Попаданец со шпагой - Вячеслав Коротин

       Выглядел этот самый канал весьма соблазнительно в плане рыбалки. Да и наверняка впечатление было не обманчивым - если уж я и в советское время там щук спиннингом ловил, то сейчас наверняка ихтиологическая обстановочка получше будет...

       До Ратушной площади от ворот было вообще несколько минут неспешным шагом. Красиво надо сказать: церковь Петра вполне себе такая же, только шпиль деревянный, Дом Черноголовых очень даже впечатлял своими извратами в плане архитектурных украшений - это ж надо было такое забабахать исключительно для заезжих купцов времён Ганзы... Но красиво.

       Побрёл на "Домчик" (Домскую Площадь) - кроме собора ничего не узнаваемо, всё другое. И, тем не менее, приятно - всё-таки есть что-то знакомое в "этой" Риге.

       А назавтра началась уже служба. Строевым, в плане службы в гарнизоне, офицером я ещё не являлся, но в план на дежурство по батальону на следующую неделю меня поставили. Что же - постараюсь не ударить лицом в грязь.

       А пока - знакомство с бараком, который предстоит переделать в лабораторию и с десятком солдат, которых выделили под моё начало для работ по производству взрывчатки.

       Пока производить было не из чего и не в чем, но ребята оказались на удивление сообразительными и умелыми хотя бы во взвешивании: моё задание рассчитать и взвесить селитру, серу и уголь для получения полутора фунтов пороха при заданных весовых отношениях, выполнили все десять чётко и аккуратно. То есть пропорции решать умеют. Причём получше трети моих бывших учеников конца двадцатого века. Спасибо тем, кто учил их арифметике и примитивной алгебре. А русского парня всему научить можно, лишь бы он учиться хотел и мог. Да в минёры ещё наверняка и отбор был - абы кого не брали, это вам не инженерные роты, где основные инструменты лопата и топор: "бери больше, кидай дальше".

       В общем, порадовали меня подчинённые. Можно догадаться, что результаты эти получены методом большого кнута и малого пряника, но лично мне важен именно сам результат. А он весьма радовал сердце и разум руководителя первой в истории России "шарашки", то есть меня.

       А после этого стали уже "ковыряться" с самой лабораторией, если, конечно можно назвать этот раздолбанный барак столь громко: подобие водопровода и канализации нужно изобразить, вытяжку какую-никакую соорудить тоже необходимо, столы, раковины...

       В результате сутки в карауле я практически отдыхал. Но этот "санаторий" длился всего лишь сутки. Ещё пару дней "штурмовщины", и прибыло оборудование для лаборатории. Половина посуды, естественно, в виде стеклянного боя. Хорошо, что я о подобном догадывался и заложился на этот случай с тройным запасом.

       Реактивы прибыли ещё не все, но начинать работать уже можно.

       Командир батальона немедленно освободил меня от всех дежурств и создание "погибели для Наполеона" встало если и не на промышленные, но хотя бы на кустарные "рельсы".

       Всё бы хорошо, но любой, кто имел дело с производством какого-либо вещества, знает, что реальный выход продукта сильно отличается от ста процентов, а кроме того, нужно куда-то девать побочные продукты производства. Даже при получении банальной соды по методу Сольве, что делать с терриконами хлорида кальция, который при этом неизбежно образуется?

       Разве что в море топить.

       А у меня побочный продукт - непрореагировавшая смесь серной и азотной кислот, весёлая субстанция, правда? И куда её выливать?

       Так что прости, Матушка-Даугава. Ежедневно солдаты на лодке отправлялись на середину реки и аккуратно выливали с борта лодки несколько литров "адской смеси". Для такой огромной водной артерии это не должно быть фатальным или даже серьёзным.

       Сначала, правда, пробовали организовать предварительную нейтрализацию, но оказалось жуткой морокой - сначала аккуратно водой разбавить, причём, естественно лить кислоты в воду, потом известью... В результате, когда я приказал просто выливать в реку, мои минёры вздохнули с облегчением. В конце концов, ежесуточная порция отходов была литра два-три - и нести не тяжело, и для природы не страшно. Посчитал на досуге: если это вылить в стандартный двадцатипятиметровый бассейн, то вода на вкус даже слегка кисловатой не станет, а тут такая речища, да ещё и с течением...

