Завороженные - Александр Бушков

— На вид вроде бы целый… — сказала Элвиг с таким видом, словно собиралась шарахнуть по безвинному аппаратику чем-нибудь увесистым. — Но эта абракадабра…

Она зажмурилась, глубоко втянула воздух сквозь зубы, посидела, уставясь в потолок, явно усердно отгоняя раздражение. Вновь коснулась рычага. И снова замигала светящаяся галиматья.

Девушка вздохнула:

— Боюсь, господа мои, придется собираться в путь…

Она вылезла из разбитой лодки, достала из кармана карту — тот самый лист, что бесцеремонно выдрала из атласа Красавчика, — положила на ладонь компас, узнанный обоими офицерами с первого взгляда. Обозначения, разумеется, были здешние, но сам прибор загадок не таил: красно черная стрелка, дрожащая над градуированной круглой шкалой…

— Мы примерно вот здесь… — заключила Элвиг. — Значит нужно повернуть влево, в ту сторону, куда бежали мамонты, обойти эти вот скалы, а там…

Она вдруг как-то странно передернулась, разжала пальцы, карта выпорхнула из руки и плавно спланировала на истоптанную землю, компас полетел туда же, но, кажется, не разбился, мягко шлепнувшись на кучку травы. Девушка стояла прямая, как струнка, ее лицо менялось на глазах, превращаясь в застывшую маску. Глаза стали пустыми, стеклянными, бессмысленными, как у новорожденного или безумца — и она вдруг, подламываясь в коленках, стала клониться к земле. Поручик едва успел ее подхватить, но удержать на ногах не смог, безвольное тело напоминало сейчас марионетку, которой перерезали ниточки. Поддерживая, старался хотя бы сделать так, чтобы она не ушиблась, села, а там и легла…

Краем глаза он видел, что и с Маевским происходит нечто странное: штабс-капитан остался на ногах, но его лицо переменилось до неузнаваемости — стало таким же пустым и безвольным, Маевский улыбался во весь рот бессмысленной улыбкой идиота, поднял руки, плавно проделывая ими непонятные движения, то ли касался чего-то (весьма даже приятного, похоже), то ли чертил в воздухе некие плавные контуры…

Сам поручик чувствовал себя, как обычно. Ничего не пытаясь понять, он бережно опустил Элвиг на землю, присел над ней на корточки — она размеренно дышала, но лицо поражало отсутствием всяких мыслей и чувств.

Оглянулся, заметив какое-то движение справа.

На фоне серо-коричневого вертикального откоса неспешно опускалась к земле напоминавшая человеческую фигура — ноги вытянуты и чуть расставлены, руки раскинуты, за плечами трепещет нечто вроде золотистых полупрозрачных крыльев. Фигура словно бы не имела четких контуров, ее окутывала некая дымка, и сквозь нее пронзительно светились два колюче-синих огонька, в том месте, где у человека располагаются глаза.

Эта бесшумно опускавшаяся тварь мало походила на Золотого Демона, но поручик испытал странное чувство сродни тому, как случается, когда в толпе незнакомцев вдруг видишь кого-то, кого прекрасно знаешь. Он знал, хотя и не мог бы выразить это ощущение словами.

Маевский сделал шаг назад и опустился на взрыхленную сотнями ног землю, лег, вольно и непринужденно опершись на локоть, все так же блаженно, идиотски улыбаясь. Положительно, он напоминал сейчас этакого бахчисарайского пашу, развалившегося на ковре с кальяном поблизости и разнеженно созерцавшего своих одалисок (похожую картинку поручик где-то видел).

Фигура коснулась земли. Опустила руки. Крылья за ее плечами тоже опустились, колыхались сзади диковинным туманным плащом, трепыхавшемся при каждом движении. Вокруг нее по-прежнему стояла дымка, скрадывавшая четкие контуры. С хищной грацией, совершенно бесшумно фигура двинулась к ним.

Поручик на миг почувствовал всей кожей странные касания, словно упал в бочку с легчайшим пухом. Тут же это прошло. Фигура приближалась, посверкивая огненными глазами.

Руководимый не разумом, а неким смутным инстинктом, поручик согнул колени посильнее, накренился вбок, старательно прикидываясь столь же расслабленным и безвольным, как его спутники, плюхнулся наземь, полулежал, опираясь левой рукой. Совсем рядом с его правой рукой была висевшая на поясе Элвиг коричневая кобура из тончайшей выделанной кожи…

Тварь остановилась шагах в трех, словно бы присмотрелась. Послышался довольный, совершенно человеческий смешок. Дымка не рассеялась вовсе, но поредела, можно было теперь рассмотреть смутные очертания лица с большим крючковатым носом и голым черепом, не по-человечески длинные пальцы рук, фигуру с бочкообразной грудью и тонкой, прямо-таки муравьиной талией. Было это создание одетым или голым, разглядеть не удавалось.

Он взмахнул руками — крылья послушно взмыли и опустились. Лица Элвиг и Маевского вновь стали осмысленными, но пошевелиться они явно не могли. Поручик тоже старательно изображал истукана. Синие огоньки прямо-таки кололи…

— Ну, как вы себя чувствуете, госпожа моя? — голос твари был ровным, вкрадчивым, обволакивающим. — Не все же вам охотиться, пора и побывать в роли добычи… Позвольте вам чуточку попенять: вы так неосторожно вовлекли этих симпатичных молодых людей в жуткую авантюру. Ах, как неосторожно и опрометчиво. Следовало бы повзрослеть…

— Мерзавец… — выговорила Элвиг таким тоном, словно сожалела, что слова не способны убивать.

Монстр рассмеялся, абсолютно человеческим смехом:

— Мы горды и несгибаемы, да? Ничего, это ненадолго… И что же здесь? — он оттолкнулся от земли, одним плавным прыжком оказался возле лодки, заглянул внутрь. — Как печально… Вы еще и воришки… Гребете жалкими лапками высшую мудрость, на которую и смотреть-то недостойны… Как вам только удалось оттуда вернуться? Оставь без присмотра ненадолго — и обязательно устроите новый сюрприз, неугомонные…

— Что тебе нужно, цверг? — спросила Элвиг отрывисто.

— Мне? — показалось, что существо приподняло брови. — Самое забавное, самочка, что мне ничего от вас не нужно. Ну чем вы можете мне быть полезны, воришки, дрянь, ничтожества? Вы просто-напросто оказались у меня в руках, я к этому не прилагал никаких усилий, вы сами вздумали здесь болтаться…

— Это… — голос Элвиг сорвался. — Это неправильно… Таких не бывает… Теперь не бывает…

— И кто же я по-твоему, видение? — расхохотался монстр. — Неужели похож? Ну куда тебе с твоим убогим умишком знать, что бывает, а чего не бывает…

— Слушайте… — произнес Маевский.

Не оборачиваясь к нему, цверг небрежно бросил через плечо тоном безграничного презрения:

— Вы оба меня вообще не интересуете и разговаривать с вами я не намерен, постарайтесь это уяснить…

— Что тебе нужно? — повторила Элвиг.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});