Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Балезин нервничал: сообщений от «Механика» – такой агентурный псевдоним получил Уго Эриксен – не было. По задумке Алексея-Сержа раз в две недели по воскресеньям Эриксен-старший наведывался домой в Рьюкен навестить больную мать и брата. Вернувшись в Стокгольм, он должен был в условном тайнике заложить капсулу с сообщением от Уго. Капсула обёртывалась в водонепроницаемую ткань и была особой конструкции. Небольшая, размером со спичечный коробок, она имела свой секрет, который, кроме Балезина, никто не знал. Время шло, а тайник был пуст.
– Ты сам-то веришь ему? – вопрошал Алексея при встрече Виквик. – Может, он давно уже арестован гестапо и работает под контролем?
Балезин заступался за Уго:
– Если бы он работал под контролем, то давно уже «сливал» бы нам «дезу». А он молчит. Или я не прав?
– Да прав ты, прав, – соглашался Макаров. – Но Москва торопит.
Москва действительно торопила. Если сведения о тяжёлой воде правдивы, то и информация (а она поступала из разных источников) о том, что немцы создают атомную бомбу, тоже верна. И повод для тревоги у советского руководства был. В последнее десятилетие перед войной в СССР активно велись работы в атомной области. Тяжелое положение в начальный период Великой Отечественной войны в значительной мере определило то, что объёмы работ были резко сокращены. Но уже с сентября 1941 года по каналам разведки НКВД и Главного разведывательного управления Генерального штаба (ГРУ) Красной армии начала поступать разведывательная информация о проведении в США и Великобритании секретных научных исследований по разработке методов использования атомной энергии в военных целях и создании бомб огромной разрушительной силы. Из сообщений также следовало, что создание атомной бомбы реально, причём ещё до окончания войны, на исход которой она может существенно повлиять.
В конце 1941 года было подготовлено Официальное письмо главы НКВД Берии на имя Сталина с информацией о работах по использованию атомной энергии за рубежом и с предложениями по организации таких работ в СССР. Из письма следовало, что кроме американцев и англичан над атомной проблемой работают ещё и немцы. Ничего удивительного в этом не было. Нацистская Германия располагала всеми необходимыми условиями для создания атомного оружия. Она имела значительные производственные мощности в машиностроительной и химической промышленности, в цветной металлургии, а также достаточные финансовые средства. Научный потенциал, несмотря на изгнание видных учёных еврейского происхождения, был также очень велик, а накопленных за десятилетия знаний в области физики атомного ядра вполне хватало. Поэтому торопить агентуру с информацией по заводу в Рьюкене у руководства советской разведки были все основания.
* * *
Первое сообщение от Механика поступило в конце января 1942 года. В нём говорилось, что годовое производство тяжёлой воды к началу 1941 года составляло 3000 фунтов, а к началу 1942 года увеличилось до 10 000 фунтов (примерно 330 килограммов). Ещё он сообщал, что к апрелю 1940-го французы вывезли весь имевшийся на тот момент запас тяжёлой воды – 185 килограммов.
При первой и пока единственной встрече с Балезиным Уго Эриксен сказал о себе не всё. Намекнув на то, что может уйти в ряды Сопротивления, Уго лукавил – он уже там состоял. Спешно покинув Швецию и вернувшись в родной Рьюкен, он не мог стоять в стороне от борьбы и быстро наладил с единомышленниками нужные контакты. Из работавших на заводе кроме него в рядах Сопротивления состоял один из ведущих инженеров Йомар Друм, которого Уго, в целях конспирации, назвал Балезину Максом Боргеном. Друм, наполовину немец, пользовался у оккупационных властей полным доверием и иногда по работе даже выезжал в Германию. Сведения о производстве тяжёлой воды поступали к одному из лидеров движения сопротивления «Свободная Норвегия» Лейфу Тронстедту, физику, работавшему до войны в Кембридже.
Уго Эриксен не мог не знать о производстве тяжёлой воды, хоть и не совсем представлял, для чего она идёт. И в этом также лукавил при разговоре с Балезиным. Но почему всё же он, никому не говоря, решился давать сведения советской разведке? Наверное, потому, что судьба войны, а значит, и его Норвегии решалась на Восточном фронте. И ещё, Уго очень любил свою мать. Их с братом она воспитывала одна. Отец занимался рыболовным промыслом и однажды из моря не вернулся. Поэтому когда русский, назвавшийся Сержем, предложил деньги, он не устоял – матери нужна срочная операция. Русских Уго встречал в Испании. В перерыве между боями он любил слушать их непонятные для него, но мелодичные песни. Как-то там сейчас в России…
В моральном плане Уго Эриксен не видел ничего предосудительного в том, что поставляет сведения русским, в то время как их организация связана с англичанами. Это его личный выбор, британцам он ущерба не наносит. К тому же Россия и Великобритания союзники.
К весне 1942 года сведения от Механика стали поступать регулярно.
* * *
Англичане и бойцы норвежского Сопротивления не сидели сложа руки. О заводе в Рьюкене британцы давно знали и планировали уничтожить его вместе с электростанцией. Но сделать это было непросто: гидроэлектростанция и завод надёжно прикрывались от удара с воздуха батареями зенитных орудий. Поэтому решено было осуществить не бомбардировку, а диверсию. В ноябре 1942 года два бомбардировщика с планерами на буксире поднялись в воздух с военного аэродрома Королевских ВВС в Шотландии. Но оказалось, что экипажи не имели опыта буксировки планеров, тем более в сложных метеорологических условиях. В отчаянии один из командиров бомбардировщиков вышел в эфир с радиограммой: «Попали в метель. Сбились с пути. Началось обледенение». Германская служба радиоперехвата тотчас это засекла – немцы подняли тревогу. Но зенитные орудия им не понадобились. Оба бомбардировщика потерпели аварию. Первый самолёт врезался в гору, и из 18 десантников, находившихся в планере, 4 погибли. У второго самолёта оборвался буксировочный трос; в результате планер совершил аварийную посадку. Из 17 десантников уцелело 9. Оставшиеся в живых попытались скрыться в горах, но не получилось – на место катастрофы прибыл карательный отряд вермахта, оповещённый службой радиоперехвата. Бой был неравным и скоротечным. И раненых, и пленных расстреляли, как того требовал приказ Гитлера: диверсантов и партизан уничтожать на месте.
Но поспешность выполнения приказа фюрера дорого обошлась местному гестапо, которого каратели вермахта не поставили в известность о случившемся. Когда гестаповцы узнали, что у десантников в багаже было обнаружено много толовых шашек, бикфордова шнура и запала, то сразу поняли, с какой целью и куда направлялись диверсанты-десантники. Руководство гестапо пришло в ярость,
- Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата? - Юрий Емельянов - Политика
- Павел Фитин. Начальник разведки - Александр Иванович Колпакиди - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Политика
- БНД против Советской армии: Западногерманский военный шпионаж в ГДР - Армин Вагнер - Прочая документальная литература
- Революции. Очень краткое введение - Джек Голдстоун - Политика
- Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945 - Вальтер Гёрлиц - Прочая документальная литература
- Письма В. Досталу, В. Арсланову, М. Михайлову. 1959–1983 - Михаил Александрович Лифшиц - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература
- Великая война. Верховные главнокомандующие (сборник) - Алексей Олейников - Прочая документальная литература
- На передней линии обороны. Начальник внешней разведки ГДР вспоминает - Вернер Гроссманн - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Политика
- Как готовили предателей: Начальник политической контрразведки свидетельствует... - Филипп Бобков - Политика
- Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря - Михаил Мельтюхов - Прочая документальная литература