       Проблемы возникли во время ожидания, пока встанет надёжный лёд, когда ни на лодке не выплывешь, ни по тонкой корочке не пройдёшь. Морозу-Воеводе потребовалась неделя, ну а по её истечении стало совсем удобно.

       Шло время и стратегические запасы медленно, но верно пополняли боевые "закрома Родины". Прапорщик Храповицкий оказался на редкость толковым помощником и достаточно скоро я стал доверять ему самостоятельно заниматься синтезом. Первое время, правда, слегка беспокоился, что по старинной русской традиции "дык это я уже умею, можно и "поприблизительней", он начнёт с юношеским энтузиазмом играть в "стахановца", что запросто может кончиться грандиозным ТРАХТАРАРАХОМ на весь батальон. Но демонстрация свойств нитроглицерина полученного в первой серии наших работ видимо всё-таки произвела на парня впечатление и заставила относиться к этому веществу с уважением. Так что работал Аполлон Митрофанович внимательно и неторопливо.

       Первую пару изготовленных динамитных шашек так же потратили на демонстрацию. Показали господам офицерам, ради чего мы с прапорщиком практически освобождены от несения рутинной службы. Кстати не раз уже ловил на себе косые взгляды сотоварищей по батальону явно связанные с моим привилегированным положением.

       И вот тут сослуживцев, что говорится, проняло. Когда они увидели разрушительное действие столь небольшого по размерам заряда - оценили. Остаток дня господа пионеры только и обсуждали, что перспективы применения новой взрывчатки. Даже на мероприятии, посвящённом "спрыскиванию" нашего успеха, говорили только об этом, хотя за столом, да в компании с несколькими бутылками доброго вина, обычно находили более приятные темы для общения, чем служба.

       Работа двигалась медленно, но верно и к концу зимы на складе хранилось уже несколько пудов динамита, а так же с пяток килограммов бездымного пороха.

       В конце февраля меня срочно вызвал Пушняков.

       - Здравствуйте, Вадим Фёдорович, - слегка напряжённо поприветствовал меня майор. - Скажите, прапорщик Храповицкий способен самостоятельно продолжать работы? Без вас.

       - Думаю что да, - несколько удивился я, - а в чём дело?

       - Да вот, ознакомьтесь, - протянул мне бумагу командир.

       Мда... "... Направить в Тулу, для скорейшей организации работ по производству бездымного пороха и испытания ружей для него предназначенного...". Подпись Барклая. Ну что поделаешь - "Есть организовать производство!".

Вот это встреча!

       Март лучше ноября только тем, что уже ожидается возрождение природы, уже живёшь надеждой на тепло, зелёную траву, щебет птиц и тому подобное. И знаешь, что никуда всё это не денется, что придёт уже очень скоро. А в плане погоды оба месяца поганы и непредсказуемы. Может быть что угодно: и снег, и мороз, и холодный дождь с ветром.

       А душа и тело уже давно истосковались по весне. И ждут её каждый день.

       Сегодня опять подморозило. Хорошо ещё, что вчера не было оттепели, поэтому копыта у наших с Тихоном лошадей не разъезжались. Всё-таки надо было ехать на санях, но я уже так сжился со своей Афиной, что просто мысли не возникало оставить её на какой-нибудь почтовой станции. Нет уж, с этой лошадушкой я без сверхнеобходимости надолго не расстанусь.

       Усиленно хотелось водки с горячей закуской. У меня была с собой фляжка с живительной влагой, но пить в седле на морозе - ну его к дьяволу. Потерплю до ближайшей корчмы. А она, зараза, всё не показывается. Хотя уже скоро и темнеть начнёт. Но должна уже скоро быть. Должна. Просто время и расстояние в зимней дороге наверное ещё более относительны, чем они же при околосветовых скоростях...

       Наконец-то! Спрыгнув с седла во дворе "приюта для путников", я передал Тихону уздечку Афины и заторопился в тепло.

       Народу было немного: кроме хозяина заведения и его слуги, в помещении было ещё пять человек. Пара ямщиков-почтарей сидела за одним столиком и трое офицеров за другим. Один был явно сумским гусаром: серый с красным доломан - как на Голубкиной в гусарской балладе. Тот самый, увидев который поручик Ржевский произнёс: "Мундир на вас, я вижу, павлоградский..." (вот за что консультантам в кино деньги платили?). Двое других - драгуны. Не помню какого полка - воротники белые, эполеты золотые. То ли Иркутский, то ли ещё какой с Сибирью связанный.