Сколько цветов у неба? - Наталья Литтера

лет, желал ее, мучился. И вот теперь она стоит перед ним – абсолютно чужая.

– Как Глеб?

– Как всегда. Занят виноделием. И у него получается.

– Это же хорошо.

– Да, хорошо.

Она закончила курить и затушила сигарету о пустую палитру. Все-таки надо предложить ей что-то выпить.

– Хочешь коньяк?

– Хочу.

Пока Артем доставал бутылку, Ева еще раз прошлась по мастерской.

– Отличные этюды, просто отличные. Мне всегда казалось, что ты недооцениваешь себя. Знаешь, я соврала, я помню, когда была здесь в последний раз.

Он тоже помнил. Они были втроем. Он, Ева и Ники. Ники привез свою новую картину, говорил о том, что скоро в Праге откроется его персональная выставка. Был счастливым и несчастным одновременно. Он сгорал от страсти к Еве, а она этим питалась. Артему было больно на все это смотреть, он жалел Ники и, наверное, уже тогда начинал ненавидеть Еву. Она, как всегда, вовремя ускользнула, а они напились на пару так, что утром было плохо.

– Тогда был жив Ники, – Артем протянул наполненный бокал.

– Да… – Ева залпом выпила коньяк. – Я очень хотела тебя увидеть. Моя жизнь складывается так, что… Может, в следующий раз нескоро получится встретиться.

Ее лицо вдруг стало маленьким и сморщенным, совсем несчастным. Ева на секунду закрыла его ладонью, а потом отняла руку и снова стала собой.

– Не надо меня жалеть. Знаю, что во многом виновата сама. Развод, наверное, все же будет. Глеб… он совсем отдалился. И я очень рада, что сын с нами. Если бы он уехал в Англию, я бы с ума сошла.

– Может, все еще наладится, – произнес Артем дежурную фразу.

Она ему самому показалась фальшивой. А Ева грустно улыбнулась:

– Никто в это не верит. Никто. Налей еще, – и протянула пустой бокал.

Они молча пили коньяк. И это было близкое теплое молчание. Впервые за долгое время Артему стало Еву жалко. По-настоящему. Совершенно одинокая и потерянная. Как она живет после гибели Ники? Как носит это в себе? Прародительница Ева, разрушительница мужских судеб.

– Мне пора, – сказала она, выкурив вторую сигарету. – Рада была повидаться.

Артем подал ей дубленку. Их руки соприкоснулись, и оба замерли. А потом она улыбнулась, потянулась, коротко и крепко поцеловала его в губы.

– Ну, вот и все. Прощай.

Он потом еще долго стоял и смотрел на закрывшуюся дверь. Если бы не стойкий аромат духов, два окурка и бокалы из-под коньяка, Артем подумал бы, что этот визит ему привиделся.

Вечером он позвонил Глебу:

– Ко мне заходила Ева. Она очень плохо выглядит.

– Я знаю.

Они помолчали.

– А что с «Парусником»? – поинтересовался Артем.

– Я этот вопрос решаю. И надеюсь, что решу.

Голос Глеба звучал устало и слегка напряженно. Артем не стал расспрашивать дальше.

Лишь произнес:

– Ты можешь на меня рассчитывать.

И пошел угощаться яблочным пирогом. Пирог был замечательный, а в глазах лисицы таилась грусть, которую не удалось развеять даже поцелуем.

Единственное мое оружие – это кисть и карандаш. Другим не владею.

Валентин Серов, автор картины «Девочка с персиками»

Глава 17

1

Ангелина листала каталог предстоящего аукциона. Он получился достойный. В этом году для торгов удалось получить несколько по-настоящему ценных лотов. Интересно будет наблюдать, как за них через три недели развернется борьба.

Взгляд Ангелины остановился на «Паруснике» Сологуба. Второе название картины – «Уплывающая мечта». Вокруг нее уже начал создаваться ажиотаж. Оно и понятно – последняя работа безвременно ушедшего талантливого художника. Да, наличие таких предметов искусства для торгов повысит статус аукциона. Ангелина мечтала стать фигурой значительно более крупной, чем просто владелица модной галереи. У нее для этого было все: желание, ум, трудоспособность, воля, связи и знание предмета. Ангелина перевернула страницу. Рыжеволосая женщина в профиль. Пастель Артема Вольского. И, кажется, именно она была на открытии выставки. Неужели наш свободный художник попался? Забавно. Представить себе Вольского, связанного серьезными отношениями, было проблематично. Он одиночка. Женщины в его жизни мелькали, не задерживаясь. А уж эта… в платье в горошек… смешно.

Ангелина закрыла каталог и отложила его в сторону. Хорошее собрание для аукциона. Почти все альбомы уже были направлены коллекционерам, постоянным участникам аукциона и музеям. Почти от всех пришло подтверждение об участии, по некоторым лотам поступили уточняющие вопросы. Ангелина почувствовала знакомое возбуждение. У нее всегда такое было перед открытием интересной выставки и перед ежегодным рождественским аукционом. Добрый знак.

Она потянулась к планшету. Что там пишет Вик-Пик?

Еще совсем недавно Ангелина не подозревала о существовании этого блогера, но благодаря смелому ответу Пересвистову и тому, к чему все это привело, девушка вызывала интерес. В том, что за псевдонимом Вик-Пик находится молодая особа, Ангелина не сомневалась. Азарт, смелость, напористость и некоторая в хорошем смысле наивность говорили сами за себя. Но что самое удивительное – Пересвистов повелся. Этот постоянно занятый самолюбованием индюк, этот знаток искусства принял предложение Вик-Пик, и вчера должны были появиться одновременные статьи-отзывы на картину, показанную в блоге обоих тремя днями ранее. Картину предложил Пересвистов. И он выбрал один из натюрмортов Вольского, тех самых, за которыми так гонялась Ангелина и намерена была заполучить еще один в случае, если выиграет пари.

Проигрывать она не любила.

Сделав звонок секретарю и отдав распоряжение, чтобы приготовили чай, Ангелина принялась читать обе статьи. Пересвистов традиционно был хорош, он просто выпрыгивал из штанов, блистая своей эрудицией, объясняя про сочетания сливового и изумрудного и придающего яркости лимонного, пел дифирамбы гармоничности расположения предметов и доказывал, что такая картина достойна известнейших мировых музеев. Каждый, кто прочитал его статью, должен был почувствовать себя посвященным в тайны искусства. Ему приоткрыли завесу и рассказали, что именно в натюрморте по-настоящему талантливо.

Секретарь принесла чай – крепкий, с бергамотом и долькой лимона. Ангелина сделала глоток и продолжила чтение.

Вик-Пик была лаконична.

«Ярко, смело, красиво. Но почему-то напоминает декорации. Я вижу перед собой бумажные цветы. Оригами, знаете? Наверное, сезон садовых закончился. Кажется, что еще минута, и за стол сядет кукла-марионетка. Там, где бумажные цветы, там трудно представить настоящих живых людей. Это выдуманный искусственный мир. Впрочем, и в таком бывают свои страсти и трагедии. Кукольный театр каждый вечер показывает зрителям подобные истории. Они порой бывают по-настоящему шекспировскими. Если вы любите кукольный театр, то будете без ума от этой картины. Если предпочитаете жизнь за окном, то пойдете и купите у уличного художника натюрморт с полевыми цветами».

И вот этой короткой заметкой она его сделала. Чертовка!

Только личные впечатления, только