Игра по чужому сценарию - Наталья Труш

– Кукол?!!

– Кукол! Там работы Ларисы. Потаповой. Супруги вашего начальника Таранова.

– Ну, кукол – значит, кукол! Едем!

* * *

В галерее кукол было людно. Выставка еще не открылась, но уже с утра можно было бродить по залам, фотографировать.

Правда, детей было многовато, и они шныряли от стенда к стенду, толкались и орали как сумасшедшие, нарушая нормальный ритм этого первого выставочного дня, называемого красивым, неземным каким-то словом «вернисаж».

«Ах, вернисаж, ах, вернисаж!»

А может быть, как раз и было правильно, что нарушался этот привычный ритм, что происходящее не вписывалось в рамки обычного дня. Как в детстве, когда каждый день как праздник.

Ларису они увидели издалека. Она весело рассказывала что-то двум девушкам. Увидела Селенину с Игорем и приветливо помахала им.

– Знакомьтесь. – Лариса представила девушек. – Наши лучшие кукольницы – Марина и Лидочка. А это мои друзья: Тамара Георгиевна – известный экстрасенс и чертовски обаятельная женщина, а это сотрудник моего Таранова – очень хороший оперативник, Игорь.

Белоярский приложился сначала к ручке Ларисы Потаповой, а потом удостоил вниманием Марину и Лидочку. От Ларисы не укрылось, что Тамара Георгиевна ревностно провожает взглядом каждый жест своего спутника.

«О-о, да тут все не просто так!» – подумала Лариса, но осмыслить не успела – как по волшебству, перед ней возник огромный букет цветов – ее любимые розовые лилии с герберами, ирисами и какими-то белыми бубенчиками на тонких травинках.

– Таранов! Я тебя обожаю! – Лариса улыбнулась счастливо, несколько раз глубоко вдохнула сладковатые цветочные запахи и потянулась к подполковнику, который тихо и незаметно для всех, как кот на мягких лапах, подобрался к компании.

– Поздравляю! Ну, показывай своих кукол! – Таранов подхватил Ларису под локоток, увлекая ее к стендам.

Куклы были хороши, что и говорить, – Лариса делала их мастерски. Узнаваемые образы, аккуратно вылепленные головы, руки. А глаза! Живые глаза, которые делали кукол живыми персонажами. И даже этот крендель, хорошо знакомый всем Герман, был на удивление хорош.

Тамара Селенина, единственная из всех, кто знал Германа лично, увидев куклу, расхохоталась.

– Л ар! Роза в зубах – это супер! Это он. Господа сыщики, можете брать этого паразита голыми руками!

Потом она присмотрелась внимательно к кукле, подошла поближе, заглянула за стенд, на котором крепились экспонаты, и кивнула Ларисе:

– Лар! Ты чашечку мою кофейную помнишь?

– Чашечку? Какую? – удивленно спросила Лара.

– Ту самую, с повешенным! Вот же он!

Она аккуратно приподняла куклу, и все увидели: Герман висел на шнурке, обмотанном вокруг шеи и закрепленном с обратной стороны решетки стенда кокетливым бантиком...

– Повешенный... – удивленно протянула Лариса.

– Повешенный, – подтвердила Тамара Георгиевна. – А вы не верите в гадания на кофейной гуще!

Белоярский и Таранов переглянулись, и ничего не поняли, и в один голос спросили:

– Кто повешенный?!

– Герман. Нагадала я себе на кофейной гуще какого-то повешенного не так давно. Оказывается, его... Правда, игрушечного. Вся наша жизнь – игра...

* * *

«Отношения между мужчиной и женщиной – это увлекательная взрослая игра, в которой интересен сам процесс, а не результат», – вычитала Лариса в какой-то статье, написанной, надо полагать, для малолетних дурочек в одном из глянцевых журналов. Жалко, что девочек, читающих их, не учат тому, что из двоих играет один, а второй становится игрушкой в руках первого. Вот когда два игрока – это да, это весело. Но чаще игрок только один. И это совсем не весело, а всегда грустно.

А правильно – это когда никто не играет. Или играет по своему сценарию, как Таранов, честно и принципиально. Сказал как отрезал. Один раз, но повторять не надо. И ведь что интересно: Лару это совсем не раздражает, не заставляет лезть на трибуну и доказывать с нее свою самость.

– Ларис, я иногда боюсь того, что тебе в один прекрасный день мой диктат надоест, – сказал ей как-то Таранов. – Ты терпишь мой дурацкий характер. Я дома как на работе, а на работе я – начальник уголовного розыска. И дело я имею в основном с людьми, место которым за решеткой, отсюда и резкость. Ты прости меня, а? Лар, я, может, слишком редко говорю тебе о любви. Я не очень умею. Я привык воевать и в семью переношу эту привычку. И внимания я тебе мало уделяю – знаю. Прости меня, ладно?

– Таранов! Ну, ты меня сейчас плакать заставишь, ей-богу! Нормально все. Я давно привыкла к тебе, к твоему характеру. Это я тогда, когда мы познакомились, думала как-то корректировать тебя, но быстро поняла, что сие не-воз-мож-но!

– Правда? Правда, что все нормально? – Таранов поймал Ларису за длинный, до самых колен, свитер и потянул к себе так, что свитер угрожающе затрещал. – Ой, Ларис, не порвал?

– Не порвал, так порвешь! Олежек, ну дай с делами разобраться! – Лариса вырвалась из крепких рук подполковника Таранова и тут же пожалела об этом. – А ну их к черту, эти дела! Я соскучилась по тебе, дорогой мой начальник уголовного розыска! Так соскучилась с этой выставкой, что готова быть подозреваемой во всех смертных грехах, и сидеть у тебя в кабинете на допросе, и отвечать под протокол на каждый твой вопрос, только бы быть с тобой.

Лариса повисла на шее у Таранова, и иголка с ниткой, спрятавшаяся в воротнике ее домашнего свитера, тут же впилась в его щеку. Как всегда. И он заученным движением воткнул ее в дверной косяк и крепко прижал к себе Лару.

– Знаешь, Потапова, а как долго ты будешь Потаповой, а? – спросил он, заглядывая Ларисе в глаза. – Доколе, так сказать?

– А у меня есть выбор? – Лариса слегка отстранилась.

– Ты можешь стать Тарановой. Если, конечно, захочешь...

– Олежек, – задумчиво сказала Лариса. – Я хочу. Но я... боюсь. Знаешь, мне уже делали не так давно предложение...

– Помню. Не бойся, я не сбегу в пампасы, не заберу твою Богоматерь с Младенцем. Вот только пообещать тебе блага какие-то я, наверное, не смогу. Ну, разве что почетную должность в доме – стать женой очень беспокойного подполковника с зарубцевавшейся язвой желудка. При этом не обещаю ни белого лимузина, ни фаты с каблуками. Согласна?

– Без каблуков и фаты? Согласна, конечно!

– Тогда заметано! Но в ресторане погуляем!

– И при свидетелях: Лешка с Катькой ждут не дождутся, когда мы вздрогнем.

– Ага! И Селенину с Белоярским надо позвать. У них, я заметил, шур-шур – мур-мур какой-то. Я не ошибаюсь?

– И мне показалось так же.

– Тогда, Мехлис, чаю! И – зрелищ! У меня футбол!

– Хорошо! А я полистаю гостевую книгу с выставки – мне ее сегодня передали. Хочу посмотреть, что там про мои произведения народ понаписал.