить, обдумать то, что намерен сказать, но, увидев, как побелело лицо мальчишки, продолжил наугад: - Человек, потерявший память или хотя бы часть ее, не может считаться цельным. С другой стороны, в интересах Круга вернуть тебе утраченное. Память может вернуться при испытании медом Одина, но у меня нет уверенности, что ты выдержишь его и останешься жив.

Вид у Скагги стал совсем потерянный.

- Никто, кроме тебя, не вправе решать, - жестко заключил целитель, понимая, что этот нарыв необходимо вскрыть одним надрезом, - выберешь ли ты испытание или откажешься от него.

Отведав меда Одина, ты, возможно, обретешь память и получишь возможность когда-нибудь стать одним из нас, но, возможно, тебя ждет мучительная смерть. Если ты откажешься от напитка, твоя жизнь останется такой, какова она сейчас. Поверь мне, ни Гранмар, ни я не откажемся учить тебя. Тебя ждет жизнь ратника Фюрката или какой-нибудь еще дружины. - Голос Стринды звучал непривычно жестко. - Как бы ни нужна была Кругу твоя память, никто не станет принуждать тебя и никто не осудит тебя за отказ.

Скагги сглотнул.

- Я выберу испытание, - так же спокойно и жестко, как до того целитель, ответил он.

- Ты решился на многое. - Стринда оставался каменно серьезен. - Ты смел, и быть может, это поможет тебе. Сегодня вечером я извещу о твоем решении Круг, который должен решить, когда состоится это испытание. И все же, - вид у целителя стал задумчивый, - мне хотелось бы попробовать еще кое-что...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});