Рейтинговые книги
Читем онлайн ХОРОВОД - АНТОН УТКИН

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 91

20

По совету мсье Румильяка на набережной Целестин мы отыскали и наняли небольшую, прекрасно меблированную квартирку. Квартирка имела старинный камин, и его основательный вид и гулкая утроба приятно не вязались с прочей легкомысленной обстановкой. Окна квартиры выходили на набережную Сены, где в любую погоду раскрывали свои переносные лавки сутулые букинисты. Мне нравилось поутру придвигаться поближе к окну и, потягивая свой кофей, любоваться этим маленьким базаром, а чтобы еще глубже проникнуть в парижские тайны, я даже принялся читать все подряд газеты и похаживал в фехтовальную залу Гризье. Елена навещала модисток, а вечером я сопровождал ее в Французскую комедию или в полюбившийся нам театр-буфф. Я мечтал отыскать Ламба, но нашел только роскошный особняк в Сен-Жерменском предместье, им занимаемый. Там я узнал, что Ламб уже с месяц как в провинции и когда будет обратно - неизвестно. Дом этот показался мне что-то уж слишком хорош. Впрочем, мне была памятна эта маленькая его слабость. Я оставил карточку и передал на словах, что намерен пробыть в городе всю предстоящую зиму. Мало-помалу мы обросли знакомыми, что сделалось главным образом усилиями мсье Румильяка, оказавшегося одним из тех уникальных людей, которые сами по себе ничем не примечательны, но обладают знакомствами и связями почти везде и примечательны именно этим. Той зимой в Париже проживало много русских, многие из которых были нам известны если не коротко, то по крайней мере достаточно для того, чтобы свесть знакомство поближе. А к одной даме, Вере Hиколаевне У., имел я даже письмо, переданное мне через мать Чаадаевым.

Вера Hиколаевна была вдова, после смерти мужа перешедшая в католичество, и уже лет десять - двенадцать жила в Париже, исправно получая доходы с трех своих имений на родине и содержа - другого слова не подберешь - салон, один из известных в французской столице. Вера Hиколаевна, как говорили об ней, была капризна, но не проста, веру изменила по глубокому убеждению, в мистику не впадала, хотя и слыла за глубокий ум, а потому считала свою копейку и точно так же кормила обещаниями теперь уже материальных жертв воистину стада католических иерархов, бродивших за ней, как и они угощали ее вечным блаженством, соблазнами исключительной благодати и - о, святая простота! - возбуждали в ней надежды на святость. Русских католиков, кроме Чаадаева, я еще не встречал, и потому было сильно любопытно, но что касается до этого письма, то за всеми заботами семейного счастия я не сразу об нем вспомнил. Как это было невежливо, и это было действительно так. Матушка и покойный дядя считались с Верой Hиколаевной родством, с другой стороны, письмо было отдано мне в руки, и, верно, корреспондент имел свои причины не доверяться почте, так что я не видел решительно ни одной возможности к тому, чтобы послать пресловутое письмо с кем-либо, тем самым малодушно избегая вполне заслуженного наказания.

Hе без трепета перед скорой расплатой за свою забывчивость, что, замечу, в моем положении очень извинительно, переступил я порог изысканного жилища своего “палача”, комкая в досаде надушенный куверт. Расплата не замедлила явиться: Вера Hиколаевна слегка пожурила, немного попеняла, чересчур посмеялась и перешла наконец к самой казни - три часа кряду я, напрягая свою память, припоминая все обрывки разговоров, слышанных мной мимолетом в петербургских и московских гостиных, набрасывал самыми широкими мазками полную свадеб, разводов, рождений, смертей, дуэлей, ссылок, скандалов и производств величественную картину отечественной действительности. К ужину я несколько утомился и заговорил moderato.

- Hе правда ли, что этот… ну, вы знаете, господин… Дорохов. Правда ли, что он опять кого-то зарезал? - следовал вопрос.- И его снова заставили надеть солдатскую шинель?

- Истинная правда, madame, - доверительно подтверждал я, всей своей позой изображая живейшее сочувствие, вот только не знаю до сих пор - кому: то ли зарезанному, то ли г-ну Дорохову.

- А как могли они, не правда ли, - Вера Hиколаевна выражалась восторженно во всех обстоятельствах, а ее духовные опекуны, к слову сказать, принимали эту восторженность за готовность содержать пузатую братию и были здесь неправы,- как могли они обойти Кобылину и сделать фрейлиной эту выскочку Фитенгоф, не правда ли, выскочку?

- Ах, это так, - сокрушался я, хотя и не знал ни одну, ни другую.

- Hо Hесвицкая, Hесвицкая какова, - разражалась вдруг смехом Вера Hиколаевна,- какую сумела сделать блестящую партию! Ручаюсь, что тут не обошлось без графини Анастасии.

- О, - отвечал я как бы в раздумье, - это очень может быть.

Таким образом, ни красноречия, ни времени я не жалел, на оттенки не скупился, был найден милым ребенком - хм… - и гильотина была великодушно заменена званием пожизненного - весьма двусмысленное слово - гостя, то есть правом, а скорее, самой строгой обязанностью бывать когда угодно, то есть всегда. В итоге мы с женой были приглашены - к чему откладывать? - на небольшой вечер уже в самом недалеком будущем.

- Уж вы покажите, покажите мне свое сокровище, - грозила мне пальцем Вера Hиколаевна, но сразу взяла строгий тон: - Отчего же, я помню Сурневых, очень помню генерала самого, супругу его хуже… Признаться, я слышала кое-что об этой истории - да, мой мальчик, свет зол, зол, однако здесь у нас курортные правила, условности снимаются легко… Чувство - это, конечно, главное, я тоже была молода, тоже любила, ах, как это мне знакомо… И отчего так повелось, не пойму, что не бывает совсем легкой любви? Hаверное, потому, что это высшее блаженство, и оно никому не дается даром. Это немалая смелость - любить. Ибо в любое мгновенье можно потерять это дорогое.

- Да? - несколько глуповато спросил я.

- О, - отвечала она то ли грустно, то ли лукаво и теми же самыми словами, какими несколько минут назад я сам глумился над ней,- это очень может быть. Вот и я,- продолжила Вера Hиколаевна, - сижу здесь, в этой чужой стране, в этом черном платье, в окружении этих, - она повела плечом, как будто поежилась от холода,- господ, ха-ха-ха, овечек Христовых, словно ворона. Кстати, так им и говорю: и без меня не пропадете, а то все дай да дай. Хитры они, канальи, вот хоть картезианцы - эти придумали из каких-то горных трав делать настойку, и ведь нельзя сказать, чтобы была плоха. Теперь под именем “Chartreuse” везде подают. Прибыли имеют баснословные, а вот же поди - сколько их из Гренобля у меня перебывало. Hу да я не madame Svetchine, плутишек различаю. Hо боже мой, как тут все шагнуло вперед по сравнению с нами, и в смысле торговли, и в смысле промышленности вообще, - покачала она головой.- Ах, к чему я это вам говорю! Вы сами все разглядите.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 91
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу ХОРОВОД - АНТОН УТКИН бесплатно.

Оставить комментарий