Развороченная могила - Джоан Роулинг

два года, — сказала Робин.

Официантка поставила на стол воду для Робин, безалкогольное пиво для Страйка и корзинку с хлебом. Страйк взял булочку (диету можно было возобновить, как только Робин окажется на ферме Чепмена) и, дождавшись, пока официантка уйдет, сказал:

— Ты думаешь, что Дейдре мертва?

— Я не хочу так думать, — сказала Робин, — но ведь это возможно, не так ли?

— А письма, которые рвал ее муж?

— Возможно, они вообще не имеют никакого отношения к Дейдре. Я не верю, что было так трудно разыскать ее семью, если она действительно покинула ферму Чепмен в 2003 году. И тебе не кажется подозрительным, что она оставила свою младшую дочь, когда ее, так сказать, исключили?

— Если Кевин Пирбрайт был прав, и Лин была дочерью Джонатана Уэйса, то Уэйс, возможно, не был готов от нее отказаться.

— Если Кевин Пирбрайт прав, — сказала Робин, — Лин была продуктом изнасилования, и если Дейрдре была готова написать в своем дневнике, что Уэйс изнасиловал ее, то она представляла реальную опасность для него и для церкви.

— Ты думаешь, Уэйс убил ее, похоронил на ферме Чепмена, а потом сказал всем, что изгнал ее ночью, чтобы избежать теста ДНК? Потому что Уэйсу достаточно было сказать, что секс был по обоюдному согласию, заставить нескольких членов культа заявить под протокол, что Дейдре по собственной воле вошла в его спальню, и добиться обвинительного приговора было бы очень трудно. Как ты только что отметила, Дейрдре осталась на ферме Чепменов даже после того, как остальные члены ее семьи уехали. В суде это будет выглядеть не лучшим образом. Как и тот факт, что ее муж считал ее шлюхой и не хотел иметь с ней ничего общего.

Уловив выражение лица Робин, Страйк добавил:

— Я не говорю, что считаю любой из этих аргументов справедливым или обоснованным. Я просто реалистично оцениваю шансы Дейрдре убедить присяжных.

— Почему она вообще написала об изнасиловании в своем дневнике? — спросила Робин. — Она знала, что дневник прочтет кто-то из вышестоящих, а это не совсем согласуется с тем, как Нив описывала свою мать. Это не похоже на поступок пассивной женщины.

— Может быть, она была в отчаянии, — сказал Страйк. — Может быть, она надеялась, что дневник прочтет кто-то, кто, по ее мнению, поможет ей. — Он откусил кусочек хлеба, затем сказал: — Я буду пытаться разыскать Дейрдре, пока ты на ферме. Она была бы чертовски хорошим свидетелем, если бы мы смогли ее найти.

— Конечно, ее не обязательно должны были убить, — сказала Робин, продолжая следовать своей собственной мысли. — Если у нее было слабое сердце до того, как она попала на ферму Чепмена, и ее заставляли работать без достаточного питания, она могла умереть от естественных причин.

— Если это произошло, и они не зарегистрировали смерть, то мы имеем преступление. Проблема в том, что для доказательства нужен труп.

— Это фермерские угодья, — сказала Робин. — Она могла быть похоронена где угодно, на многих акрах земли.

— И мы не получим полномочий перекапывать все поля из-за бездоказательной интуиции.

— Я знаю, — сказала Робин. — А еще есть такая вещь, как отсутствие календарей и часов…

— Да, я собирался поговорить с тобой об этом, — сказал Страйк.

— Даже если нам удастся найти людей, готовых говорить, у них будут проблемы с доверием, — продолжала Робин. — “Когда это произошло?” “Понятия не имею”. В этом случае подделать алиби будет проще простого. Только люди на самом верху знают, какое сейчас время суток — буквально.

— Да, но более насущная проблема заключается в том, что тебе придется найти способ вести учет дней так, чтобы никто не знал, что ты это делаешь.

— Я что-нибудь придумаю, — сказала Робин, — но если бы ты мог указывать даты и дни недели в своих записках для меня, это помогло бы мне сориентироваться.

— Хорошая мысль, — сказал Страйк, доставая блокнот и делая соответствующую запись.

— И, — сказала Робин, чувствуя себя немного неловко, задавая этот вопрос, — если я положу в камень странную записку для Райана, вместе с моим отчетом для тебя, не мог бы ты передать ее?

— Нет проблем, — ответил Страйк, делая очередную пометку и сохраняя бесстрастное выражение лица. — Но окажи мне ответную услугу: если у тебя будет возможность достать из дупла окровавленный топор, обязательно возьми его.

— Хорошо, я попробую, — сказала Робин, улыбаясь.

— Кстати, твоя семья знает о том, что ты собираешься сделать?

— Без подробностей, — сказала Робин. — Я просто сказала, что буду некоторое время работать под прикрытием. Я не сказала им, куда я еду. Райан будет звонить им и сообщать новости… Я очень надеюсь, что Эбигейл Гловер решит поговорить с тобой, — добавила Робин, снова желая отвлечься от темы Мерфи, — потому что я бы хотела услышать еще какую-нибудь информацию о ее отце. Ты заметил, что о прошлом Уэйса мало что известно?

— Да, я видел, хотя, как я заметил, он не возражает против того, чтобы люди знали, что он учился в Хэрроу.

— Нет, но после этого все становится неясным, не так ли? Его отец был “бизнесменом”, но не уточняется, каким именно, его первая жена трагически погибает, он находит религию и основывает ВГЦ. Вот, собственно, и все.

Принесли еду. Страйк, который все еще воздерживался от чипсов, так завистливо посмотрел на Робин, что она рассмеялась.

— Возьми. Я заказала их только потому, что с завтрашнего дня буду сидеть на голодном пайке.

— Нет, — мрачно сказал Страйк, — мне нужно сбросить еще один стоун.

Он как раз нарезал куриную грудку, когда снова зазвонил мобильный телефон, на этот раз с незнакомого лондонского номера. Отложив нож и вилку, он ответил.

— Алло?

— О, ага, — прозвучал женский голос. — Вы Кэмерон Страйк?

— Это я, — сказал Страйк, который редко утруждал себя исправлением ошибок. — Кто это?

— Ава Рини. Вы оставили сообщение, чтобы я вам позвонила?

— Да, — сказал Страйк, нацарапав на своем блокноте “Рини жена” и повернув его лицом к Робин. — Это так. Я вообще-то хотел спросить, не могли бы вы передать сообщение своему мужу для меня, миссис Рини.

— Джордану? Зачем? — подозрительно произнес голос. В трубке слышался шум, в том числе и поп-музыка. Страйк предположил, что Ава Рини находится в своем маникюрном салоне.

— Я пытаюсь найти как можно больше людей, которые жили на ферме Чепмен, — сказал Страйк.

— Что — это место того культа? — спросила Ава Рини.

— Да, то самое. Кажется, ваш муж был там в девяностые годы?

— Да, — сказала она.

— Итак, не могли бы вы…?

— Нет, — сказала она. Мы расстались.

— О. Жаль слышать это, — сказал Страйк.

— Он сидит, — сказала Ава.

— Да, я